Фантум 2013. Между землёй и небом

– Чего у тебя руки трясутся, не опохмелился, что ли? – сказал Курт недовольно.

По людям на футбольном поле пробежала волна боли. Кто-то схватился руками за голову, кто-то, скрючившись, катался по грязной траве. Иеронимо, отказавшийся сесть, пустился в пляс. Он судорожно дёргал конечностями, неестественно выгибая их, словно механический паук, в котором что-то разладилось. Огромный механический паук в твидовом деловом костюме.

Лана передёрнула плечами и отошла от окна.

По классу медленно плыли колечки вонючего дыма от дешёвых сигарет Курта. Тихо смеялась Люсия, собирая из обучающего конструктора молекулы самых невообразимых веществ.

На футбольном поле перед зданием администрации колонии обращались монстры.

Генерал Рамирес нажал «пуск», и на экране старенького визора появилась комната с обшарпанными стенами. В стене напротив было видно окно с мощной решёткой. Свет солнца, рассеченный на квадраты, лежал на столе в центре комнаты, словно скатерть в жёлто-коричневую клетку. За столом сидели двое мужчин, один в форме офицера внутренних войск Аргентины, другой в брюках цвета хаки и рубашке без погон. Нижнюю часть кадра занимал чей-то жирный бритый затылок с тёмно-фиолетовой родинкой, походившей на медузу. Александр решил, что камера установлена прямо над головой охранника, возможно, в вентиляционной шахте.

– Назовите своё имя, звание и должность, – сказал офицер.

– Курт Эйхманн. Последнее звание, которое я носил, – по-моему, лейтенант Объединённых Космических Сил Южной Америки, стрелок-наводчик.

– А до этого, позвольте узнать, чем вы занимались?

– Не позволю.

– Эйхманн, вы же не в детском саду. Ваш биометрический паспорт у нас есть. Вы профессиональный снайпер. Ваша «Дикая команда» числится в списке самых высокооплачиваемых наёмников. Вы знаете, что наёмничество считается военным преступлением, за которое полагается смертная казнь. И в ваших интересах отвечать на мои вопросы чётко и ясно, потому что мы можем выдать вас и ваших ребят международному суду ООН. По моему личному мнению, ничего другого вы не заслуживаете, как, впрочем, и ваши предки. У вас что, семейная традиция – так доставать человечество, что только международный суд может вас успокоить?

– Выдавайте кому хотите, хоть всемирному трибуналу в Гааге. Впрочем, я сомневаюсь, что вы на это пойдёте. Моего деда, между прочим, никто не судил, никаким судом – его просто выкрали посреди бела дня и вздёрнули, хотя в той стране в то время был мораторий на смертную казнь. Но как бы там ни было, чем бы ни занимались мои предки, это не основание ставить меня на одну ступень с ними.

– Бросьте, Эйхманн, яблоко от яблони недалеко падает. Ваш дед скрещивал еврейских женщин с немецкими овчарками, а вы…

– Из какого класса церковно-приходской школы вас исключили? – перебил его Курт. – Явно до того, как начали проходить вторую мировую! Моя фамилия Эйхманн, а не Менгеле!

– Нашёл, чем гордиться…

Курт лучезарно улыбнулся:

– Так, мне это надоело.

Он рванулся вперёд так быстро, что камера передала лишь расплывчатую тень. Из серого пятна на миг показались худые руки в наручниках. Они опустились на затылок допрашивающего с отчётливым хрустом. Эйхманн схватил стол за края – раздался надсадный треск – и с грохотом опрокинул его на офицера.

– А почему это у вас столы в помещениях для допросов не прикручены к полу? – спросил Александр.

– В том-то всё и дело, что прикручены, господин президент, – тихо ответил Рамирес.

– …auf Schwanz! – рявкнул Курт.

– Что он такое говорит? – с живым интересом спросил Александр. – Мигель, вы у нас шпрехаете по-немецки, как по-испански…

Секретарь не был готов к такому вопросу.

– Э-э-э, – пробормотал он. – Ну…

– В этих пределах я тоже знаком с немецким. И насколько я помню, – сказал Рамирес спокойно, – к генетике это не имеет отношения.

– Ну… – сказал Мигель. – Только если самое опосредованное…

Бритый затылок с крупными каплями пота на нём заполнил собой весь экран, а затем его перечеркнул чёрный толстый штрих – охранник замахивался дубинкой. Визор на короткий миг погас, а затем пошла следующая запись. Курт на этот раз оказался у окна, скрученный в три погибели и прикованный наручниками к батарее. Правая сторона лица Эйхманна была чёрно-фиолетового цвета, и глаза там не просматривалось. В кабинет вошёл офицер. Александр отметил про себя, что это уже другой – темноглазый спокойный крепыш лет сорока.

– Теперь вести беседу буду я, – сказал вошедший. – Меня зовут Рамон.

– Как зовут меня, вы знаете. Извините, что сорвался, – произнёс Курт мрачно. – Я уже три дня без кокса. Я просил, но мне…

Офицер выложил на стол пакетик с белым порошком. Эйхманн изменился в лице.

– Так, – сказал он сквозь зубы. – Теперь мне будет намного сложнее.

– Вы знаете, мы, хотя говорим по-испански, всё-таки не инквизиторы, – ответил Рамон. – Если вам так нужно – пожалуйста, примите, я подожду. Мне как раз надо переписать одну… протокол одного допроса.

– Как я, интересно, приму, если я скован по рукам и по ногам?

– Если вы обещаете больше не выкидывать фортелей, я прикажу освободить вас. Но если вы меня обманете, разговаривать с вами по-хорошему, скорее всего, больше никто не будет.

– Понятно, – сказал Курт. – Старая игра «злой коп – добрый коп». Хорошо, я обещаю.

Рамон покосился в камеру. Её заслонила широкая спина охранника, который шёл к Эйхманну. Солдат снял с арестованного наручники. Курт с наслаждением потянулся, затем подошёл к столу и взял пакетик. Повернувшись спиной, Эйхманн произвёл на подоконнике необходимые манипуляции, потом сел на пол рядом с батареей и закурил. Курт закрыл глаза. Лицо его приобрело бессмысленно-счастливое выражение. Смотреть на Эйхманна было неприятно. Костистый и нескладный пленный напоминал чучело, которое истрепалось настолько, что его уже сняли с огорода. Рамон стал что-то переписывать с листков, которые разложил перед собой, в толстую клеёнчатую тетрадь.

– Кстати, в следующий раз вы не могли бы обойтись метадоном? – спросил он.

– Не могли бы.

– У вас очень дорогие привычки, Эйхманн.

– Я и сам недёшев…

– Да, меня вот тоже интересует, на какие деньги приобретён кокаин? – спросил Александр. – Неужели выделяемых из бюджета денег достаточно, чтобы…

– Недавно раскрыли целую сеть колумбийских драгдилеров, – быстро произнёс генерал Рамирес. – И ребята из управления по борьбе с оборотом наркотиков предоставляют нам кокаин совершенно бесплатно…

– Ясно… – усмехнулся Александр.

– Вы пишите протоколы допросов вручную?

– И не говорите, прямо каменный век. Хорошо хоть, не гусиными перьями.

Курт неожиданно ясным взглядом посмотрел прямо в камеру, усмехнулся и чуть помахал рукой.

– Он догадался, что всё это маскарад! Что его снимают! – воскликнул Александр.

– Ну, что вы хотите, – буркнул Рамирес. – Эйхманн, конечно, подонок, но он всё-таки профессионал…

Курт вернулся за стол.

– Ну, вы успокоились? – спросил Рамон. – Можете продолжать беседу?