Фараон

— Ну, садись, садись, — сказал царевич, улыбаясь.

Дагон встал с пола и еще удобнее уселся в кресле.

— На сколько времени нужно тебе пятнадцать талантов? — спросил он.

— Я думаю, на год…

— Скажем лучше прямо: на три года. Только царь мог бы отдать в течение года пятнадцать талантов, а не молодой царевич, который должен принимать каждый день веселую знать и красивых женщин. Ах, эти женщины!.. Правда ли это, разреши спросить тебя, что ты взял к себе Сарру, дочь Гедеона?

— А сколько ты хочешь процентов? — перебил Рамсес.

— Пустяк, о котором не должны даже говорить твои священные уста. За пятнадцать талантов ты дашь мне по пять талантов в год, и в течение трех лет я получу все сам, так что ты даже и знать не будешь…

— Ты дашь мне сегодня пятнадцать талантов, а через три года получишь тридцать?

— Египетский закон дозволяет, чтобы сумма процентов равнялась сумме займа, — ответил, смутившись, финикиянин.

— А не слишком ли это много?

— Слишком много?.. — вскричал Дагон. — Всякий большой господин владеет большим двором, большим состоянием и платит только большие проценты. Мне было бы стыдно взять меньше с наследника престола. Да и ты сам мог бы приказать избить меня палками и прогнать вон, если б я осмелился взять меньше…

— Когда же ты принесешь деньги?

— Принести?.. О боги! Это не под силу одному человеку. Я сделаю лучше: я расплачусь за тебя со всеми так, чтобы тебе не пришлось засорять голову такими ничтожными делами.

— Разве ты знаешь, кому я должен платить?

— Пожалуй, знаю, — ответил небрежно финикиянин. — Ты хочешь послать шесть талантов для восточной армии, — это сделают наши банкиры в Хетеме и Мигдоле [49] . Три таланта достойному Нитагору и три достойному Патроклу, — это можно будет устроить на месте. А Сарре и ее отцу Гедеону я могу выплатить через этого паршивого Азарию… Так даже будет лучше, а то они еще надуют тебя при расчетах.

Рамсес принялся нервно шагать по комнате.

49

Хетем — пограничная крепость и поселение около нее в восточной части Дельты, на границе с Синайским полуостровом. Важный стратегический пункт. Мигдол — возможно, имеется в виду город в Палестине, современная Кайсарея (Цезария древних римлян).

— Значит, я должен дать тебе расписку на тридцать талантов?

— Какую расписку, зачем расписку?.. На что мне расписка?.. Сын царя сдаст мне в аренду на три года свои имения в номах: Такенс, Сет, Неха-Мент, Неха-Пеху, в Себт-Хет и Хабу [50] .

— В аренду? — переспросил царевич. — Это мне не нравится.

— А как же я получу свои деньги, свои тридцать талантов?

— Подожди. Я должен справиться у управляющего имением, сколько приносят в год эти земли.

50

Такенс (позднее Та-Сети) — 1-й ном Верхнего Египта, находившийся на крайнем юге страны, у первого порога. Седа — возможно, 11-й ном Верхнего Египта, расположенный на восточном берегу Нила, или 22-й ном Верхнего Египта, находившийся между Мемфисом и Фаюмским оазисом. Неха-Мент — возможно, 18-й ном Нижнего Египта (Иму-Хент) в восточной части Дельты; главным городом этого нома был Бубаст (Пер-Баст); однако, быть может, речь идет о 20-м номе Верхнего Египта (Нар-Хентет), расположенном к юго-востоку от Фаюма. Неха-Пеху — 19-й ном Нижнего Египта (Иму-Пеху), расположенный на северо-востоке Дельты; главный город нома — Буто. Себт-Хет — очевидно, 11-й ном Нижнего Египта (Ка-Хесеб), расположенный в восточной части Дельты.

— Зачем вашему высочеству утруждать себя!.. Что знает управляющий! Он ничего не знает, поверь честному финикиянину. Год на год не приходится, какой урожай, такой и доход. Если я потерплю убытки на этом деле, разве управляющий мне их возместит?..

— Видишь ли, Дагон, мне кажется, что эти поместья приносят гораздо больше, чем десять талантов в год…

— Сын царя не доверяет мне? Хорошо! Если угодно, я могу скинуть имение в Сете. Как? Ты все еще думаешь, что я требую с тебя лишнее?.. Ладно, уступлю и Себт-Хет. Но при чем тут управляющий? Это он будет учить тебя уму-разуму?.. О Ашторет! Я бы потерял сон и аппетит, если бы какой-то управляющий, подчиненный, раб, смел указывать что-нибудь моему всемилостивейшему государю. Тут нужен только писец, который напишет, что сын царя сдает мне в аренду на три года земли в таких-то и таких-то номах, да еще шестнадцать свидетелей того, что я удостоился такой чести со стороны вашего высочества. А зачем служащим знать, что их господин занимает у меня деньги?

Наследнику надоел этот разговор. Он махнул рукой и сказал:

— Завтра принеси деньги и приведи с собой писца и свидетелей. Я этим заниматься не стану.

— Вот это мудрые слова! — вскричал финикиянин. — Да живешь ты вечно!

9

На левом берегу Нила, на окраине одного из северных предместий Мемфиса, находилась усадьба, которую наследник предоставил для жительства Сарре, дочери иудея Гедеона.

Это был участок земли приблизительно в тридцать пять моргов [51] почти квадратной формы; с крыши жилого дома он весь был виден как на ладони. Приусадебные угодья на склоне холма были расположены в четыре яруса. Два самых больших нижних участка, всегда заливаемых Нилом, были предназначены под поля и огороды. На третьем ярусе, который заливался не всегда, росли пальмы, смоковницы и другие плодовые деревья. Четвертый, самый верхний, был засажен оливковыми деревьями, виноградом, орешником и каштанами. Среди них и стоял жилой дом.

51

Морг — мера земли, принятая в Польше (56 аров).

Дом был деревянный двухэтажный, как обычно — с террасой и полотняным шатром. Внизу жил черный невольник Рамсеса, наверху Сарра со своей родственницей и прислужницей Тафет. Дом был окружен оградой из необожженного кирпича; за оградой, в некотором отдалении, находились постройки для скота, работников и надсмотрщиков.

Комнаты Сарры были небольшие, но красиво убранные. Полы были устланы коврами, на дверях и окнах висели полосатые цветные драпировки. Здесь были резные кровати и стулья с инкрустацией, сундуки для одежды, столики на одной или на трех ножках, а на них горшки с цветами, стройные кувшины для вина, шкатулки с флаконами духов, золотые и серебряные кубки и бокалы, фаянсовые вазы и чаши, бронзовые светильники. Каждый, даже мельчайший, предмет обихода — мебель, посуда — был украшен резьбой или разноцветными рисунками, каждое платье — шитьем и бахромой.

Уже десять дней жила Сарра в этом уютном уголке, от страха и стыда избегая людей, так что даже работники не видели девушку. Она сидела в комнате с занавешенными окнами, шила, ткала полотно на небольшом станке или плела венки из живых цветов для Рамсеса. Иногда Сарра выходила на террасу и, осторожно откинув полог шатра, любовалась Нилом, усеянным лодками, в которых гребцы распевали веселые песни, или смотрела с тревогой на серые пилоны царского дворца, который возвышался на другом берегу реки, молчаливый и угрюмый, — и снова возвращалась к своим занятиям.

— Посиди здесь, тетушка, — говорила она, подзывая к себе Тафет. — Что ты там делаешь внизу?..

— Садовник принес фрукты, а из города прислали хлеб, вино и дичь; надо было принять.

— Посиди тут и поговори со мной, а то мне страшно.

— Глупенькая ты девочка! — отвечала, смеясь, Тафет. — Я тоже в первый день боялась нос из дому высунуть. Но как только выглянула за ограду — все прошло. Кого мне здесь бояться, когда все падают передо мной на колени? А уж перед тобой, наверно, будут становиться на голову!.. Выйди в сад, там хорошо, как в раю. Загляни в поле, где убирают пшеницу… Сядь в расписную лодку — лодочники сохнут от тоски, хотят посмотреть на тебя и прокатить по Нилу.

— Я боюсь.

— Чего?

— Сама не понимаю. Пока я занята работой, мне кажется, что я дома, там, в нашей долине, и вот-вот придет отец… Но чуть только ветер распахнет занавеску и я увижу сверху эту огромную, беспредельную страну, мне чудится… знаешь что? — будто меня схватил ястреб и унес к себе в гнездо, на скалу, откуда мне уже не сойти…

— Ах, если б ты видела, какую ванну прислал царевич, — медную ванну!.. И какой треножник для костра, горшки, ухваты!.. А сегодня я посадила двух наседок, скоро у нас будут цыплятки…