Фарцовщик: все деньги мира. Том 2

Мне плевать на его похвалу. Главное, другое.

— Как мне теперь с ОБХСС решить? — спросил я. — Надо перевести все стрелки на Косматого. Возможно такое?

Коренев подумал. Снова хмыкнул.

— Можно организовать. Если подумать.

— Только быстрее, — попросил я. — У нас там работа стоит. Как в болоте. А так нельзя. Надо двигаться.

Коренев подумал.

— Хорошо. Завтра позвони. Я тебе скажу, что получилось. Косматый этот где? В Тверском райотделе?

Я подтвердил, и Коренев отключился. А я поспешил на хату.

Пока что опять придется залечь на дно. Не хватало еще попасться сейчас ментам. Каким-нибудь чересчур бдительным. Когда я уже почти все решил.

Так я и сделал. Два дня прятался на хате. Времени зря не терял.

Проверил, как работают ребята. Все уже снова вышли в поле. Кроме Ракеты.

Тот хотел появиться через неделю. После окончательного выздоровления. Пока что я еще провел учет товара.

На писанину уходило много времени. Я со вздохом вспомнил компьютеры и программы по подсчету товарно-материальных ценностей.

Потом Коренев сообщил, что все в порядке. ОБХСС повесил на Косматого фарцовку.

А еще ему досталось от прокуратуры и милиции. За нанесение телесных секретарю комсомольской ячейки. С учетом недавнего выхода из исправительного учреждения, Косматый попал надолго и всерьез.

Тогда я рискнул сходить в универ. Сдал там все «хвосты». Разрулил насчет посещаемости. Чтобы ко мне не приставали. Помогли бутылки с коньяком, импортными конфетами и коробочек с косметикой.

Методистка Алена, покраснев, сообщила, что мне все равно надо посещать чаще. Потому что я уже сильно задолжал. Кроме того, скоро надо ехать «на картошку».

После я отправился в общагу. Вроде накал уже прошел. Хотя баба Катя, с округлившимися глазами, шепотом поведала, что меня дважды приходили искать из милиции и комсомола.

— Давно это было? — спросил я.

Баба Катя задумалась.

— Да уж с неделю как. Потом пропали.

Я небрежно махнул.

— Это ошибка была. Сейчас уже все разъяснилось.

На следующее утро я позвонил секретарю Олешникова. Упомянул насчет заседания.

— Да, да, Игорь Николаевич говорил, — подтвердил секретарь. — Приходите сегодня. Будем ждать. И принесите ваш план в пяти экземплярах.

Ничего себе. Хорошо, что я помнил о поручении Олешникова. Уже позаботился и подготовил план мероприятий.

Основная идея — привлечение фарцовщиков в комсомол. Еще очень смелое предложение по организации кооперативов. Хотя я знал, что до этого далеко.

Поэтому, предложил организовать в странах ближнего зарубежья. Соцстранах, типа Югославии и ГДР. Чтобы делали достойные копии фирменной одежды.

Наподобие китайцев в двадцать первом веке. А потом развивать бренды в СССР. По типу «Монтаны».

Мало ведь кто знает в СССР, что «Монтана» на самом деле — тоже наш бренд. А не западный. Качественная поделка местных мастерских.

Другое дело — как сделать пять копий. Быстро перепечатать, что ли?

Надо ехать в универ. Секретарша ректора поможет. Еще Алена тоже. Поэтому я быстро помчался обратно в альма матер.

Когда выходил, меня тормознула баба Катя.

— Витя, а у тебя нет икры? — озабоченно спросила она. — Комиссия из министерства приедет сегодня. С проверкой. Проректор сказал стол накрыть. Я вызвалась икры подать. У меня кум в рыбном работает. Вот только там закончилось. Я уже и не знаю, как быть.

Я усмехнулся. Чего-чего, а этого добра хватает.

Организация Жожо в Астрахани работала, как часы. Поставляла товар по графику. И получала денежки.

— Конечно, баба Катя. Вот, съездите по этому адресу. Я позвоню, предупрежу.

Старушка рассыпалась в благодарностях.

— Ох, Витя, как же ты помог. Я даже и не знала, что делать. А то, где теперь искать? Всех знакомых обзвонила. Нет, говорят, сейчас икры. Страшный дефицит. Что за безобразие? Когда уже наладят продажи? Копеечный ведь товар. Хоть сама продавай.

Я побежал дальше. Выскочил из общаги. Хлопнул дверью.

Слетел по ступенькам. Остановился на крыльце. Замер на месте. Так резко, что чуть не упал.

А ведь это мысль. Очень даже хорошая мысль. Гениальная.

Так и надо действовать. Сделать то, что в СССР должны реализовать через несколько лет. И как раз есть о чем переговорить с Олешниковым.

Я едва успел прибыть к началу заседания. Ворвался в здание горкома с кипой папок и бумаг.

Тут все строго. Постовые на входе бдительно проверили документы. Указали, куда надо идти.

Люди все ходили серьезные и строгие. Все в костюмах. В большинстве своем, пожилые мужчины. Разговаривали тихо.

Хотя здесь отличная акустика. Холл просторный и с огромным высоким потолком. Лестницы и колонны мраморные. Лифты бесшумные и современные. Всюду красные ковровые дорожки.

Я вошел в зал заседаний. Здесь уже собралась молодежь. С комсомольскими значками, в костюмах. Тоже спокойные и торжественно-молчаливые. Человек сорок. Еще с дюжину человек постарше.

Все сидели в зале, на коричневых креслах с узкими ручками по бокам. Впереди, перед креслами, длинный стол. Для председателя и других важных гостей. Еще трибуна для выступления.

Я нашел место в пятом ряду. Огляделся. Мда. Народу немало. Хорошо, что я догадался накинуть белую рубашку, черный костюм и темно-серый галстук.

Во втором ряду я заметил Анохина. Все еще с помятым лицом, но вроде бы уже очухался. Сидел мрачный и нахохленный.

Совещание началось ровно в три тридцать. Олешников прибыл вовремя. Занял место за столом на сцене. Посовещался с председательствующим. Тот постучал по столу.

— Давайте, приступим, товарищи. Заслушаем доклады от месткомов по комсомольской деятельности. Давайте строго по существу, товарищи. Коротко и ясно. Первым слово предоставляется товарищу Грызлову.

Сначала я внимательно слушал доклады. Потом заскучал. Отчеты по работе комсомольцев.

Стройка, лекции, заседания. Исправления загулявших товарищей. Наставление на путь истинный. Всякая всячина.

— А теперь очередь нашего инициативного товарища, — сказал председатель. — Виктор Орлов, прошу вас.

Ага, вот и мой черед. Мне уже доводилось выступать перед публикой. В прошлой жизни.

Тут главное — настрой. Надо представить, что они должны мне штуку баксов. Каждый. И все их возражения — это чтобы не отдавать долг. А поскольку я люблю деньги, то подключался изо всех сил.