Фарцовщик

– А давайте завтра, а то сегодня присутственный день, и пока доедешь, уже уезжать надо будет, – тихо предложил он.

– Ты поедешь к Ирине завтра, – нагло наклонившись к Ирине и чуть ли не обнимая её за шею, выводил слова Власов, – а мы с Ириной поедем к ней в гости сегодня.

– Нет, Олег! Дима прав, – отстраняя руку Власова, сказала Ирина, – давайте, правда, завтра соберёмся… Завтра будет больше времени.

– Чтобы распробовать ваш спирт, – съязвил Власов, – и больше узнать о Греции.

Все вернулись в отдел и сели на свои рабочие места. Мысли Димы продолжали крутиться около двадцати пяти рублей, которые надо было занять «кровь из носа» (перевожу на современный язык – обязательно). Дима подошел к Ногиной. Она мягко отказала, сославшись на то, что ей нужно ехать к мужу в больницу. Дима спросил денег взаймы у Орловой – тот же результат. Наш герой начинал нервничать. Время было уже почти пять часов, а денег у него в размере двадцати пяти рублей ещё не было. «Если я сейчас денег не найду, то, видимо, Андрей во мне разочаруется, и мои отношения с ним разладятся. Жаль, этого я сейчас не хочу, так как именно сейчас что-то стало налаживаться», – напряжённо думал напряженно Дима, растерянно смотря на «работающих» сотрудников отдела. Кто-то из них разговаривал по телефону, кто-то пил чай, кто-то обсуждал недавно прошедший в кинотеатрах столицы фильм. А некоторые сотрудницы просто откровенно раздевались и за двумя огромными шкафами, стоящими в углу отдела, мерили какие-то блузки и кофточки. Одним словом, нормальная рабочая ситуация. «Что же делать, что же делать? У кого же занять эти двадцать пять рублей? – продолжал размышлять Дима. – Можно, конечно, занять у матери. Мать всегда выручит, мать никогда не откажет, но к ней ехать в одну сторону час и обратно час. Тогда к Андрею я подъеду только к восьми часам».

Вдруг в отдел ворвался Леонид. Он не вошёл, а именно ворвался. Так, наверное, в семнадцатом году революционные матросы в Петрограде врывались в дома к буржуйской контре. Он, как всегда, был ярко одет. С красным лицом, с всклокоченными волосами, он отдаленно напоминал попугая с Антильских островов.

– Здравствуйте, граждане! А что это вы тут делаете? – с порога выпалил Леонид. – Я, понимаете ли, мотаюсь по Москве с какими-то партийными товарищами из дружественной республики Конго, показываю им то Кремль, то Мавзолей с товарищем Лениным… То Ленинские горы с университетом… А вы меня не ждёте и не хотите угостить чаем. Я так устал от этих парней из Африки… Они не только русский, это понятно, они и французский не знают, не говоря уже об английском или немецком. Страшные люди…

Дождевая тут же кинулась ему наливать чай. Но не потому, что Лёня ей нравился, а потому, что она была воспитана в духе уважения к мужчине. Редкое качество в наше время! Лёнька же продолжал рассказывать, как он работал с делегацией Конго, и как он пытался с ними говорить на языке суахили; но и язык суахили им оказался неизвестен, и, как потом выяснилось, их старший, оказывается, знал итальянский язык, и это помогло ему, Леониду, выкрутиться из создавшейся ситуации, поскольку и Лёнька немного знал итальянский. Потом он начал рассказывать, что ему за работу с делегацией заплатили неплохие деньги. Возбужденный Леонид ещё не успел закончить историю о заработке, как перед ним появился Дима и мрачно сказал:

– Переводчик, хорош байки травить! Дай лучше двадцать пять рублей взаймы, до получки.

Леонид замер на полуслове, а потом полез в карман и достал пачку денег. Он протянул Диме фиолетовую бумажку. Это был «четвертак» – билет Государственного банка СССР достоинством в двадцать пять рублей.

– Спасибо, Леонид, ты настоящий товарищ, – хрипло выдавил из себя Дима.

Затем он вернулся на своё рабочее место, чтобы дописывать статью о бантустанах в ЮАР.

– Может быть, ещё кому деньги нужны? – нетвёрдым голосом спросил Леонид.

– А мне можешь дать двадцать рублей? – тихо спросила его Ольга Веселова, которая одна, без мужа, воспитывала ребенка.

– Легко, – ответил Лёнька и протянул ей деньги.

– А слабо мне тоже дать двадцаточку до получки? – спросил пьяница Лещёв.

– На, бери, – Лёнька протянул деньги и ему, однако, тут же взял со стола лист бумаги и начал всех, кому дал деньги, пофамильно записывать.

К нему тут же выстроилась очередь, состоящая чуть ли не из всех сотрудников отдела.

В шесть часов пятнадцать минут вечера Дима подъехал на трамвае к дому Андрея в Павловском переулке.

– Не спешишь ты, старик, ко мне, не спешишь… – встретил Андрей Дмитрия. – Чаю не выпьешь?

Дима неопределенно замотал головой.

– Давай налью, чай отменный, цейлонский. Собран в Цейлоне, а расфасован в Англии.

Приятели пошли на кухню и начали молча пить чай. Дима думал: «Ну и зачем ты меня пригласил к шести часам? Сорвал с работы, а теперь сидишь и молчишь?».

– Деньги принес? – нарушил молчание Андрей.

Дима протянул ему билет Госбанка в двадцать пять рублей.

– Хорошо, теперь через месяц платить надо, но ты не беспокойся, я тебе скажу, когда деньги надо приносить. А теперь, Дим, давай поговорим о том, о чём мы с тобой уже говорили. Ты выполнишь небольшое поручение. Прямо сейчас поедешь вот по этому адресу, – и Андрей протянул Диме мятую бумажку, где был написан адрес: «Полярная улица, дом двенадцать» и номер квартиры. – Тебя в квартире встретит дядя Витя – очень здоровый и крепкий мужик. Ты у него возьмёшь большой бумажный пакет и привезёшь его на Кантемировскую. А завтра я к тебе заеду и заберу его. Вопросы есть?

– А этот пакет тяжёлый? Если тяжёлый, то как с ним в метро ехать?

– Очень просто. Берёшь такси и едешь. Ты что, Дим, первый день замужем что ли?

Дима был не «первый день замужем», но у него в кармане лежал только один рубль и сорок копеек, а от Полярной улицы (это район «Медведково») до Кантемировской за эти деньги на такси не доедешь.

– Андрей, на такси, конечно, хорошо поехать, но у меня нет денег. Подбрось трёху, и я сразу поеду.

– Что, денег совсем нет, что ли?

– Деньги есть, но мало.

– Сколько у тебя сейчас денег?

– Один рубль сорок копеек.

– Ладно, сейчас я тебе дам… – и с этими словами Андрей полез в боковой карман кожаной куртки, висевшей на спинке стула.

Он начал доставать деньги: одни, свернутые в пачку, другие, закрученные в рулон. Коричневые стольники, зелёные полтинники, фиолетовые двадцатипятирублёвки и красные десятки. Он их вывалил на стол, но среди этой горы денег пяти- и даже трёхрублевых бумажек не оказалось.

– Старик, что-то не попадаются трояки… Я даже и не знаю, что с тобой делать… Что, правда, у тебя только один рубль?

– Андрей! Это правда. Я все последние деньги тебе отдал.

– Печально это…

– А скажи, завтра нельзя за этим пакетом съездить? – тихо спросил Дима.

– Завтра? Завтра можно… Но лучше сегодня. Это очень важно для епархии, понимаешь?

Дима ничего не понимал, но если Андрей просил, то надо было ехать. Но как ехать, когда нет денег?

– Может, Андрей, ты мне червонец дашь? А я тебе завтра, или когда ты за пакетом приедешь, верну сдачу…