Фарс-мажор 2

– Так ведь сегодня День памяти жертв политических репрессий, – он смотрит на меня с таким недоумением, словно президент страны каждый раз приезжает в этот день на могилы политзаключенных.

– Разве он делал это раньше хотя бы раз?

– Ну, знаете, – говорит Владимир Лукин, – если бы он сегодня не приехал, это невозможно было бы понять. Сегодня еще ведь 70 лет пику государственного террора. СССР, как вы помните, провозгласил террор государственной политикой, а Россия является правопреемницей…

Я думал, он скажет – государственного террора.

– Правопреемницей СССР, – закончил он. – И значит, отвечает за все. Готова отвечать. Отвечает…

* * *

– Для нас это (репрессии. – А. К.) особая трагедия, – говорил президент Путин. – Масштаб ее колоссален – сосланы, уничтожены, расстреляны были десятки тысяч, миллионы человек. Причем прежде всего люди со своим собственным мнением, которые не боялись его высказывать… Уничтожались наиболее эффективные люди, цвет нации. Мы до сих пор ощущаем эту трагедию на себе. Нам надо многое сделать, чтобы это никогда не забывалось, чтобы вспоминать об этой трагедии.

На самом деле для этого оказалось достаточно передать Бутовский стрелковый полигон НКВД церкви.

После заседания его участники выглядели усталыми. Губернаторы вяло пытались в рамках единой корпорации наладить сотрудничество с министрами. После одной из таких попыток, уже в гардеробе, министр здравоохранения и соцзащиты Михаил Зурабов горько сказал:

– Какой же я хреновый министр…

– Давно вы это поняли? – спросил я.

– Да я-то с самого начала знал…

* * *

На приеме в честь Дня народного единства выступила актриса Чулпан Хаматова. Она произносила несколько странные слова про то, что за черствыми и равнодушными людьми надо стоять с молоточком и время от времени тюкать бы их по голове. Но потом эти слова оказались чеховскими, и все стало на свои места. Более того, актриса несколько слов добавила от себя, и таких искренних и честных, что мне, честное слово, захотелось сделать какое-нибудь доброе дело.

Ну что я мог сделать хорошего в этот момент для участников этого приема? Только оставить их наедине с президентом.

Так я и поступил.