Фартовое дело

Пользуясь тем, что поблизости никого не было, Механик решил поглядеть, что творится на озере, и потихоньку подобрался к берегу, укрываясь за елочками.

Как раз в это время Никита и Щелбан затаскивали в джип четвертый мешок. Луна освещала остовы сгоревших машин и прицепа, действующий джип и фигуры людей. Джон и Клизменштейн покуривали на воздухе, водитель все охал насчет своих рессор, для которых еще 75 кило слишком много. Никита и Щелбан, не обращая внимания на эти стенания, поставили мешок и вышли на воздух.

— Не, Москва, — почти по-дружески произнес Щелбан, — нам с тобой замерзнуть не дадут! Капитально поработали. Аж пар идет. Закурим?

— У меня нету, — сказал Никита.

— Угощаю, — Щелбан выдал Ветрову «мальборину» и щелкнул зажигалкой.

— Кабан идет, по-моему… — заметил Никита.

— Сачок, е-мое, — сплюнул Щелбан. — Сумку тащит с пальтом и сапогами… И «дипломат» с баксами.

Кабан подошел, забросил вещи в джип и подошел к курящим.

— Ну, — сказал он с деланной улыбочкой, — сейчас Саня, Ежик и Булка подвалят. Отдыхать поедем!

— А что они там делают? — скромно спросил Никита.

— Дот немецкий шмонают. Может, найдется что приличное…

— Сыч-то с Капитоном и Лука с Винтом еще не пришли, — заметил Щелбан. — А у Сыча с Капитоном пятый мешок был…

И тут откуда-то из прибрежных кустов послышался истошный женский визг…

ВСЕ ЧЕТКО!

Лука с Винтом наткнулись на Анюту и Юльку совершенно случайно. По-малому делу захотели с устатку. Решили прямо с тропы оросить елочки. А потом увидели следы и сунулись в ельник, осветили фонарем и увидели девчонок, сидящих на мешке и трясущихся от страха. Если б Юлька не заверещала с перепугу, ее бы сразу убили. Она была одета в Механиков комбез и танковый шлем. Запросто могли принять за самого Механика и грохнуть без разговоров. Но, когда она подняла визг, планы у Луки и Винта резко изменились.

— Какие кысочки! — сладострастно взвыл Винт. — И без охраны!

— Где ж ваш кавалер, а? — издевательски спросил Лука. — Слинял и бросил? Ай-яй-яй!

— Не шутят с вами! — резко сменил тональность Винт. — Быстро колитесь, где Мех?

— Здесь! — раздалось у них из-за спины, и прежде чем Санины бойцы успели хоть что-то сообразить, ночную тишину расколола очередь…

У машин все аж подскочили.

— Что за фигня? — испуганно вскрикнул Клизменштейн.

Джон сорвался с места и побежал к прибрежным елочкам, Клизменштейн, чуть помедлив, тоже дернулся за ним. Кабан выразительно мотнул головой Щелбану: мол, мочи москвича, самое оно!

Щелк! — Щелбан выхватил из кармана выкидуху, и из ее головки выскочило тускло блеснувшее в лунном свете отточенное лезвие. А у Никиты в правой руке была только сигарета. Сунул бы руку в карман за пистолетом — и не успел бы вынуть. Но среагировал — отпрыгнул вбок, вправо, и лезвие только наискось резануло по плечу ватной куртки, не достав до тела.

— Порежу! — заорал Щелбан, разъяренный промахом, — он-то на горло нацеливался. Но эффект внезапности уже миновал. На Никиту нашло то припадочное озверение, которое мгновенно превращало его из мирного и опасливого студента в жестокого и беспощадного бойца.

Левая рука наотмашь отшибла в сторону нож, а правая тычком вонзила в глаз Щелбану заостренный уголек сигареты.

— Уй-я-а-а! — взвыл тот, отшатываясь на Кабана. Бац! — у Щелбана от удара в челюсть звонко клацнули зубы, и он слетел с ног, плюхнувшись на лед. Кабан дернул было пушку из кармана, но Никита с разворота долбанул его по руке правой ногой, и пистолет улетел в сторону. Хрясь! Костяшки правого Никитиного кулака крепко чухнули оторопелого Кабана по роже, и он отшатнулся к «Чероки», треснувшись спиной о запаску.

— Братаны! — завопил водила, выскочив из кабины и не врубившись в ситуацию. — Завязывай! С чего завелись-то?

Если б Никита поддался искушению еще разок врезать Кабану, то мог бы поплатиться. Сзади уже вскочил на ноги обезумевший от боли в глазу полуослепший Щелбан и с ревом кинулся на Никиту, выставив вперед двумя руками выкидуху. Ветров отпрыгнул, и Щелбан, не успев притормозить, впорол острие в брюхо Кабану.

— Ы-ы-ы! — разинув рот и скорчившись от боли, захрипел тот и сполз на лед у заднего колеса джипа.

Щелбан, похоже, уже вообще плохо соображал от боли.

— Всех поканаю! — орал он истошно, размахивая ножом из стороны в сторону.

— Козел! — заорал водила. — Своих пишешь!

И наотмашь шибанул Щелбана автоматом по голове. Тот выронил нож и трупом повалился наземь.

— Психи! — произнес Никита, уже начиная было отходить от драки. Но тут откуда-то с острова, в той стороне, куда ушли Джон и Клизменштейн, ударило несколько коротких и еще одна, длинная, очередь. Зеленовато-оранжевые трассеры узким веером прошуршали чуть выше крыши и джипа. Ветров успел плюхнуться на лед, а водила не успел. Его ударило в затылок и в спину, и он грузно повалился на лед.

Никита выдернул пистолет из кармана, перекатился к заднему колесу, около которого выл с пропоротым брюхом Кабан:

— С-суки! Козлы гребаные! Паскуды! Добейте-е-е!

— Что вы полезли-то, обормоты? — спросил Никита.

— Пописать тебя хотели, понял?! Уй-я! — простонал Кабан с искореженным от боли лицом. — Добей же, падла! Не будь садюгой!

— Что я вам сделал-то? — удивленно и даже без особой ненависти спросил Никита.

— Ба-абки, бля-а! Все ба-абки! Клад этот гребаный! Надоело Серому, Маузеру и Сане на вас с этой Булкой пахать! Понял?!

— Понял! — Ярость, уже угасшая было в Никите, закипела с новой силой. — Где Булка?! Говори, рыло, а то скоро не сдохнешь!

— Там они, наверху, в доте… — прохрипел Кабан злорадно. — Беги, может, живой застанешь! Саня ее напоследок трахнуть собирался…

— Понятно… — прошипел Никита и подхватил автомат, который выронил водитель.

Снова протрещало несколько коротких очередей, но на сей раз пули над машиной не свистели. Никита вскочил и рывком перескочил освещенное месяцем пространство. В него не стреляли, он благополучно добежал до начала тропы. Краем глаза увидел справа от себя, поблизости от сожженного джипа, распростертый труп, но не разглядел, чей.

Это был Клизменштейн. Он угодил под огонь Механика. А тот, завалив Клизменштейна, вступил в перестрелку с Джоном, который укрылся за сожженным джипом Ежика и дал несколько очередей по ельнику. Механик не сомневался, понимал, что войнушка, начатая им, — это его агония, возможно, более приятная, чем та, которую ему доведется испытать, умирая от туберкулеза. Надежда была одна — быть убитым раньше, чем Санины головорезы начнут насиловать девок. Ну и, конечно, перестрелять этих гадов побольше, прежде чем патроны кончатся. Вообще-то, перебегая к озеру, Механик приказал Анютке и Юльке бежать обратно в коллектор и прятаться там в длинной трубе дота № 4. Побежали они или нет, Механик не знал минут пять, до тех пор, пока слева от него не послышалась длинная очередь и он не увидел Юльку, которая, отвернув мордочку назад, да еще и зажмурившись, нажимала на спуск автомата, который подобрала после того, как Механик застрелил Луку и Винта. Но именно этими шальными пулями и был убит водитель джипа, вступившийся за Никиту… Механик этого не знал и отобрал у дуры оружие. Патроны были ему самому нужны.