Фашистская Европа

Фюрер решил выправить положение. 8–9 января 1941 г. в Бергхофе он провел военный совет, поставил своим генералам очередные задачи. Две с половиной дивизии срочно были отправлены в Албанию – подкрепить итальянцев, чтобы их хотя бы оттуда не выкинули. Еще одна бронетанковая дивизия под командованием энергичного генерала Роммеля перебрасывалась в Африку. А Грецию фюрер велел растоптать до нападения на Советский Союз, операция получила название «Марита».

Поучаствовать в ней согласились Румыния и Болгария. У Венгрии вообще уже зудело – когда же ей позволят что-нибудь захватить? Как вспоминал венгерский писатель Й. Дарваш, «чуть ли не всех охватила лихорадка расширения границ, у торжествующей страны в хмельном угаре кружились головы – и если бы кто-нибудь осмелился в тот момент испортить праздник, поставив вопрос о том, чем же придется за все это платить, он наверняка был бы смят и растерзан». Премьер-министр Текели пробовал осторожничать, доказывал, что с Германией надо дружить, но порывать с англичанами тоже нельзя, а тем более вступать в войну. Но его заклевали и в правительстве, и в парламенте, он покончил жизнь самоубийством.

И только в Югославии настроения резко разделились. Население помнило ужасы германской и австро-венгерской оккупации в 1915 г. Сохранялись значительные симпатии к России, Франции. С другой стороны, регент при несовершеннолетнем короле Петре, Павел Карагеоргиевич, и правительство Цветковича ориентировались на сотрудничество с Германией, она оставалась для Югославии главным торговым партнером. Министр обороны Недич настолько откровенно выражал симпатии к Гитлеру, что его пришлось заменить. Фашистские идеи увлекли часть сербской интеллигенции, молодежи, студентов, действовала многочисленная организация «Збор» под руководством Димитрие Летича. Как уже отмечалось, в правительстве состояли и хорватские националисты. Лидер их умеренного крыла Владко Мачек являлся заместителем Цветковича.

Теперь германские дипломаты принялись обрабатывать принца-регента Павла и Цветковича. Намекали, что с Германией лучше не ссориться, а за вступление в союз обещали отдать югославам Салоники. 25 марта в Вене Цветкович подписал соответствующий договор. Немцы брали на себя обязательства уважать суверенитет и территориальную целостность страны, а после победы вознаградить ее. Но Цветковичу и его министрам пришлось вести переговоры в секрете от собственного народа. Даже из Белграда в Вену поехали тайком. Опасались, что подданные узнают и взбунтуются. А если сообщить потом, поставить перед свершившимся фактом, то, может быть, сойдет с рук.

Не сошло. Британская дипломатия и агентура тоже не сидели сложа руки. Пытались перетянуть в союз с греками Румынию, Болгарию, Турцию, Югославию. А кроме англичан неожиданную активность проявили американцы. На Балканах появился полковник Донован. Фигура это была далеко не простая. В играх спецслужб он впервые отличился в России. Служил американским представителем в Сибири, при ставке Колчака, приложив руку к международным интригам вокруг Белой гвардии. Между войнами стал адвокатом – причем чрезвычайно высокого пошиба. Его называли наиболее влиятельным юристом Уолл-стрит, среди клиентов Донована числились сам Барух и даже Черчилль. А с началом войны Рузвельт назначил его своим «личным координатором» по вопросам разведки. Впоследствии Донован станет первым руководителем ЦРУ.

А в 1941 г. он развил активную деятельность в Белграде. Организовал заговор в штабе югославских ВВС под руководством генерала Симовича. Донован и англичане постарались подогреть среди югославов антигерманские настроения. Это оказалось не так уж трудно. Едва люди услышали, что их страна примкнула к оси «Берлин – Рим – Токио», вся Югославия взбурлила демонстрациями протеста. Манифестанты выкрикивали лозунги: «Лучше война, чем пакт! Лучше гроб, чем рабство!». Устраивались и явные провокации. В Белграде митингующий народ оплевал машину германского посла. А одну из возбужденных толп кто-то нацелил громить немецкое информационное бюро. Демонстранты перебили стекла и подпалили здание, жгли нацистские флаги.

Заговорщики из ВВС, пользуясь разыгравшимися беспорядками, устроили переворот. 17-летний королевич Петр по водосточной трубе сбежал из дворца, и его провозгласили совершеннолетним королем Петром II. Принца-регента Павла и правительство Цветковича объявили низложенными, новое правительство возглавил генерал Симович. Хотя повело оно себя очень неуверенно и непоследовательно. Искать защиту попыталось у русских, предложило заключить договор о дружбе и союзе. Но и немцев старалось успокоить. Объявило, что остается лояльным к Германии, готово подписать пакт о ненападении, только в войне против греков участвовать не будет.

Все это было похоже на грандиозную провокацию – вбить клин между нацистами и СССР, подтолкнуть Гитлера свернуть операции против Англии и ударить на русских (хотя фюрер и без того намеревался напасть на русских). В Москве события в Белграде расценили именно таким образом. Сперва-то откликнулись, согласились заключить союз с Югославией. Но едва узнали, что немцы намереваются разделаться с ней, договор расторгли и вмешиваться не стали. Что же касается Гитлера, то разыгранный переворот взбесил его. Заявлениям Симовича о лояльности он не поверил. Факты разгрома информационного бюро, появившиеся в газетах фотографии горящих нацистских флагов фюрер расценил однозначно. Он приходил к выводу– новое правительство Югославии все равно не будет послушным. Не сейчас, так позже перекинется к врагам Рейха. Ведь и русские скоро станут врагами. Лучше уничтожить эту страну сразу. 27 марта генштаб получил указание – операцию «Марита» против Греции дополнить операцией «Возмездие» против Югославии.

В Болгарии, Албании, Венгрии, Австрии концентрировались две германских армии, 1200 танков, 700 самолетов. А кроме них – 43 итальянских и 5 венгерских дивизий. Болгарские и румынские войска оставили прикрывать тылы. Югославия могла выставить 10 регулярных и 12 резервных дивизий, множество территориальных частей – до миллиона солдат. В Первую мировую сербы зарекомендовали себя великолепными воинами. Но вооружение у них было отвратительным. А изготовиться им вообще не позволили. 6 апреля на Югославию напали без предупреждения и сразу со всех сторон. Армады германских самолетов засыпали бомбами аэродромы, казармы. Особо Гитлер распорядился покарать Белград – за демонстрации, за сожженные флаги, погром немецкого агентства. На него обрушились 150 самолетов. Югославская авиация сбила 2 немецких самолета, потеряла 20 своих – и… перестала существовать. Несколько дней германская авиация бесчинствовала беспрепятственно. Никакой ПВО в Белграде не было, бомбардировщики носились на малой высоте, чуть ли не касаясь крыш домов. Оставили после себя груды развалин, погибло 17 тыс. жителей, еще больше осталось калеками.

А мобилизовать армию югославы не успели. Враги вклинились с нескольких сторон. Все перемешалось, связь нарушилась, и сопротивление сломалось очень быстро. 13 апреля немцы и венгры ворвались в Белград, 17-го король и правительство улетели в Грецию. Армия, расчлененная танковыми прорывами и дезорганизованная, капитулировала. Для Гитлера кампания в Югославии стала образцом блицкрига – она была рекордной по быстроте и результатам. Государство уничтожили за 11 дней, потеряли всего лишь 150 убитых и три сотни раненых – при этом набрали четверть миллиона пленных!

Что же касается Греции, то отвлечение германских сил на Югославию отнюдь не облегчило ее участь. Наоборот, стало выигрышным тактическим ходом. Две армии из греков и англичан заняли очень сильные позиции на болгарской границе, три дня успешно отражали атаки. Но их обошли через югославскую территорию, германские танки очутились у них в тылу. Фронт стал расползаться по швам. Британское командование принялось спешно эвакуировать свои контингенты. Греческие генералы во главе с Георгиосом Цолакоглу сами, без правительства, завели переговоры и заключали перемирие. Просили лишь об одном – капитулировать перед Германией, но не перед Италией. Ведь ее-то побеждали! Германский командующий Лист склонялся удовлетворить их просьбу, но Гитлер решил не обижать Муссолини и потребовал сложить оружие перед всей коалицией. Война завершилась за три недели, 27 апреля нацистские танки вползли в Афины, и над Акрополем поднялся флаг со свастикой.

Усташи, «Правительство национального спасения» и «Эллиническая полития»

Когда правительство Цветковича выражало готовность присоединиться к Тройственному пакту, в Италии предводителя хорватских усташей Анте Павелича вызвали в Рим, в министерство иностранных дел, и строго предупредили – скоро Югославия превратится в союзницу Германии и Италии, усташам предписывается не путаться под ногами и полностью прекратить деятельность своей организации.