Фата-Моргана 2

Леди Иоанна подняла руку в знак скорби, продолжая смотреть на Леди Да.

– Вы люди – все еще может перемениться. С Империей покончено навсегда. Основной договор, по которому Совет капитулировал перед Империей тысячу лет назад, аннулирован. О вашем существовании просто никто не знал. Можем ли мы что-нибудь для вас сделать прямо сейчас?

– Мы уже не в состоянии покинуть планету из-за дромозом и этого вашего препарата, к которому пристрастились,– вступил в разговор Мерсер.

Бликат упал на колени.

– Чего ты хочешь? – спросила Леди Иоанна.

– Вот эти…– он указал на искалеченных детей,– убейте их. И…

– Продолжай.

– Я не могу убивать. Что мне с ними делать? – он вновь с мольбой указал на детей.

– Сберегите их.

– Не могу. У меня нет для них пищи.

– А препарат?

– Он смертелен, если его дать до того, как их обработает дромозома.

– Оказывается, все мы были глупцами,– рассмеялась Леди Иоанна.– Если наркотик действует только после укусов дромозом, то зачем же было делать тайну из него?

Леди Да обратилась к ней:

– Пусть их вынесут из укрытия. Я…

Она потеряла сознание. Мерсер едва успел подхватить ее.

– Вы достаточно натерпелись,– сказала женщина-посредник.– Звездолет уже выслан к вам. Персонал спутника будет арестован.

– Вы накажете врача, виновного во всем этом? – спросил Мерсер.

– Вы можете говорить об этом? Вы??!

– Я совершил зло и был наказан, почему же нельзя наказать преступника?

– Мы вылечим этого человека, и вас тоже, если это удастся. Мерсер заплакал. Ему уже грезилась жизнь, другая, не похожая на этот кошмар. Потом, с трудом сдерживая слезы, он обратился к Леди Иоанне:

– Мне кажется, мы вряд ли сможем покинуть Шайоль. Она повернулась к Бликату.

– Вы добрый. Дайте им максимальную дозу наркотика. Совет решит, что делать с вами. Кстати, безопасно ли роботам исследовать планету?

– Да.

Изображение посредницы исчезло.

Мерсер и Леди Да увидели, что глаза Бликата красны от слез.

Часы или столетья? Кто мог бы сосчитать время на Шайоле? Группа вернулась к привычной жизни. Только паузы между инъекциями стали короче.

И вот настал долгожданный день.

Разверзлось небо. На Шайоль садились корабли, и из них выходили люди. "Люди" были на самом деле роботами с голографическими изображениями лиц людей, находящиеся на других планетах. Они быстро собрали все группы людей в одном месте. Когда это было сделано, Мерсер услышал знакомый голос Леди Иоанны:

– Сделайте так, чтобы меня видели все! – приказала она сначала.

Изображение увеличилось в пять раз.

– Разбудите всех!

Роботы стали обрызгивать спящих какой-то жидкостью. Мерсер почувствовал, что его разум проясняется.

– Слушайте решение Совета Посредников о планете Шайоль! Во-первых. Производство трансплантантов будет продолжаться. Здесь останутся части тел для этого. Люди и андроиды здесь больше находиться не будут.

Во-вторых. Бликат по прибытии домой получит награду в размере двойной премии.

– Нет!! – закричал Бликат.– Я хочу закончить свою работу. Заключенные, сохранившие мозг, внимательно слушали. Остальные по-прежнему упорно пытались закопаться в песок, но роботы столь же упорно вытаскивали их на поверхность.

– В-третьих. Все лица, разум которых не поддается лечению, будут подвергнуты отсечению головы. Их тела останутся тут для производства трансплантанта, а головы будут умерщвлены при помощи сверхдозы наркотика.

В-четвертых. Установлено, что дети являются последними наследниками трона Империи и сосланы сюда для предотвращения попыток реставрации императорской власти. Врачи выполняли приказ. Они будут подвергнуты стиранию памяти, чтобы в будущем не стыдились совершенного.

– Несправедливо! – воскликнул получеловек.

– В-пятых. Мы предлагаем вам планету, где вы сможете жить. Она гораздо красивее и удобнее Шайоля. И конечно, дромозом там нет.

При этих словах толпа заволновалась. Узники начали кричать и даже ругаться. Всем хотелось получить укол, и если для этого требовалось остаться на Шайоле, все они были согласны.

– Вопросы? – сказала Леди Иоанна.

– Дадут ли нам взамен уколов шлемы?

– Да.

– Разрешат ли нам вступать в брак? – Это спросила Леди Да.

– Не знаю,– ответила Леди Иоанна.– Но почему бы и нет…

– Я хочу обвенчаться с ним,– Леди Да обняла Мерсера.

Мерсер решил, что все это нелепо. Но он был счастлив сейчас и не стал возражать.

Роботы начали разделять людей на две группы. Одна должна была отправиться в новый мир, другие готовились получить последние почести.

Бликат, бросив всех остальных, торопился со своей бутылью к "человеку-горе" Альварецу, чтобы при помощи гигантской дозы наркотика удостоить его блаженства.

Леди Да обняла Мерсера и запечатлела на его губах ласковый неумелый поцелуй. Это был первый и последний поцелуй на Шайоле.

К. Мур Шамбло

Человек уже давно завоевал Вселенную. В этом нет сомнения. Когда-то, еще до египтян, в те седые времена, из которых доносится эхо полумифических тайн – Атлантида, My,– в те доисторические времена была эпоха в развитии цивилизации, когда люди, как и мы сегодня, строили города из стали, чтобы разместить в них свои космические корабли, когда они называли планеты своим родным языком, когда они слышали, как люди с Венеры называли их влажную планету "Жаардоль" на своем мягком, сладкозвучном, тягучем языке, когда они произносили гуттуральное "Ллаккдиц", подражая наречию жителей Марса, населяющих сухие равнины этой планеты. В этом невозможно усомниться. Человек уже давно завоевал Вселенную, и отголоски этого все звучат слабым эхом в мире, который забыл подлинный облик той цивилизации. Существует слишком много мифов и легенд, чтобы мы могли сомневаться в этом. Например, миф о Медузе не мог возникнуть на Земле. Это сказание о змееволосой Горгоне, которая превращала в камень каждого, кто посмеет взглянуть на нее, не может рассказывать о существе, которое жило на Земле. А те древние греки, которые рассказывали эту историю, видимо, вспомнили, полусознательно и почти не веря в нее, историю из доисторических времен о странном существе, происходящем с одной из отдаленных планет, на которую спустились когда-то их далекие предки.

– Шамбло! Шамбло! – Дикий истерический крик толпы раздавался в узких улочках Ландароля, а топот тяжелых сапог по красной шлаковой дороге звучал, как угрожающий аккомпанемент к нарастающему реву: – Шамбло! Шамбло!

Нортвест Смит услышал приближение толпы и спрятался в ближайшей дверной нише, положив предосторожности ради руку на приклад своей лучевой винтовки, и его бесцветные глаза сузились. Странные звуки не были чем-то необычным на улицах этой последней колонии землян на Марсе – нецивилизованного, грубого, маленького города, в котором могло произойти, что угодно, и очень часто происходило. Но Нортвест Смит, чье имя хорошо знали и уважали в каждом кабачке и на каждом диком пограничном посту на доброй дюжине диких планет, был, несмотря на это, осторожным человеком. Он прислонился спиной к стене и вынул пистолет, слушая приближение все нарастающего рева.