Fatality (Фаталити)

«Девять-девять» резво тронулась с места, проскребя шипами по наледи у гаража. В салоне ещё было холодно и от дыхания потели стёкла. Приходилось протирать лобовое стекло перчаткой, пока печка не разогреется. Да и к тому же снег налипал снаружи, а дворники еле справлялись. Но минут через пять атмосфера в машине нормализовалась, и я уже достиг зоны ускорения. Это место кормушкой для сотрудников ДПС, так как на въезде висел знак ограничения скорости в шестьдесят километров в час, но редко кто соблюдал здесь скоростной режим. И я не собирался строить из себя дисциплинированного водителя. Притопив педаль газа, я быстро набирал скорость. Передо мной показалась медленно идущая грузовая газель. Тут два варианта: либо грузовичок не шипованый ещё, либо водитель очень аккуратный. Все остальные автомобили неслись под сотню, пролетая мимо газели, с вихрем поднятым со средней заснеженной полосы. А этот пыхтел себе потихоньку вдоль обочины. Догнав тихоходное средство, я уверено пошёл на обгон. Машина, перескочив с обледенелой полосы на заснеженную, потребовала дополнительного усилия на акселератор, чтобы не терять темп. Обойдя на два корпуса газель, я принял вправо, возвращаясь в свой ряд. И тут машина пошла в занос. Правые колёса скользнули по льду, а левые усилено гребли по снегу. Одно мгновение я пытался выровнять положение рулём, но трёхмесячного водительского опыта мне не хватило совладать с ситуацией, и я так же стремительно вылетел в кювет. Метра три по сугробу, удар колесом об пенёк, машину ещё довернуло и через пару метров снова удар левым боком об дерево. Я на удивление спокойно отпускаю руль, тупо рассматриваю салон, будто оценивая обстановку или ущерб. Мотор заглох, кругом тишина и снег, половина стекол разлетелись в дребезги, руль заклинило, как и двери с водительской стороны. Главное сам не вредим, ноги и руки целы, голова на месте и в остальном ни царапины, ни ушиба.

К моему парковочному месту подскочил ошарашенный водитель газели, которую я так эффектно обогнал. Весь взволнованный и перепуганный он дёрнул пассажирскую дверь.

– Живой? – крикнул он мне. – Как ты? Целый?

Я с невозмутимым лицом, как мне казалось, посмотрел на него:

– Да. Все в порядке.

– Вылазий тогда скорей.

Я отстегнул ремень безопасности и выбрался из покореженной тачки. Осматривать повреждения было не приятно и мы сразу направились к грузовичку. Сели в машину и водитель снова попытался убедиться в целостности моего организма.

– Ни чего не болит?

– Нет.

– Головой не ударился?

– Нет.

– И не потянул ни чего?

– Нет. Всё нормально. Как не странно…

– Ну, поздравляю. В рубашке родился! На твоей скорости об дерево можно было в хлам разбиться.

– Так и есть. Машина в хлам.

– Вот и говорю, удивительно, что сам целый.

– Есть закурить? – помимо досады в этот момент я чувствовал стыд за свою не опытность и вину за возможную аварию с этой газелью, которая наверняка произошла бы, если я завершал манёвр на несколько метров раньше. Поэтому разговаривать мне не хотелось.

– Да, конечно. Вот, - мужик протянул мне пачку и зажигалку. Сигарету я достал спокойно, а прикурить сразу не смог. Меня вдруг стала колотить внутренняя дрожь. Руки задрожали, поджилки затряслись, и всё тело бросило в жар.

– Что с тобой? – спросил водитель.

– Не знаю. Замёрз наверно.

– Э нет. Наверно выброс адреналина запоздалый.

– Наверное. Испугаться не успел, - отшутился я.

– У тебя позвонить-то есть кому?

– А да. Щас.

У мужика-то свои дела есть. Рассиживаться с горе водилой некогда. Я позвонил отцу, у него в этот день почему-то был выходной. Батя у меня тоже человек невозмутимый, спокойно выслушал меня, сказал: «Щас подъеду», и сбросил вызов. Он подъехал, мы по прощались с газелистом и пошли на осмотр места рушения. Вызвали эвакуатор, созвонились с другом на СТО, куда отправили потом разбитую тачку и вернулись домой. От отца я не услышал ни слова упрёка или обвинения, что я – идиот, ездить не умею или ещё что-то в этом роде. Хотя наверняка его разрывало негодование по поводу моей безответственности и халатности. Он всё тихо-мирно порешал и спросил:

– Ты на работу звонил? Поедешь?

Чем меня озадачил. Я тут чуть не отправился к праотцам, а он про работу напоминает. Но позвонить надо. Я отправился к себе, телефон на холоде быстро разрядился. В ожидании пока сотовый наберёт не много заряда, я сидел и снова перебирал мгновения последнего происшествия. И в этот момент меня словно пронзило, словно волна накатила и отошла смыв с меня какое-то бремя. В голове стали мелькать сначала отдельные слова, потом какие-то чужие фразы и наконец потоком полились целые предложения. Будто прояснение свыше, откровение.

– Зачем? Куда? Деньги? Ложь?..

– Куда ты торопишься? Дурак. Доволен?.. И что теперь?..

– Всё деньги, деньги, деньги. Всех денег не заработать. И что? Как быть?..

– Зачем тебе это? Вся ложь и наносное хвастовство. Кого решил ты обмануть? Не то…

– Не прав. Глупец. Спешишь так жить, что мимо правды пролетаешь.

– открой глаза. Ещё мгновение назад мог попрощаться с этим миром. И кто бы вспомнил про тебя. Лишь горстка родственников тебя оплакали и осудили за столь впустую порастраченую жизнь.

– Не для того видать меня создали. Чтоб я мещански за каждой копейкой ползал и искал, где лучше и мясистей оторвать ломоть.

– Что твоя жизнь? Песчинка на общем фоне. Ничтожная соринка. У того дерева могла бы вдруг она прерваться в жестяной консервной банке. И были б кончены бессмысленные трепыхания.

– Проснись! Задумайся в конец! К чему? Зачем живешь ты и воздух сотрясаешь?

– Не тем ты занят делом. Найди его…

Отлегло. Сердце успокоилось. Все мысли развеялись. Я не утверждаю, что со мной кто-то говорил. Но процесс был мне не подконтролен, и прервать поток я не мог.

Fatality. Я собственными руками нанёс себе сокрушительный удар. Всегда говори «Да», будь ко всему готов и уверен в собственном превосходстве. И что? Да, да, да. Греби деньги, ищи новые лазейки и способы разбогатеть. Каким бы ты ни был бескомпромиссным универсальным солдатом, произойдёт что-то, к чему не будешь ты готов. И как бы ни была судьба благосклонна, ты сам совершишь роковой шаг уверенно и бесповоротно. Собственная самонадеянность может сыграть против тебя. И безраздумно цепляться за каждый выступ на пути к вершине не стоит. Выбранный камень может уйти из под ног. Тогда крах неизбежен. И тут уже не чего пенять на жестокую судьбу. Сам виноват.

Я имел многое в то время. Хорошая работа, хороший приработок, жизнь била ключом и появилась машина. Я был доволен судьбой и уверен в себе, своих силах и в будущем. Строил грандиозные планы и не упускал ни единого ценного момента. И всё же пролетел. Заработанное утратил. За самонадеянность поплатился. Машину разбил. И как бы я ни был готов к любым передрягам морально, к тому, что я чуть не издох, моё нутро не было готово. И потому подсознание так тряхнуло, что все хрустальные замки рассыпались и иллюзии развеялись.

Я нанёс этот судьбоносный удар. Я же и был повержен. Но считаю, что в тот миг победил. Мало того, что обрёл второй день рождения физически. Я и морально переродился. Моя судьба была начата с новой чистой страницы.

Round 7

Следующие месяца три были для меня будто затишье после бури, как рассвет после ненастной ночи. Вокруг меня совсем недавно всё крутилось и металось, а сейчас небо над головой посветлело, мир обрёл новые краски. Многое представлялось необычным даже в своей простоте. Я снова катался на работу и домой на троллейбусе и кайфовал. Включал в плеере музыку, укутывался в воротник пальто и разглядывал заснеженные улицы через окно. А иногда отправлялся прогуляться пару остановок пешком, наслаждаясь морозным воздухом, хрустом снега под ногами и вальсом снежинок в свете фонарей. На душе было как-то очень спокойно, ощущалось некое покровительство свыше, уверенность в том, что за мной кто-то приглядывает и оберегает. Опытный наставник старается подсказать, научить, как надо жить и чего нужно желать. Где они – не подложные истины? Где истинные ценности жизни?