Фатальная миссия

– Слушай, а правда, он же не взнуздан, - прошептала Катя.
– Как мы его поймаем и уговорим?

– Ну, у тебя такой шепот трогательный, - улыбнулся Андрей.
– Подойди к нему и пошепчи: ты согласен, кудлатый, отвезти нас туда, не знаю куда?

– Что-то мне его улыбка и словечки не нравятся, - решил Молчун.
– Вот Катя - сама приятность. Пожалуй, отвезу их в Оман, а то в Йемене ее камнями закидают. Однако надо бы вспомнить или как-то узнать, есть ли в Омане президент? А в Йемене? Ведь было же, было в памяти!

Тем временем Катя, в самом деле, смело подошла к "верблюду", взялась за шерстистую шею и, глядя в прищур верблюжьих век, негромко попросила:

– Голубчик, ляг на землю, дай нам на тебя забраться...

И на глазах ошеломленного Андрея гордый "корабль пустыни" пал на колени и прилег, смиренно ожидая седоков. Со словами "Так что ж, нам теперь все звери и твари будут, по мере надобности, подчиняться?" бывший атеист полез к заднему горбу, потому что за передним уже примостилась шустрая Катенька.

– А теперь, голубчик, - потянулась Катя к верблюжьему уху, - поднимись и иди вперед, а я тебе хворостинкой буду путь указывать.

Андрей теперь почти не удивился, что и эта просьба взбалмошной дамочки была верблюдом выполнена. Хотя еще пару часов назад сей зверь в его руках не был столь покладист.

Глава четвертая

в которой все начинается и кончается хорошо, а середина беспросветная

"Большего обалдуя наша спецшкола, наверное, еще не выпускала, - угрюмо размышлял Молчун, мерно вышагивая под лучами неистового солнца по узкому галечному пляжу вдоль все более высокого берегового обрыва. Из сообщений "чайки" он уже знал, что пляж вскоре исчезнет и берег на многие километры вперед будет только скальным.
– И что тогда я смогу предпринять? Снова обернуться "дельфинами"? Это уж будет чересчур. А плавают ли верблюды? Я то в образе "верблюда" смогу, а вот натуралы плавают? Впрочем, через час наступит ночь, а люди ночью привыкли спать. Тем более эти птенчики..."

– Стой, Катя, - резко встрепенулся Андрей.
– Здесь должна быть вода!

– Где?!
– закрутила головой изнывающая от жары и жажды погонщица.

– Во-он расщелина в скале, по ней вьется зелень, а прилегающий участок пляжа влажный. Будем рыть, - спрыгнул с верблюда Андрей. И вскоре галька полетела из-под его полусогнутых ног.

"А он довольно смекалистый, - одобрил Молчун.
– Может и добудет желанную воду".

– Есть!
– возрадовался водоискатель.
– Правда, чуть сочится, придется сосать.

– Что придется?
– переспросила Катя.
– Во что мы ее наберем?

– А вот увидишь. Подставляй ладошки.
– И Андрей, припав губами к влажной гальке, стал терпеливо всасывать в рот скудную воду. А потом пустил струйкой в Катину горсточку. Та похлопала ресницами, но воду выпила. Потом еще и еще...

– Себе, - сказала она, наконец. И спохватилась: - А потом Голубчику нашему надо набрать. Правда, ему много надо...

"Вишь ты, - умилился Молчун.
– Вспомнила, заботится. Хоть и ни к чему мне эта вода".

– Ему набрать не смогу, - отрезал Андрей.
– Этому битюгу ведер десять надо. Да и ни к чему ему пока вода: я же тебе говорил, его запасы в горбах.

"Вот мерзавец!
– вскипел Молчун.
– Специалист выискался по верблюдам. А то, что я верблюд особенный, ему невдомек. Может, как раз меня надо трижды в день поить!"

– Андрюша, миленький, ну хотя бы немножко, - стала канючить Катя.
– Ведь ему же обидно...

– Этого Азиза я начинаю понимать, - проворчал Андрей, но вновь припал к источнику. Катя стала по горсточке носить воду "верблюду" и тому ничего не оставалось делать, как эту ненужную воду пить. Впрочем, горсти на пятой Молчун мотнул головой и отошел в сторону.

– Правда не хочет!
– обрадовалась Катя.
– Кончились твои мучения, мой Квазимодо.

– Вот уже и Квазимодо, - хохотнул Андрей.

– Давно ль еще Ромео был?

– И снова скоро будешь, - припала к нему Катенька.
– Не пройдет и часа, как над нами раскинется звездный полог, взойдет сияющая луна, и мы забудем обо всем, кроме любви...

И вдруг добавила более прозаически: - Но пока неплохо бы чем-то перекусить. Ты такой умный, воду нам добыл, может, и рыб с крабами добудешь? А я бы их напекла-нажарила...

"Действительно, товарищ умелец, - заинтересовался Молчун, - давай, напрягись! Я бы, конечно, мог вас морепродуктами завалить, но погожу".

Только Андрей и тут не сплоховал: походил-походил по берегу и по воде вдоль берега, поотваливал камни и принес-таки несколько крабов. Потом снял рубашку и, заводя ее пузырем за валуны, поймал две рыбки.

– Хватит, Андрюша, - крикнула Катя, уже соорудившая костерок из скудного хвороста и пристукнувшая крабов.
– Тащи сюда, я сделаю опалишку!

– А что, верблюда рыбой кормить не будем?
– не удержался от колкости Андрей.

"Н-ну, погоди!
– осатанел Молчун.
– Вот приму я человеческий облик и так тебя отделаю!"

– Иди сюда, глупый, и сооружай спальное место, - улыбнулась Катя.
– А то солнце через двадцать минут уйдет за горизонт и наступит тьма кромешная.

"Куда б мне деваться, пока они любовью этой будут заниматься, - затосковал Молчун.
– Ведь доймут опять..."

"А ты разделись на верблюда и верблюдицу, - съерничала из неведомой дали "чайка" - глядишь, тоже скоротаешь ночку в радостях любви".

"Отстань, паршивка!
– взъярился Большой Молчун.
– В саранчу превращу!"

Беглецов настигли наутро. В этот раз не было ни черных коней, ни бурнусов, а была современная яхта и мощная оптика. Яхта шла вдоль берега в сторону Омана со скоростью десять узлов в час и скрыться от ее окуляров было практически невозможно. Молчун преследователей откровенно прошляпил, потому что не сообразил создать вторую "чайку" для обозрения тыла. Андрей и Катя как раз заканчивала завтракать (мужчина вновь проявил завидную ловкость в рыбалке), когда их окликнули с моря в мегафон. Они кинулись было к отвесному обрыву, потом в воду, но от яхты уже мчался катер с вооруженными людьми. Сначала Молчун хотел вмешаться и устроить нападавшим большой тарарам, но вовремя спохватился: уши, инопланетные уши! А потом понял и выгоду складывающейся ситуации: вряд ли Катю и Андрея казнят немедленно, это должно быть сделано по мусульманским законам публично - в назидание потенциальным прелюбодеям. Значит, их транспортируют в Аден, где произошло преступление или даже в столицу (как бишь ее, Сана что ли?) пред светлые очи президента или все-таки короля? Вот там я и вмешаюсь - если лже-резидента в Йемене нет. Если же это именно он... то, простите ребята, я ведь на задании.

Так что "верблюд" остался лежать на берегу. Но тут Андрей и Катя, поглядев друг на друга отчаянными глазами, испустили прощальные крики и дружно нырнули, открыв воде доступ в легкие. С катера нырнули следом, ухватили уже вялые тела, вытащили и, оценив ситуацию, стали удалять из легких воду, делать искусственное дыхание и массаж сердца. Откачали...

Молчун лежал, вытаращив глаза и не дыша, потрясенный попыткой двойного самоубийства. И перевел дух лишь заметив признаки жизни у спасенных. "Какое счастье, какое счастье..." - тупо повторял он, глядя, как его подопечных перегружают на яхту и уносят во внутренние помещения, как яхта разворачивается и уходит к мысу, потом за мыс... О нем же никто и не вспомнил.