Фатальное трио

Я чувствую божественные запахи еды, но сейчас это меня не радует. Я даже и голода уже не чувствую.

Мне кажется, стоит мне только встретиться с ним взглядом, как он сразу всё поймёт. И тогда последствий не избежать. Даже не представляю, что это могут быть за последствия. Я боюсь разочароваться и в нём, боюсь снова потерять близкого человека.

— Алиса.

Мне всё-таки приходится поднять на него глаза. Лицо Роба очень серьёзно, он смотрит на меня не отрываясь, и мне кажется, будто он видит меня насквозь.

— Алиса, — повторяет он, — что с тобой? Посмотри на меня, я ведь не Синяя Борода. Ты нашла мой тайник? Но я всё равно показал бы его тебе.

Из всего, что он говорит, я понимаю лишь два слова — синяя борода…

35. Он действительно читает мысли

Я не понимаю, что всё это значит и как мне себя вести. Смотрю на него и по спине пробегает холодок. Я молчу, не знаю что тут можно сказать, эта находка слишком меня ошеломила, и я не могу понять что обо всей этой ситуации думает Роб.

— Ты смотрел мою переписку… Зачем?

— Чтобы быть способным помочь тебе.

— Но я не просила тебя помогать. Это неправильно… так нельзя…

— Со временем, — говорит Роб, — у нас не останется секретов друг от друга. Так почему не сделать, чтобы это время наступило раньше?

— Но я не думаю, что у тебя не осталось секретов.

— Их не будет Алиса, скоро их не останется. Скоро ты узнаешь всё, каждую деталь.

В этих словах мне слышится скрытая угроза, и я не успокаиваюсь в, а наоборот, начинаю нервничать ещё сильнее. Он хотел помочь мне… Это что, он избил Кузьмищева?

— Ты взял мой мобильный и читал все мои сообщения, и ты знал, кто мне звонит и кому звоню я. Ты хочешь полностью меня контролировать. Но я не игрушка Роб. Я тебе уже говорила!

Мой голос становится злым и до меня наконец начинает доходить, что в действительности всё это значит. И когда я понимаю, насколько распространился его контроль, мне делается действительно страшно. Я думаю, он психопат. Одержимый.

Он одержим мной и я не знаю чего мне ожидать прямо сейчас, не то что, когда-то в будущем. Может быть он захочет полностью управлять мной, как марионеткой. А может, посадит под замок, запрёт вот в этой прозрачной будке с вином, если я буду своенравной и своевольной. И это может произойти вот прямо сию минуту.

Он опасный психопат! Беги! Ты должна попытаться сбежать, кричит мой мозг.

— Но теперь выходит, что я полностью открыта перед тобой, в то время как ты остаёшься в панцире. И ты думаешь, что это нормально? А что ещё за секреты ты держишь в этом сейфе? Что за бумаги это тоже связано со мной?

— Нет, это связано со мной. Послушай, Алиса, я ничего не хочу от тебя скрывать ни сейчас, ни в будущем. Никогда. Поверь мне. Просто у нас всё происходит так быстро, что мы не успеваем узнать друг друга, как нам бы хотелось. Я не хочу, чтобы ты боялась. В этом свёртке пистолет, он не зарегистрирован. Поэтому где его хранить, как не в тайнике? Видишь, теперь ты знаешь что-то, что даёт тебе власть надо мной. Ты в любой момент можешь заявить об этом в полицию.

Да, думаю я, если смогу когда-нибудь отсюда выбраться.

— А в конвертах важные документы на собственность. Это касается бизнеса. Можешь их посмотреть.

— Нет. Не хочу… А пистолет…

Пистолет! Меня наполняет неприятное чувство, оно пробегает по моей спине маленькими холодными пупырышками и переползает на голову, заставляя шевелиться волосы, как если бы её потёрли воздушным шариком.

— Ты из него…

Заткнись! Нельзя это спрашивать! Ведь если он действительно кого-то убил из этого пистолета, мне ни в коем случае нельзя это знать! Я отвожу взгляд.

— Нет, что ты, — говорит он с улыбкой, — конечно я никого не убивал.

Я смотрю на него с ужасом. Как он догадался что я хочу спросить? Он что, читает не только мои сообщения, но и мысли? Или он настолько глубоко проник в мой мозг?

— Этот вопрос был у тебя на лице написан, — отвечает он на другой невысказанный мной вопрос.

Мне становится ещё более жутко. Теперь то, что сказала Катя, накладывается на моё воображение и на то, что мне открылось, и я совершенно ясно понимаю, что это не её глупая фантазия и не ошибка. У меня сосёт под ложечкой. Тоскливое такое чувство.

Я несколько нервно оглядываюсь, невольно осматривая пути к отступлению. Надо срочно уходить, пока ещё есть такая возможность…

— Ну что, что ты задумала? — спрашивает Роб.

Я вижу, что моё поведение его бесит, и я замечаю как гуляют его желваки, а глаза покрываются корочкой льда. От этого мне становится ещё хуже.

— Нет, я просто вспомнила… мне просто надо… — я судорожно придумывал какую-то отговорку, какую-то вескую причину, чтобы уйти.

Бесполезно. Я вдруг понимаю что всё это бесполезно, ведь он знает и видит каждую мысль. Я как открытая книга и полностью в его власти. В подтверждение этого он подходит и берёт меня за плечи. Меня бросает в жар от его огня, а на теле остаются ожоги от прикосновений его пальцев.

— Перестань, — говорит Роб, — тебе не нужно уходить ты должна быть здесь, твоё место здесь.

Звук его голоса меня не успокаивает, а лишь будоражит и нервируют до предела.

— Зачем, — шепчу я. — Зачем ты читал мою переписку? Ты думал, я тебе изменяю?

— Я должен был тебе помочь.

— С чем?

— Я видел, что тебе трудно.

Перед глазами вдруг встаёт избитый директор и покалеченный директор.

— Это ты его? Кузьмищева ты избил?

— Я рад, что он заплатил за свои грязные делишки. Но это только начало. Ему ещё многое придётся преодолеть, прежде, чем он очистится.

— Что? Так значит это ты!

Меня обжигает новая догадка:

— А Зина?

— Зину я не знаю. В твоём телефоне её нет.

— А хозяин квартиры? Ты его тоже избил?

— Нет, этого не потребовалось. Мы просто поговорили.

Представляю, что это был за разговор.

— Не думай, никакого насилия.

Я закрываю рот ладошкой. Он действительно читает мысли.

— И, если хочешь знать, — продолжает Роб, — твой Яр заплатил ему, чтобы он на тебя как следует надавил. Хотел, чтобы тебя выгнали из квартиры и ты бы вернулась к нему.

Что Яр мог это сделать, я верю…

— А что стало с теми подонками из бара? — шепчу я.

— Ты сама видела, ты там была.

— Нет, потом когда я уехала, что с ними стало потом?

— Они оказались в полиции, и я их не убивал, если ты это имеешь в виду.

— Но нападение невозможно было доказать.

— У них других прегрешений хватало, как выяснилось.

Он прижимает меня к себе и целует, а чувствую, что проваливаюсь в бездну. Я лечу с высокой вершины, которую сама построила и называла счастьем. А теперь с ужасающей скоростью я несусь вниз, и уже ничто не может меня остановить.