Фатум

И не испытывала ни малейшей капли стыда. Ни тогда, когда мягкие губы обхватывают мочку уха, а длинные пальцы уверенно скользят по влажному лону, дразня и не делая ничего, чтобы прекратить эту пытку. Ни тогда, когда я прогибаюсь назад, зарываясь пальцами в чужие волосы, прижимая его голову к своей груди в надежде продлить эту сладкую пытку.

Едва сдерживая громкий стон разочарования, когда подведя меня к самому краю, он отступал. Самодовольно ухмыляясь и глядя на меня полным безмолвной жажды взглядом.

– Ещё…

Не стон – тонкий всхлип, почти мольба. Я плавилась от страсти, от жажды и зашкаливающего возбуждения. И воздух плавился вместе со мной, став вязким и осязаемым, оседающим на языке солёным привкусом пота, скользящих по коже.

– Пожалуйста…

Просьба, едва слышная, почти беззвучная. Откровенная в своём безграничном бесстыдстве. Уверенные пальцы скользят по внутренней стороне бедра, дразня и не притрагиваясь к самому сокровенному. Доводя до безумия и ломая любой намёк на сопротивление. Жадные губы пьют моё дыхание, оставляя после лишь иссушающее ощущение огня на потрескавшихся губах. И мне бы испугаться этого жуткого чувства покорности и безграничной власти над собой, сосредоточенной в одних руках, но…

– Моя.

Слово-клеймо, выжигающее отпечаток на душе, на сердце, на теле. Покорность, пронизывающая каждую клеточку моей сущности. Такая нужная, такая необходимая, такая естественная. Такая моя. Я не могла по-другому, не хотела и с радостью, с ошеломляющей тягой сдавалась на волю победителю. Чтобы пленить его в ответ. Притянуть ближе, ещё и ещё. Впиться в улыбающийся рот жёстким, жадным поцелуем. Окунаясь с головой в алое марево страсти. С каждым вдохом, с каждым прикосновением, с каждым движением погружаясь всё глубже в это безумие, разделённое на двоих.

Не желая, чтобы оно когда-нибудь прекращалось.

Звук расстегивающейся молнии лишь на какой-то краткий миг отрезвил меня, позволил отстраниться. Но лишь для того, чтобы в следующее мгновенье я подавилась вдохом, обвивая его шею руками и откидывая голову назад. Крепко зажмурившись, не в силах сдержать отчаянно-болезненный стон, сорвавшийся с прикушенных губ.

Движение. Медленное, садистски-дразнящее. Сильное, подавляющее, заполняющее до отказа. Легко удерживая меня одной рукой на весу, второй он вновь перехватил мои руки, уже привычно сжимая пальцами запястья. Прижимая их к стене и не давая мне шевелиться. Опаляя чувствительное место за ухом горячим дыханием и ласковым прикосновением губ. Обманчиво невесомым, слишком нежным.

– Моя…

Толчок, ещё один. Ещё. Всё так же сильно, властно. Доминируя и подчиняя. И мягкое скольжение языка по коже. Поцелуи, лёгкие и чувственные. Такие противоречивые и желанные. Эмоции переполняют, грозя вот-вот вырваться наружу. Скручиваясь в тугой узел внизу живота. Заставляя меня прижиматься крепче, выгибаться сильнее, дёргать руки, в попытке освободиться.

Приглушённый, жалобный стон срывается с губ. Я хочу, я не могу оборвать эту сладкую, мучительную пытку. Точно зная, как самодовольно усмехается в ответ этот невозможный мужчина, оставляя на моей коже следы-метки.

Страсть, бурлящая и закипающая. Нежность, прохладными прикосновениями разжигающая тёмную, первобытную похоть. Боль, оставляющая приятное покалывание в теле и пьянящее послевкусие подчинения. Усталость и одержимость. Желание и жажда. Всё слились в одно, спаивая нас воедино. Неделимые, единственные, половинки одного целого…

От начала и до последнего финального толчка. Ворвавшегося в моё тело с первыми волнами нарастающего оргазма, накрывающего с головой слепящим, невыносимым удовольствием. Срывающим с губ хриплый крик, сливающийся с чужим стоном. Оставляя после себя приятную, усталую опустошённость и томительную негу в душе, с робкой надеждой на то, что это ещё не конец. Глупой. Наивной. И такой неправильно желанной…

С трудом открыв налившиеся тяжестью веки, я посмотрела в дымчатые, поддёрнутые пеленой желания глаза мужчины. Хмурясь от того, что невозможно было понять, какого они цвета. Ему же было на это откровенно плевать. Обхватив меня за талию двумя руками, он навалился всем весом, вжимая меня в стену. Уткнувшись лбом в плечо, молча гладя пальцами влажную от пота кожу на спине. Очерчивая старые, полустёртые шрамы и тонкие, выступающие позвонки. Дразня по-прежнему слишком чувствительную кожу.

Медленно выдохнув, я скользнула дрожащими пальцами по его плечу, рисуя на гладкой коже невидимые глазу узоры. Упёршись затылком в стену и часто, слишком часто моргая. Не зная, что сказать, что сделать и подсознательно понимая, что слова, в общем-то, и не нужны. Вот только…

Тихо охнув, я удивлённо распахнула глаза, стоило ему пошевелиться. Так и не выйдя из моего тела, он поднял голову, уставившись на меня с лукавой и порочной улыбкой:

– Ты же не думала, что это всё, да, девочка моя?

– Что…

Ещё одно движение и я задохнулась очередным вопросом. Растягивая дрожащие губы в ответной ухмылке, не находя в себе ни сил, ни желания возразить. Чувствуя, как утихшее было возбуждение нарастает с новой силой. С каждой секундой промедления грозя превратиться в самый настоящий ураган, сметающий всё на своём пути.

Соблазн поддать ему был слишком велик.

То, что было дальше, слилось в одной большое, слепое пятно. Удовольствие, наслаждение, похоть. Здесь не было места сдержанности и каким-то ограничениям. Здесь я брала всё, что мне дают, не скупясь на ответ. Срывая голос от криков, поддаваясь соблазну и соблазняя в ответ. Доводя до точки кипения и жалобно трещавшую от этого мебель, крошившуюся в хватке сильных пальцев. Раззадоривая и совершенно не думая о последствиях. Пылко отвечая на любую провокацию, задыхаясь от удовольствия и срываясь камнем вниз. В тёмную, сладкую бездну чужих объятий и ласк.

Угомонились мы только под вечер. Когда первые лучи заходящего солнца вызолотили белый потолок спальни. Свернувшись клубком под горячим боком, я засыпала счастливой, утомленной. Лениво потёршись щекой о твёрдое, крепкое плечо, не желая расцеплять крепких объятий. Не видя, как задумчиво смотрят на меня чужие, колдовские глаза. Как нежно, почти благоговейно скользят по моему обнажённому бедру мужские пальцы. Лелея ту самую, глупую надежду, что это не конец. Что утром всё случившееся не окажется кошмарным в своей реалистичности сном.

Моё первое осознанное и самое заветное желание за долгие шесть лет одиночества.

– Как тебя зовут всё-таки? – сонно поинтересовалась, уткнувшись носом в его грудь. С наслаждением вдыхая терпкий запах страсти и секса, смешавшийся с неуловимым ароматом нежных, хрупких лилий.

– Сай, - тихий смешок и мягкое прикосновение губ к виску. – Спи, девочка.

– Джо. Меня зовут Джо…

– Знаю, - ещё один смешок, и пальцы сжались на моём бедре с намёком. – Спи.

Вздохнув, я ещё раз потерлась носом о его грудь. И провалилась в сон, окончательно и бесповоротно. В счастливый, спокойный, безмятежный сон.