Фаворит смерти 1

— Двадцатку, — ответил тихий голосок.

— Чего так мало?

— Турнир первенцев идет вовсю, все следят, никого нет.

— Ты тут отговорки не придумывай. Гони двадцатку или без второй руки останешься.

Я осторожно подошел чуть ближе к стоящим. И вздрогнул. Увидь я кого-то другого, реакция была гораздо спокойней. Но трое незнакомцев окружили человека на инвалидной коляске, и трясли перед ним ножом. Перед глазами словно накинули красное покрывало. Меня захлестнула ярость.

— Усек? Двадцатка с тебя!

— Ну нет у меня больше! — почти плача ответит бедолага, в страхе закрываясь от бандитов единственной рукой.

— Ты че, урод, совсем страх потерял?!

Подонки начали толкать инвалида руками, отвешивать оплеухи и пощечины.

— Не смог заработать за день нужную сумму — будешь еще и ночью подаяние просить.

— Эй! — крикнул я, весь кипя от злости. — А ну отошли от него!

— А ты кто такой? — обернулся один из незнакомцев.

На вид лет тридцать. Рябое лицо, козлиная бородка, в уголке рта зубочистка.

— Иди отсюда подобру-поздорову.

А потом, повернувшись к инвалиду, спросил у того:

— Твой дружок что ли?

— Я… я его не знаю! — поспешно покачал головой инвалид.

— Иди отсюда, — цыкнул Рябой. — Пока физиономию тебе не расписали!

Подонок пригрозил мне ножом.

Меня словно переклинило. Я кинулся на него, даже не думая о том, что тот может меня порезать.

В тот момент я вообще ни о чем не думал.

Удар пришёлся подонку точно в нос. Противник вскрикнул, но выстоял на ногах.

— Порежу! — он рванул на меня, выставив оружие вперед.

Двое других тоже начали окружать меня.

«Отвечай. Бей холодом своего разума», — внезапно раздался чужой голос в моей голове, ледяной, жуткий.

И я ударил.

Искристый след от замаха — словно мой рукав был в огне, — осветил округу. Кулак врезался в лицо противника, глубоко погрузился в теплую мягкую плоть. Я отчетливо почувствовал как лицевые кости подонка хрустнули, смялись в одно кровавое месиво.

Подоспел второй подонок. И тут же получил удар прямо в грудь — точь-в-точь как я тогда ударил Олега. Правда на этот раз сила была гораздо больше.

Противник даже не пикнул. Он был уже мертв, когда его тело грузно плюхнулось на асфальт.

— Эй, ты чего? — испуганно начал отступать третий. — Ты чего? Не дури!

И бросился наутек.

«Молодец», — по отчески произнес чужак в голове.

Я обернулся, думая, что кто-то стоит за моей спиной и говорит сейчас это мне. Но там никого не было.

А вот в дальнем конце проулка стояла тень — некто в монашеском балахоне, с накинутым на голову капюшоном. Но даже сквозь черноту этого капюшона отчетливо виделись два красных глаза, сияющие первозданным чистым злом.

«Молодец, — повторил некто и я понял — голос принадлежит той тени. — А теперь выпей их души».

Я хотел догнать стоящего в проулке, узнать кто он такой и как смог передать свои мысли мне сразу в голову, но тень растворилась в воздухе.

Меня начало трясти. Я вдруг отчетливо понял — просто понял, без всяких разумных объяснений, — что это была сама смерть.

«Верно, Максим, — сказал сам себе я. — Ведь теперь ты ее фаворит».

Так вот как работает этот самый атрибут. Нианзу был прав — он и в самом деле притягивает Смерть.

— Ты как? — дрожащим голосом спросил я у инвалида.

— Не убивай — завопил тот. — Не убивай! Прошу! Только не убивай! Я отдам все, что у меня есть, все деньги! Только не убивай!

— Что? Я не собираюсь тебя убивать!

Инвалид кивнул на лежащие тела подонков и я понял, почему он так меня боится. Казалось, что жулики дрались не с человеком, а с медведем. У одного смята в кровавый винегрет голова, у второго в груди дыра, черная, обожжённая по краям.

— Не убивай! — выдохнул инвалид и заплакал от страха.

Я еще раз глянул на проулок — нет ли там тени? — и пошел прочь, оставляя незнакомца одного с двумя трупами.

Мне нужно было срочно выпить. Всего трясло. В голове крутилось — я убил человека. И не одного. Защищал бедолагу от подонков. Но от этого объяснения не становилось легче.

Выпить. Забыться. Смыть с себя это.

Я шел по темным улицам города и мне все казалось, что страшная тень идет за мной по пятам. Оглянулся — никого. Ускорил шаг. И вновь это гадко чувство преследования.

Я остановился возле фонтана, тщательно отмыл от крови руки, плеснул ледяной воды на лицо. Стало немного легче.

Улицы стали светлее, появились первые неоновые вывески магазинов, ночных заведений. Я прислушался и вдруг услышал низкие ритмичные звуки — где-то недалеко играла музыка.

Неужели нашел?

Я ускорился, перебежал через дорогу, завернул за угол.

И вышел вдруг к самому «Вельзевулу».

Стало даже легче. Ощущение того, что здесь есть люди и я не один успокоило меня.

И только теперь начал сомневаться в своем поступке. Может быть, не стоило ехать сюда вновь? Опять встречаться с Герценым, который на этот раз навряд ли станет идти у меня на поводу и драться просто на кулаках.

В этих раздумьях я некоторое время стоял возле входа, не решаясь войти. Очередь заметно убавилась, сказывалось время, уже было глубоко за полночь и вся тусовка видимо уже переместилась внутрь.

Когда я все же решил войти внутрь — будь что будет! — и направился к строению, входная дверь вдруг распахнулась и на улицу вывалилась знакомая компашка. Герцен во главе, мертвецки пьяный, размахивал руками, что-то кричал. Остальные тоже были «под мухой», и лишь Агнета стояла чуть в стороне, с ужасом взирая на эту вакханалию.

— Я его… н-н-на! — мычал Герцен, едва держась на ногах, размахивая руками. — К ногтю, как поганую вошь! Ответит… и-к!.. у меня! Агнета! Где ты, шмара бестолковая?

Ладони мои невольно сжались в кулаки. Я сделал шаг вперед, готовый вновь надовать по щам этому засранцу, как Агнета вдруг увидела меня и покачала головой.

«Нет, не надо», — одними губами произнесла мне.

Я остановился.

Девушка вызвала по сотовому телефону такси.

— Где ты там? — едва шевеля языком, произнес Герцен. Видок у него был еще тот, разбитые опухшие губы, покрытый кровяной коростой нос, который он даже не потрудился вытереть. — Агнета!