Фавориты ночи (сборник)

Коляска молчала.

– В подвал ее! – приказал Шмайссер, отшвыривая девушку от себя к Цыпе. Цыпа подхватил ее за руку, вывернул ее назад и потащил вон.

– Не надо! – крикнула Коляска, цепляясь пальцами свободной руки за дверной косяк. – Не на-адо-о!..

Шмайссер махнул рукой, и Цыпа остановился за дверью, продолжая удерживать Коляску.

– Только быстро давай колись – и без выкрутасов! – покачал пальцем Шмайссер. – Кто дал бабки?

– Не знаю, как звать, он редко здесь бывает, – быстрой скороговоркой ответила Коляска, не переставая цепляться за косяк, – высокий такой… Заикается, майка у него еще синяя, написано «йес» на ней…

– А! Видел такого. Рожай, рожай, – поторопил Шмайссер, – чего он хотел от тебя?

– Сказать… этой, что ты ее ждешь… – Коляска начала всхлипывать, кривя губы и шмыгая носом.

Шмайссер махнул рукой:

– На хер ее отсюда – и чтоб я ее не видел больше!

Цыпа, резко дернув девушку за волосы, потащил ее дальше. Шмайссер встал и закрыл за ними дверь, чтобы не было слышно криков.

Глава 8

Я закончила рассказывать подробности этого дела, и Шмайссер закурил вторую сигарету. Он сорвал бандану, почесал макушку лысого черепа согнутым указательным пальцем.

– Я сперва подумал, что ты ментовая или репортаж жаждешь тиснуть про наши злачные места. А здесь такая вот херня… – он потер себе шею и покрутил головой.

Я уже в который раз попыталась занять в кресле положение поудобнее, но любое движение вызывало такую боль, что я смирилась и перестала шевелиться. Пугала только мысль о том, что все равно придется рано или поздно отправляться домой. Но думать об этом не хотелось.

– Вы знаете, – призналась я, – у меня ощущение, что я на верном пути, но пока не могу понять, где этот путь…

– И верный ли он, – с хмурой улыбкой отозвался Шмайссер.

– Верный, – повторила я, – за последние двое суток меня уже два раза пытались убить. Это – доказательство моих слов. На третий раз у них должно получиться, – мрачно пошутила я, – где же был этот хвост, который я прищемила и сама не заметила?

Шмайссер молчал, и я спросила его:

– Вы сказали, что знаете этого парня в синей майке. Кто он?

– Что-то здесь не то, – ответил он, – этот паренек серьезный и по хулиганке не работает. Верняк. Он из крупной конторы, и я не хочу неприятности получить, поэтому лучше не спрашивай про него. Он под большим боссом ходит. Может, ты по своей работе его боссу шило в попку вонзила? Себя спрашивай, не меня.

Я подумала и предложила:

– Слушайте, Шмайссер, а давайте я и не буду вас спрашивать, – он посмотрел на меня исподлобья, подозревая подвох, – я только скажу название конторы, а вы кивнете или так или эдак. Получится, что и я узнала, что мне нужно, и вы ничего не сказали.

– Ну-у, попробуем, – согласился он.

– «Апрель», – сказала я.

– Да, – произнес он, – видишь, ты сама сразу все и поняла. – Жалко Майкла, – перевел он тему, – он всегда был разгильдяем, но, в общем-то, безобидным… Позавчера, говоришь, его подстрелили?

– В четверг вечером, – уточнила я.

Шмайссер продолжил все тем же негромким голосом:

– Дай подумать… да, точно, в четверг я его и видел, он был здесь. И всю неделю шлялся сюда с какой-то бабой. Не знаю кто такая. Танцы-шманцы, травку брали побаловаться… Он вообще меня иногда удивлял. Бабки был мне должен нехилые и все не отдавал, я уж подумывал наезжать на него. Вдруг сам приносит. Потом – баба эта. Зачем она ему нужна была? Такое впечатление, что играли в красивую любовь: она его – под ручку, он ей – бокальчик, она его – чмокнет, он ей – ручку пожмет… Ребята, глядя на них, морщились, в натуре. А потом, кстати, он и не выдержал и как раз вечером… в четверг, точно! – Шмайссер ударил себя по коленке и рассмеялся: – Вот до чего бабы доводят: у него вроде припадка случилось. Я вышел на лестницу, а тут он слетел с нее, будто пропеллер ему вставили, я только и услышал, как дверь внизу хлопнула. Одно слово: художник, блин… Меня чуть не снес… А больше и не появлялся, точнее, я его не видал… И я слышал, в тот день на улице за клубом кого-то подстрелили. Пацаны рассказывали… Надо же… Даже не подумал, что это был Майкл…

Шмайссер закончил повествование и затушил сигарету.

– Не знаю, короче, что тебе еще сказать, – он махнул рукой и встал, – время идет, а бизнес стоит. Так быть не должно.

– Подождите, – остановила я его, – а что там наверху, куда вы ходили и откуда Майкл выбежал?

– Кабинеты. Ключи у хозяйки, абы кто не войдет. Я иногда поднимаюсь, но у меня – свои дела.

Он подошел к двери, открыл ее и выглянул.

– Сама сможешь идти или помочь?

Я попробовала встать, и в глазах помутнело. Шмайссер, заметив, что мне нехорошо, подошел и помог подняться. Стоять было легче, чем вставать. Я сделала шаг вперед. Получилось.

– Спасибо, а можно еще два маленьких вопросика? – я крепко держала Шмайссера под руку, и он, вздохнув, повел меня к двери.

– Давай, только быстрее.

– А с какой женщиной ходил сюда Майкл всю неделю?

– Понятия не имею. Она не из местных. Темненькая такая, костюмчик желтенький. Не очень мазовая телка, на любителя. Что еще?

– В четверг он с нею тоже был?

– О чем я тебе и талдычу, ты что, не слушаешь, что ли? Всю неделю они тут и шлялись. Клаус ходил кругами, ел мороженое и рожи строил дикие…

Мы вышли в коридор, и на меня пахнуло прохладным ночным воздухом. Кабинетик располагался на первом этаже в самом низу знакомой мне лестницы. Почти рядом был выход на улицу.

– Вы мне сумку вернете? – спросила я, и Шмайссер, выругавшись, сбегал за ней. Протянув ее мне, он извинился.

– Последний вопрос, – не унималась я.

– Что еще? – Шмайссер потерял терпение и готов был выругаться еще раз.

– Майкл был должен вам тысячу баксов?

– Да, а откуда… – он вытаращил глаза, но я только тихо сказала ему «до свидания» и медленно пошла на улицу.

Я не оглядывалась – наверное, он там до сих пор и стоит, выпучив глазки. Не знаю, не смотрела.

Выйдя на свежий воздух, я огляделась и, увидя, что вокруг все огорожено высоким металлическим забором, пошла вдоль здания, туда, где, по моим расчетам, был проспект. Завернув за угол, я действительно увидела калитку и, дойдя до нее, остановилась передохнуть, придерживаясь рукой за столб забора. Чувствовала я себя очень уставшей; что же касается перенесенного нападения, то, наверное, бандюге, попытавшемуся укоротить мне жизнь, просто не хватило времени. Я понимала, что могло быть гораздо хуже.

Отдохнув и сосредоточившись, я, вскинув голову, медленно пошла к проспекту, собираясь дойти до первого же поворота и там поймать такси до дома. Я посчитала, что на сегодня план по приключениям был перевыполнен.

Проходя через затемненный участок дворика, замедлила шаг, ожидая, когда уйдет вынырнувший из темноты мужчина – с мужчинами сегодня больше иметь дело не хотелось.

Там же в темноте зашевелилась еще какая-то тень. Я прошла мимо, но, не удержавшись, повернула голову, посмотрела туда и увидела Коляску. Она неожиданно возникла справа от меня, хмыкнула и постаралась пройти мимо. Я промолчала, уступив ей дорогу, а она, вдруг обернувшись, выпалила ругательство.