Фавориты правителей России
Шрифт:
Фаворит Ольги: Святослав (? – 972)
Известно, что у Игоря Старого было несколько жен. Но только Ольга стала самой любимой и уважаемой им и вошла в историю как первая русская княгиня. Ее первенцем, наследником правителей Киевской Руси, был Святослав. По характеру, да, скорее всего, и по внешнему виду он очень походил на отца. Ему Ольга отдала свою материнскую любовь и именно с ним связывала свои честолюбивые надежды. Он был ее защитником, надеждой и опорой в трудные минуты, о нем беспокоилась княгиня, когда молодой князь пропадал в завоевательских походах, оставив государство в надежных материнских руках. Летопись условно относит рождение Святослава к 941 – 942 гг. Он родился перед поездкой Игоря в Константинополь и воспитывался на руках того самого Свенельда и Асмуда.
Сохранилось летописное упоминание о первом сражении Святослава: взятый Ольгой в 945 г. в «поход возмездия» на древлян, мальчик сидел на коне у воеводы Асмуда и по его наущению первым бросил во врагов копье, подав пример остальным дружинникам. Так же и отец его Игорь сидел некогда на руках у Олега, добывшего для него Киевское княжество. Согласно летописным данным Асмуд был уже пожилым воеводой, который еще с Олегом ходил в византийские походы, и имя его упоминается в императорской дворцовой книге. Это был своего рода «честный свидетель», исправно выполнявший поставленные задачи, но лишенный в отличие от Свенельда особой предприимчивости. Во всяком случае именно он научил Святослава всей воинской премудрости, которой обладал, в том числе умению обращаться с оружием всех видов и борцовскому искусству. Известно, что легкий на подъем киевский князь был неприхотлив в еде, большую часть дня мог провести в седле и в походе ограничивался тем, что поддерживал силы водой и слегка поджаренными полосками любого мяса. Это сохраняло его
Исследователь Лев Гумилев называл людей такого склада пассионариями, но со стороны иногда казалось, что киевскому князю все равно «кого воевать», лишь бы не заниматься государственными делами на родине. Такой же упрек высказал ему и летописец.
Объяснялось это, скорее всего, не столько беспокойной натурой самого Святослава, сколько необходимостью постоянно расширять и укреплять государственные границы соответственно поговорке «Волка ноги кормят». Источники и вслед за ними некоторые исследователи считают, что по материнской линии Святослав имел отношение к болгарскому королевскому дому и его интерес к Дунайской Болгарии не случаен. Издавна воинственные болгары досаждали Византии – «заклятому другу» киевских князей. А мобильного Святослава уговорить на еще один военный поход ничего не стоило. Примерно так и поступил очередной византийский император Никифор, посуливший Святославу помощь материальную и военную. Его союзники, угры и печенеги, славились агрессивностью и способностью воевать на чьей угодно стороне, лишь бы хорошо платили. Не таков был киевский князь. Историки называют его «первым рыцарем» Киевской Руси. Кодекс воина, требовавший постоянно находиться в походе, он довел до крайности, честно предупреждая противников перед началом боя: «Иду на вы». Эта хрестоматийная фраза является не просто иллюстрацией его прямого открытого характера. Она свидетельствует и о бескомпромиссности молодого князя, и о чрезмерной самоуверенности, честности, неискушенности в делах большой политики, что в конечном итоге и стало причиной его гибели. По мнению исследователей, искусно подогревая притязания Святослава на болгарский престол, византийский император рассчитывал решить сразу две проблемы: ослабить распоясавшихся болгар и устранить при благоприятной возможности Святослава, внушавшего немалые опасения своей чрезмерной активностью. Поход Святослава оказался победоносным. Киевский князь триумфально занял ряд городов, но не остановился на этом, а решил превратить всю Болгарию в свое родовое владение. Озабоченный император Византии понял, что со своими расчетами он явно поторопился. Нанятые им печенеги, недавние сторонники Святослава, осадили Киев в 968 г.; и князь, бросив болгарские владения, отправился выручать запершихся в Киеве мать и свое потомство. В этой связи некоторые исследователи считают, что город Переяславль (Переяславец), новая вотчина Святослава, был основан им с целью сделать его столицей нового княжества: объединенных Киевской Руси и болгарских территорий. Отвлекающий маневр императора Византии не удался. Его преемник Иоанн Цимский (Цимисхий) смотрел на вещи гораздо проще: нет человека – нет и проблемы. Поэтому, договорившись с болгарами о сопротивлении Святославу, он принялся терпеливо ждать и не ошибся. В Киеве Святослав нашел захворавшую княгиню и понял, что государственные дела требуют его личного внимания. Но он никогда не был к ним особенно близок и, словно задержавшись во времени, продолжал вести жизнь кочевого норманнского князя.
К этому же периоду документы, найденные в архиве русского историка В. Н. Татищева, относят и убийство Святославом своего брата Глеба (возможно, сына Игоря от другой жены) за исповедование христианства. Другими историческими документами этот случай не подтвержден, но можно предположить, что за конфликтом веры стоял конфликт власти.
Святослав отсутствовал слишком долго, чтобы среди сыновей Игоря от других жен не возникло стремления захватить управление государством в свои руки. Распределив по удельным городам своих малолетних сыновей, в 971 г. киевский князь снова появился в болгарских землях. Ему противостояло уже объединенное войско болгар и византийцев. Сторонники нового правителя в Болгарии, привлеченные дарованными им привилегиями, пытались поддержать Святослава, но безуспешно. Киевский князь не ожидал такого поворота событий. В кровопролитной битве он потерял много воинов, в том числе легендарного Икмора, бывшего боевым товарищем еще его отца. Более того, отступивший под натиском неприятеля Святослав был в течение трех месяцев осажден императорскими войсками в крепости Доростол. Ему пришлось подписать вынужденный мирный договор с греками и отправиться восвояси. Верный Свенельд предупредил Святослава об опасности нападения кочевников, но киевский князь привык возвращаться морским путем и переубедить его было нельзя. Удостоверившись однако, что привлеченные лицемерным византийским императором печенеги караулили русское войско у днепровских порогов, Святослав решил переждать до весны. Водный путь таким образом был закрыт, а посуху двигаться ему показалось долго. В его войске было много больных и раненых. Свенельд отправился другим маршрутом и, как выяснилось впоследствии, благополучно достиг Киева. Святослав дождался весны, теряя воинов в результате начавшейся бескормицы, и предпринял отчаянную попытку прорваться к днепровским порогам. Сменяющиеся засады печенегов не упустили такого удачного шанса. Святослав был убит примерно в 972 г., и Киевская Русь потеряла еще одного князя. В какой-то степени он разделил судьбу своего отца, так как, оставив ради походов Родину, по словам летописцев, бесследно сгинул в чужой земле.
Фаворитка Святослава: Малуша (940 – 971 (978))
По примеру Игоря у Святослава было несколько жен (историки насчитывают до шести). Но любимой, самой верной, матерью его сына – будущего князя Владимира, собирателя земли русской, всегда оставалась Малуша. Она не играла ведущей роли в государственной политике, да это было и невозможно при княгине Ольге, а потом и при ее рано возмужавшем сыне. Источники называют Малушу дочерью Малка Любечанина, который был слугой княгини в городе Любече. Сама Малуша служила у Ольги ключницей, и в ее ведении было все огромное дворцовое хозяйство киевской княгини. Уже это говорит о большом доверии к Малуше и о ее недюжинных способностях в домоводстве и грамотности, так как без знания арифметики экономия невозможна, об умении разбираться в тогдашней «рыночной конъюнктуре» и об отличной памяти. Как таковая должность ключницы не считалась оскорбительной – у киевских князей в слугах и помощниках должны были находиться знатные люди. Это были привилегированные должности, а не рабская повинность. Некоторые сведения можно почерпнуть из второстепенных летописных сводов, в которых Малушу называют Малфрид и приписывают ей смешанное славяно-варяжское происхождение. То, что ее родной брат Добрыня – будущий воевода у киевского князя Владимира – носил чисто славянское имя, также вполне допустимо. Сам князь Святослав является тому примером. Как бы там ни было, но Святослав сошелся с Малушей
без материнского благословения, и хотя из всех его сыновей именно рожденному от Малуши Владимиру суждено было обрести историческую славу и продолжить династию, он в глазах Ольги и ее двора долгое время оставался нелегитимным наследником. Другое дело – его вечный соперник Ярополк, сын «грекини», как пишут источники. С глаз долой, в деревенскую глушь отправила рассерженная Ольга провинившуюся ключницу. Не такой невесты хотела она своему единственному сыну! Согласно летописям там же, в селе Будутино, и родился Владимир примерно в 960 г. Как Святослав примирился с матерью и уговорил ее вернуть в Киев свою опальную фаворитку, остается загадкой до сих пор. Видно, он действительно любил Малушу и опекал ее, хотя и государственные интересы, и нежные чувства (а иначе бы он забыл ее и оставил все, как есть) мирно уживались у Святослава с любовью к остальным представительницам прекрасного пола. В киевском дворце был расквартирован весь «гарем» Святослава – его жены, наложницы и дети.Неисправимый язычник и многоженец, киевский князь был сыном своей эпохи, и новая династическая иерархия, основанная на принципах законности, преемственности и (преимущественно) единобрачия пока с трудом побеждала царивший вокруг него языческий хаос.
При жизни княгиня Ольга заботилась обо всех наследниках своего сына, но потом судьбу фаворитки надо было решать окончательно. При первой возможности Малуша была отправлена в Новгород, а вместе с ней и Владимир – примерно в 970 г. Так Владимир стал законным новгородским князем, а Малуша – его соправительницей, «невенчанной княгиней». Чувство вины, кроткий нрав или покорность судьбе привели Малушу к тому, что сведений о ней сохранилось крайне мало. Неизвестно, осталась ли она в Новгороде или переехала в спокойную сельскую местность. На ее гербе можно было начертать старинное изречение «Живи незаметно». Тем не менее, судя по тому, что она и ее брат Добрыня сумели воспитать из княжеского отпрыска великого правителя, Малуша была достойной женщиной, в которой удачно сочетались доброта, наблюдательность и практичность. Первые найденные в Новгороде деревянные мостовые ориентировочно принадлежат к 970-м гг. и свидетельствуют о достаточно развитом городском благоустройстве. После утверждения Владимира на киевском престоле в 978 г. имя Малуши также не упоминается, что некоторыми исследователями трактуется как свидетельство смерти относительно молодой женщины в период между 971 и 978 г. – возможно, от болезни.
Фаворит Владимира Святого: Добрыня (годы жизни неизвестны)
Добрыня был соргласно преданию сыном Малка Любечанина и родным братом Малуши – фаворитки князя Святослава. Времени его рождения и смерти история не сохранила. Но известно, что он был воспитателем маленького князя, его наставником в воинской доблести и советчиком в государственных делах. Добрыня был дружинником Святослава. Он тяжело переживал отстраненность сестры от официальной дворцовой жизни и поэтому с радостью отправился в Новгород вслед за юным князем. Согласно некоторым данным он, неуверенный в том, какой удел достанется его племяннику, посоветовал Святославу отправить Владимира подальше от Киева (в Новгород), а приехавшим новгородским старейшинам – просить к себе малолетнего князя.
В это время Ярополку уже достался Киев, а Олегу-младшему – зажиточные древлянские земли. Расположенный в стороне Новгород являлся «отчиной» потомков первых киевских князей и вместе с тем – постоянным источником смуты и народного своеволия. Отсутствие в летописи сведений о бунтах во время правления там Владимира и его воеводы и советника Добрыни можно считать признаком успешной политики невмешательства, которую проводил молодой князь. Через несколько лет после смерти Святослава возникли смута и братоубийственная война между его детьми, в которой погиб Олег. Согласно летописи по совету Добрыни Владимир примерно в 977 – 978 гг. уехал к норвежскому правителю Хакону, опасаясь за свою жизнь. Добрыня внушил молодому князю, что следует бороться за киевский престол. Поэтому в течение двух лет Владимир и Добрыня набирали в Скандинавии войско для того, чтобы защитить Новгород и прогнать Ярополка. По возвращении воевода рассчитывал, что Владимир, по-прежнему самостоятельный новгородский князь, заметно улучшит свою судьбу династическим браком. С этой целью Добрыня присматривал ему выгодных невест. Так, по его совету Владимир заслал сватов к полоцкой княжне Рогнеде варяжского происхождения. Свое нравная Рогнеда, к которой уже посватался Ярополк, смертельно оскорбила Добрыню и его сестру Малушу, назвав молодого новгородского князя «сыном служанки». Логично предположить, что сказанное Рогнедой было ею не раз слышано от родителей и их влиятельных гостей. Даже если в этих словах и была доля истины, ей определенно не следовало так поступать. После таких речей послы смиренно удалились, ничем не выдав своего возмущения, а взбешенный Добрыня все усилия направил на то, чтобы убедить князя завоевать полоцкие земли и отомстить самоуверенной княжне.
По распоряжению воеводы варяги захватили Полоцк, высокомерная княжна стала рядовой наложницей Владимира, а ее родители погибли от руки палача. Продолжая эту линию, Владимир захватил Киев, а скрывшийся от него Ярополк был убит варяжскими наемниками. Так, ориентировочно в 980 г. Владимир стал киевским князем благодаря предприимчивости и военной мудрости своего дяди-советника. И уже ничто не напоминало в нем юношу, в страхе бежавшего к норвежцам за помощью. Честь Добрыни и его сестры, матери великого князя, была восстановлена в полной мере. Помогавшие Владимиру варяжские наемники, по некоторым данным, были отправлены в Византию, и таким образом свидетелей хитроумия Добрыни не осталось. Сам же воевода скромно удовлетворился должностью новгородского наместника (посадника), сосредоточив в своих руках все экономические и политические ресурсы этого богатого города.
Примерно в 985 г. согласно историческим источникам Добрыня участвовал в болгарском походе киевского князя, что свидетельствует о его хорошем физическом состоянии, а двумя годами ранее помогал ему покорять племена вятичей, радимичей и ятвягов.
Скорее всего, Добрыня был язычником и так же воспитал Владимира. По некоторым данным, во время его службы в Новгороде имели место ритуальные человеческие жертвы. В связи с этим в православных Святцах впоследствии появился день поминовения мучеников Федора Варяга и его отца, новгородских жителей, протестовавших против этого обычая и принесенных в жертву разъяренной толпой. Впрочем, эта чудовищная практика, скорее всего, была повсеместной, только в жертву обычно приносили военнопленных. Известно, что Добрыня поддержал идеологическую реформу киевского князя и также обустроил в Новгороде храмовый комплекс славянских языческих божеств, причем «Перунов идол» был поставлен им на берегу реки, так же как и в Киеве. Активное участие принял Добрыня и в крещении Руси, также видя в нем средство укрепления государственной власти. В этом деле его соратниками выступили верные новгородцы: тысяцкие Путята и Воробей, активно подавлявшие сопротивление языческих жрецов и их сторонников. Есть сведения, что в Новгороде проводились своего рода религиозные диспуты между поклонниками старой и новой веры, до тех пор пока они не стали бесполезными. И тогда крещение Руси стало добровольно-принудительным. Далее судьба Добрыни остается слабо освещенной в летописных источниках. Известно, что у него был сын Константин, также ставший в 1017 г. посадником, который верой и правдой служил сыну князя Владимира Ярославу. Так институт российского фаворитизма, передаваемый в рамках одной семьи «от отца к сыну» постепенно обретал наследственные черты.
Фаворит Ивана II Красного: А. Хвост (? – 1357)
В отличие от фаворитов государей Киевской Руси доверенные лица московских князей, бояре и тысяцкие, не обязательно обладали могучей силой и воинской доблестью. Заметный «государственный» ум также был бы им явной помехой. Но у приближенных великого князя Ивана II Красного уже были наработаны те черты, которые в дальнейшем станут шлифоваться следующими поколениями фаворитов российских государей: доведенная до совершенства хитрость, способность к искусным интригам и стремление любой ценой заслужить доверие и расположение князя. Они не порывались руководить государством, им нужна была власть для устройства своих финансово-экономических дел. Служилое московское боярство вполне осознавало себя слугами великого князя и поэтому в массе своей философски относилось к надобностям государства, все же предпочитая решать свои проблемы за его счет. Князь Иван Красный заслужил прозвище «кроткого государя». Современники считали его слабовольным и безынициативным. Несмотря на то что Иван II снискал определенное положение в Орде, власть его вполне не признавали ни рязанские, ни новгородские, ни суздальские подданные, тверские и муромские владетели хозяйничали в его землях, а политический авторитет князя не подвергался сомнению по причине полного отсутствия такового. Большое значение Иван II придавал церковным делам, да и в повседневной жизни внимательно прислушивался к советам своего епископа Алексея. Он вернул в Москву всех опальных бояр и мятежников, которых изгнал из нее его старший брат Симеон Гордый, и в общении с ними представал, скорее, частным лицом, чем повелителем и самодержцем. Некоторым из таких «возвращенцев» удалось расположить к себе «тихого и милостивого» царя и вполне укрепить свое положение за время его правления, например в их числе был боярин Алексей Хвост.