Файл №701. Либерейторы
Шрифт:
Два…
Человек смотрит на дисплей. Porca Madonna! [19] Проклятые гады что-то просекли – светящиеся пятнышки расползаются по экрану. Цель уже не групповая – полтора десятка одиночных.
Один…
Человек рычит. Карта, на которую поставлено всё, бита. Удар уйдет в никуда. Почти в никуда… Радиус разлета осколков позволит зацепить одну-две цели, в лучшем случае – три. Что-то менять – поздно.
– Контакт!
Он видит на экране крохотные стилизованные изображения ракет. Спокойно и уверенно выполняет всё необходимое. Внутри – пустота и холод. Бомбовозы прорвались. Почти
19
Свинская божья матерь! (итал.)
Кажется – ракеты в самой гуще врага. Кажется – пора.
– Ну же!!! – истошно вопит молодой лейтенант, забыв о том, что подрыв боеголок с земли не управляется. Маломощный радар в носовой части ракеты – с крохотным радиусом действия – насчитает восемь отраженных от цели импульсов. И грянет взрыв…
Синие ракеты на экране исчезают – одна за одной. Вместо них расцветают красные цветочки взрывов – красивые и безобидные. Но там, наверху, гуляют огонь и смерть.
– Есть!!! – орет кто-то. Может быть, он сам. Два изображения самолетиков разваливаются на куски. Всего два.
Пятьдесят семь лет назад:
Бомбы падают на Дрезден. Сюда не доносятся звуки разрывов, даже не ощущается содрогание почвы – но они знают.
– Уничтоженных – около пятнадцати, прорвавшихся – свыше сотни, – говорит напарник. – К утру проявят снимки – будем знать точно.
Он кивает на фотоаппарат, установленный за их спинами и отщелкавший пленку в автоматическом режиме. Добавляет:
– Все не так уж плохо. Мы сделали всё, что смогли.
Гауптштурмфюрер Крюге не отвечает. Встает с табурета, подходит к шкафу, открывает. От кристалла почти ничего не осталось. Еще один налет – и всё. Вся аппаратура превратится в груду металлолома.
Хочется шнапса. Много шнапса. Напиться и забыть обо всем.
Фюрер – на портрете над шкафом – задумчиво смотрит вдаль. Крюге страстно желает плюнуть ему в лицо. Но не плюет.
Сейчас:
Бомбы падают на Миннеаполис. Сюда не доносятся звуки разрывов, даже не ощущается содрогание почвы – но они знают.
– Двух мы все-таки прихватили, – подает кто-то голос. – И истребители на подлете…
Он не понимает – кто говорит и о чем. Тот же голос добавляет – утешающе:
– Все не так уж плохо. Вы сделали всё, что смогли…
Капитан Стив Тонелли рявкает яростно:
– Отставить разговоры! Что с пусковыми?!
Он не ждет ответа. Знает сам – сейчас в бешеном темпе ракеты снимают с транспортеров и устанавливают на направляющие. Капитан Тонелли встает с кресла, подходит к шкафу, открывает. Достает плоскую фляжку. Делает долгий обжигающий глоток. И еще один. И еще.
Президент Буш – на портрете, над шкафом – обаятельно улыбается. Тонелли хочется плюнуть ему в лицо. И он смачно харкает.
Расследование. Фаза 4
Элис и Кеннеди, гостиница ВВС в Милуоки
9 августа 2002 года, 06:15
Толком выспаться Элис так и не удалось.
Сначала – после того как их не то привезли, не то доставили под конвоем в гостиницу ВВС – Рональд сообщил, что через час состоится совещание остатков подгруппы «Дельта». Потом совещание отложилось на полчаса, потом – еще на полчаса. Потом пришла весть о бомбежке Миннеаполиса, и про совещание как-то забыли.
В
общем, Элис уснула три часа назад – не слишком крепко. А сейчас проснулась от ворвавшейся в ее тревожный сон негромкой барабанной дроби.Она открыла глаза. За окном серел рассвет. И – маячил силуэт Кеннеди, выбивавшего пальцами дробь по стеклу.
Элис встала, драпируясь в простыню. Приоткрыла балконную дверь. Начала было:
– Ну что за манера ходить…
Кеннеди поднес палец к губам. Прошептал:
– Тише! Одевайся, быстро!
По его тону стало ясно – дело серьезное. Осознание этого факта отнюдь не прибавило Элис хорошего настроения. Она, не пригласив Кеннеди в номер, резко задернула занавеску – тут тебе не стриптиз-клуб. Быстро натянула камуфляж. Подобный наряд донельзя опостылел, к тому же конкретно этот комбинезон – полученный вчера от щедрот ВВС – оказался на два размера больше нужного. Но иной одежды у Элис сейчас не было, лишь залитый кровью индейский костюм. Не было косметички, не было зубной щетки, не было даже расчески… Агент Блэкмор появилась на балконе весьма быстро – и весьма не в духе.
– Молодец, – тихонько похвалил Кеннеди. – Новобранцев армии США учат одеваться за полторы минуты. Ты уложилась в минуту семнадцать.
– Ты разбудил меня, чтобы делать дебильные комплименты? – прошипела Элис как разъяренная гремучая змея.
– Нет. Нам надо срочно и незаметно исчезнуть отсюда. Не по коридору.
– У тебя парашют? Или дельтаплан? – мрачно поинтересовалась Элис, посмотрев вниз. Вид с седьмого этажа открывался неплохой.
– Вот! – Кеннеди жестом иллюзиониста продемонстрировал тонкий черный леер, свисающий вниз.
– Ты спятил, – констатировала Элис. – С чего ты взял, что я полезу по этому ботиночному шнурку? Он пятилетнего ребенка не выдержит!
– Он выдерживает полторы тонны, – машинально ответил Кеннеди, закрепляя на леере приспособление, отдаленно напоминающее руль от детского самоката. – Спускайся первая. Держись за ручки, притормаживай этим вот рычагом…
Элис перелезла через ограждение балкона, думая: и почему я не стала врачом? Родители были бы счастливы…
– Точно полторы? – спросила она и заскользила вниз, не дожидаясь ответа.
Кеннеди укрепил на леере второе такое же приспособление…
…Они быстро шагали какими-то пустынными закоулками. Впрочем, и главные улицы Милуоки оставались в этот час пустынными – если не считать многочисленных пеших и моторизованных патрулей. Кеннеди вел уверенно – судя по всему, он неплохо знал дорогу.
Элис в конце концов не выдержала:
– Может быть, ты все же объяснишь цель своего визита и нашей совместной прогулки? В противном случае я возвращаюсь в номер и ложусь спать.
– Сейчас, найдем подходящее место и потолкуем спокойно…
– А гостиница тебя для этой цели не устраивала?
– Ты не пробовала выглянуть в коридор? В последние два часа?
– Кеннеди… Я спала эти два часа. СПА-ЛА. И с охотой проспала бы еще два, и еще…
Кеннеди не обратил внимания на ее сетования. Только сказал:
– А вот я попробовал… В общем, нас без особого шума взяли под домашний арест. Вернее, под гостиничный. В коридоре – ровно напротив наших дверей – сидят пятеро прилично одетых молодых людей. И вежливо так заявляют: покидать номера запрещено приказом полковника Сондерса. А для большей доходчивости демонстрируют автоматы с глушителями. И, знаешь, – убеждает. Мне, по крайней мере, гулять по коридору сразу расхотелось…