Файл тм1

Резко сдвинув ствол влево, я, почти не целясь, расстрелял танки арьергарда. Последние гранаты Фэша ушли по целям не совсем точно. Навскидку с пистолета стрелять удобно. С автомата более-менее, а вот с такой неповоротливой штуки как Фэш, не шибко-то. Замыкали колонну два танка, и одному из них расщепило всю носовую часть, а вот экипажу второго сегодня везло. Пуля угодила в дерево, и алый купол накрыл правую гусеницу. Танк прочно застрял на месте, но своей огневой мощи нисколько не утратил. Башня тут же начал разворачивать пушку в мою сторону. В этом фильме немецкие солдаты точно соответствовали исторической действительности. Несмотря на внезапность и необычность нападения, они мгновенно сориентировались и вычислили моё местоположение. Колонна встала, из грузовиков посыпались солдаты, вооружённые преимущественно автоматами. Ребятки в зимнем камуфляже, едва коснувшись ногами заснеженной дороги, тут же разбегались в стороны и, не успел я сменить ствол, как солдаты рассеялись по местности, а четверо из них уже соорудили под прикрытием грузовиков пулемётные гнёзда. Два МГ со сменными стволами…, впрочем, стволы у МГ менялись при перегреве, а перегрев наступал от долгой стрельбы. Если стрельба из этих игрушек станет долгой и прицельной – а я не сомневался, что эти два пулемёта будут бить точно в цель, мне крышка, даже один ствол менять не придётся. В первую очередь следовало подавить именно их.

Фэш был выброшен за бесполезностью – я не брал для него дополнительных обойм, а в одной у него лежало лишь пять патронов. Из своего снежного окопа я выбрался со всей возможной поспешностью, и его тут же накрыло дождём пуль – пулемёты. Когда я устроился в пяти метрах от прежней своей позиции, скидывая со спины свой пулемёт, тяжело грохнула пушка танка. Взрыв снаряда разворотил снежную яму до самой земли и даже глубже. Мою новую позицию пока не засекли, но солдаты уже двигались по лесу и максимум через минуту меня обнаружат.

Трёхствольный пулемёт в моих руках ожил, и с тихим шелестом вращая стволы, начал плеваться пулями. Первые взрывы пуль моего оружия накрыли танк, на пару минут выведя из строя его экипаж (убить я их не убил, но оглушил по-любому, сейчас по танку, будто гигантским молотом простучали, так что внутри металлической коробочки было совсем не сладко). Я развернул ствол к пулемётам противника. Первый, вместе с машиной, за которой укрывался, исчез в десятке мощных взрывов и туче снежной пыли поднятой ими в воздух. Второй постигла та же участь, но этот успел засечь меня и выстрелить в ответ. Вокруг меня взметнулись фонтаны снежной крупы, а одна из пуль угодила в грудь. Жилет выдержал, камуфляж порвало як старую тряпку, а меня опрокинуло наземь. И было жутко больно. Даже дышать стало не так-то просто.

Гортанная речь немцев, заполнившая лес, заставила меня перекатиться на живот и срочно уползать в другое место. Автоматчики стекались к моей раскрытой позиции. Меня снова потеряли с поля зрения, но такое счастье вряд ли продлится больше десяти секунд. Скрипя зубами от боли в груди, я шустро дополз до завала из сухих ветвей и, не заботясь о том треске, что создаю своим движением, перебрался через завал. Оказавшись по другую его сторону, я привстал на одно колено и уложил пулемёт на толстую ветку. Линия взрывов разнесла в ошмётки наступающую пехоту противника. Я стрелял, почти не целясь, по теням. Людей взрывами разбрасывало в разные стороны, словно тряпичные куклы сильными порывами ветра. Иногда их разбрасывало не целиком. Немногие уцелевшие открыли шквальный огонь по мне и залегли. Снова ожил танк. Пушка начала поворачиваться. Не обращая внимания на шквальный ветер, всё больше как-то свинцовый, я полоснул по танку очередью – пушку повело, танк сдвинуло, развернув немного в сторону, и он снова застыл неподвижно. В этот раз экипаж вряд ли придёт в себя. Контузия, особенно дважды в день, здоровью далеко не всегда полезна.

Огневая мощь противника была полностью подавлена. Автоматчики уже не могли изменить ситуацию, их и выжило немного. Захваченный кровавым духом битвы, я поднялся на ноги, перескочил свое древесное укрытие и двинулся вперёд, в атаку, стреляя на ходу. Всё правильно – пока противник дезориентирован понесёнными потерями, пока не успел организовать оборону, нужно наступать, давить в зародыше любые ростки храбрости или разумного поведения противника. Причём действовать надо стремительно. С этим вышла промашка. По глубокому снегу просто ходить не просто, а ещё и стрелять прицельно вообще проблема. Если бы нас было двое-трое, было бы проще. А так я едва не наглотался пуль. Но пронесло. Одна пуля попала в жилет, что-то толкнуло правую ногу, я едва не упал, но боли не ощутил – адреналин так наполнил мою кровь, что только из ушей не капал. Я вдруг ощутил себя непобедимым, неуязвимым и почти богом. Как говаривал полковник: прекрасное чувство в бою, пока башку не отстрелили.

Вскоре всё было кончено. В паре метров от дороги я уже не видел целей и стрелял пореже: так, на всякий случай по возможным укрытиям противника. Очутившись подле лично уничтоженной колонны, я выпустил остатки патронов по танку. Всё, патронов нет, враги кончились. Кровавый туман битвы стал рассеиваться и я трезвым взглядом окинул учинённый разгром. Десятки трупов, горящая техника, красный от крови снег, много разорванных тел…

Раскаяния я не ощутил, как и должно солдату «Кондора». Удовольствия тоже – это чувство, стоя по колено в кишках, перемазанные чужой кровью, испытывают такие мясники как альярцы. Удовлетворение – вот что я испытал. Задача выполнена с блеском, потерь нет, груз уцелел.

Две машины гружёные золотыми слитками. Собственно их было там не слишком много, и кто-то сказал бы, что слишком мало, даже для одной взятой мною жизни, но! Я забирал жизни фантомов, это раз. И я вступил в бой, в котором жертва, легко могла стать охотником. Я оказался сильнее, я победил, я выжил, они нет. Всё просто, такие пирожки выпекает жизнь, я лишь надкусил один из них и скромно промолчал, не рискнув указать жизни, на то, что её долбанные пирожочки, заправлены чистейшим дерьмом…

Я успел осмотреть обе машины и убедиться, что мой трофей в этом бою, действительно серьёзный. Золото, по крайней мере, на взгляд, чистое, может не слишком, но цена у него будет явно не слабой. Это не камни конечно, но тоже неплохо.

Я как раз выбирался из машины, собираясь подпрячь Алана на переправку трофеев в родной мир, когда ногу прострелило болью и в районе ляжки обожгло словно раскалённым металлом. От неожиданности я выпал из кузова, едва не сломав шею. Сразу же навалилась такая усталость, какой я давно не испытывал. В переход войти я не смог – кое-как заполз. Пришлось Алану золото разгружать в одиночку, пока на той стороне, я перевязывал свою рану. Тогда, кстати, я и решил держать возле аппарата целый арсенал медикаментов, на все случаи жизни. После истории с жрецом, умеющим кидаться молниями, я догадался принести сюда только аспирин, несколько обезболивающих препаратов, вводимых внутривенно и бинтов пару килограмм. Кое-как подлатав ногу, вколов обезболивающее я переоделся и, выдав указания Алану, поплёлся наверх. Через пару часов я поступил в местную больницу. Моя огнестрельная рана врачей удивила. Не самим своим фактом, а характером повреждений и изъятой из тела пулей. Правила обязывали их сообщить обо мне в полицию, но эту проблему легко решили денежные знаки различного достоинства. Обошлось, правда, это удовольствие так дорого, что в следующий свой выход за экран, я имел всего одну цель – медицинский робот или нечто, способное подлатать меня прямо на месте, без необходимости, получив пулю в ногу, спешным галопом ломиться к городским эскулапам. Почти два дня ушло на поиски подходящего мира фантомов, но оно того стоило. После очередного выхода в иную реальность, на пятом подвальном этаже моей крепости домашнего типа, образовалась медицинская капсула нового поколения. Там, за экраном, нового. В моём то реальном мире и старых до сего дня не водилось.

Отличная вещь была эта капсула. Раздеваешься до гола, ложишься на мягкую как губка ложу, и эта масса полностью обволакивает твоё тело. Крышка закрывается, и капсула начинает оценивать твои повреждения. Если всё совсем плохо, вкатывает тебе снотворное и всё время, пока искусственный интеллект капсулы, используя нано приборы, латает твою потрёпанную шкуру, ты сладко спишь. Успешно питалось это чудо от обычной розетки 220 вольт. Расходные материалы – медикаменты разные, капсула готовила сама, используя загружаемый пользователем, то есть мной, набор базовых медикаментов и простейших химических соединений.

Сейчас, в дни Звёздной Федерации существуют капсулы и получше – они быстрее работают, справляются с повреждениями, которые моя прежняя машинка не смогла бы починить даже чудом, но я всё равно скучаю по той старой модели. Как-то привык к ней. Столько раз она меня чинила, что и не сосчитаешь…, едва рана зажила полностью, организм потребовал новых острых ощущений. Виртуальный симулятор всё больше просто копил пыль – у меня под рукой было нечто куда более лучшее. Аппарат Климова давал то, что не смог бы дать ни один симулятор. Лишь настоящий бой, мог дать тот же эффект. Только реальная угроза смерти, только реальные сражения с противником из плоти и крови.

Я снова и снова уходил за экран, порой без разумных на то причин. Я ставил себе цель – любую, какая казалась более-менее разумной, и очертя голову бросался в бой. В первые за много лет я вновь чувствовал себя солдатом, воином, на этот раз своей войны. Некоторое время я сражался, ставя себе исключительно «шкурные» задачи – тащит эшелон камней вагон, а я прихожу и пытаюсь отобрать. Почти всегда получалось, редко в каких мирах, приходилось отступать всё бросив.

Настал момент, когда такие битвы немного наскучили, и я изменил своей прежней тактике. Наверняка, любому знакомо чувство, возникающее после просмотра какого-нибудь фильма, где исход далёк от желаемого. И ничего не поделаешь – кино такое. Выключаешь экран и ложишься спать с чувством не удовлетворённости. А я мог войти туда и всё исправить так, как хотел бы видеть сам. Вот этим я и занялся – борьба за правое дело в мирах фантомов, которые обращались горкой раздробленного кристалла или разбитого диска, после моего выхода из них. Вроде бы и бессмысленное занятие, но чувство удовлетворения, которое я испытывал, после таких походов стало истинной наградой, своего рода украшением моей замкнутой жизни.