ФБР

Оборона психокинетов оказалась намного слаженней и опасней, чем предполагало высшее руководство. По данным разведки в доме должен быть небольшой притон ренегатов, захвативший остальных жителей в заложники. Но, как было установлено позже, дом оказался штабом организованной группировки киевских психокинетов «Каштановый плачь». Члены этой группировки уже давно вели свои противозаконные действия, успешно вербуя новых сектантов как среди психокинетов, так и простых жителей. Размах, с которым действовал «Каштановый плачь» неприятно впечатлял, и с каждым новым днём становился всё более ощутимой угрозой для правопорядка Киева.

Радиус действия психокинетических сил обороняющихся боевиков превзошёл все ожидания. Виновато ли руководство операцией захвата? Может, и да… Но разборами полётов заниматься ещё не время. Случилось то, что случилось и ничего тут не изменить. Только телепат третьей степени мог забраться в голову милиционера-миномётчика, подчинить бедолагу своей воле и заставить того незаметно от товарищей подбросить в ствол «Василька» гранату «Ф1» — это было не сложно, поскольку мало кто в этот момент не всматривался в тело милиционера, которым телепаты овладели мгновениями ранее. Парень открыл огонь по товарищам, за что принял смертельную порцию свинца. Уже не скажешь наверняка, услышал ли кто-то металлический перестук гранаты по гладкому стволу миномёта и, если услышал, пытался ли остановить бедолагу, попавшего под влияние чудовищного телепата. Но наверняка сказать можно следующее: взрыв противопехотки потянул за собой взрыв миномётной кассеты с четырьмя минами в ней и ещё пяти запасных кассет…

Милиция предприняла ответные действия. В считанные секунды кольцо оцепления было расширено. И тут же задребезжали глухие выстрелы, округу заполнил звон стёкол, пробиваемых слезоточивыми снарядами.

Сквозь дыры в окнах заструился серый дым.

Шансы на спасение заложников резко снизились…

Началась новая ступень нервного выжидания.

Закиров держал флаер на высоте пятнадцати метров. В кресте прицела находилось крайнее верхнее окно зловещего дома.

— Чан, может это не моё дело… — начал он. — Может, это вопрос не нюхавшего пороха молокососа, которым я и являюсь… но всё же, почему мы не взорвём этот дом? Наши ребята только и гибнут, как муравьи под лупой долбанутого ребёнка. Плевал я на тех заложников, если меня спросите. Да и есть они там вообще, эти заложники?

— Вар, очень даже может быть, что в здании кроме телепатов никого нет… — сказал неугодный Триадам. — Целое кодло ублюдков и только их.

— Я не понимаю.

— Тебе не надо понимать. Никому из нас не надо. За нас думают другие. Наша работа — выполнять приказы, Вар. А главный приказ для нас всегда один: любой ценой брать психокинетов в плен. Меня ничто больше не волнует. И тебя не должно волновать. Сказано — сделано…

— Но Чан, прошлых двух ты не брал в плен.

— У меня не было выбора, — раздражённо соврал Малыш. — Меня за это по головушке не погладили, уж поверь.

— А сейчас у нас есть выбор? У тех ребят он был? — Говард ткнул пальцем на место взрыва.

— Не намь это обсуждать, — перешёл на китайский акцент майор Чан Вэй Кун. — Ти бы меньше думаль и за домом следил. Это уже моя приказа.

— Есть, следить за домом и меньше думать, — прошипел Говард.

А тем временем на крыше дома что-то начало происходить. В технической пристройке медленно отворилась дверь, и в прицелы сотен оптических прицелов следом за облаком слезоточивого газа показался пожилой мужчина в бейсболке и шортах. Он кашлял, тёр глаза и едва передвигал ноги, стараясь поскорее убраться из облака вредного дыма.

Раздался выстрел. Нервы сотрудника убойного отдела, младшего лейтенанта Андрея Спицына не выдержали. Пуля вошла аккурат в верхнюю губу несчастного. С головы слетела бейсболка. Вместе с частью головы… Содрогающееся в танце смерти, тело повалилось на битум крыши.

Когда всё закончится, лейтенант Спицын станет младшим сержантом и будет очень сильно рад, что так просто отделался…

— Жьютяу! Шэнжингбинг! ?????! — заматерился на родном Чан. — Если эта психакиньета угрохали, то плоха нам всема придёца!

К трупу пожилого человека подскочил ребёнок. Градов навёл на него оптику «кошачий глаз». На экране бортового монитора было отчётливо видно, как ребёнок обнимает мёртвое тело. Да что там обнимает, с такими линзами, которыми обладал «кошачий глаз», можно запросто рассмотреть даже слёзы на щеках девочки. Да, это была девочка. Лет десяти, максимум двенадцати.

— Не стрелять, мать вашу, не стрелять! — разрывался динамик рации.

— Да и без тебя ясно, что не стрелять! — не выдержал Говард.

— Так, кто это у нас такой умный? — прошипел динамик.

— Эм… сержант Закиров, отдел по борьбе с особо опасными преступниками города Н.

— Значит так, сержант Закиров из города Н, — не умолкала рация. — Лети сейчас к этому дрянному дому и подбери заложницу. И если по дороге не подохнешь, честь тебе и хвала. Приказ к немедленному выполнению! Конец связи, сержант Закиров, хе-хе, понаехали тут всякие…

— Вар, я оцень залею, что взял тебя с сабой, — хлопнул себя по лбу Малыш. — Ты влип. И я вместе с тобой.

— Что… что мы будем делать? — прошептал побелевший, как полотно, Говард.

— Как что, дружище? — в голосе Чана отчётливо читалась злоба и… страх… — Ты слышал приказ. Лететь на смерть, что же ещё? На тебе!

Говард и не сообразил, что ему выписали пощёчину — до того быстро двигалась рука Чана. Зато боль, огнём растёкшаяся по щеке, очень чётко это отразила.

— Прости меня, — испуганно прошептал Говард, потирая ушибленное место.

— Поздна пить «барзоми», — тявкнул Малыш. — Полетели. И будь что будет.

Сержант Закиров, конечно же, был молодым и неопытным, но с пилотированием флаера у него всё в порядке. Максимум мощности на дюзы — и вперёд. В считанные мгновения их «Крылатый Патриот — 1280» достиг дома и совершил посадку на крышу. Чан Вэй не стал мешкать: шасси ещё не успели коснуться битума, как он выскочил из салона, тенью метнулся к рыдающей девчонке, оторвал её от трупа и затащил брыкающуюся, визжащую, кусающуюся девчонку в салон флаера.

Говард не стал терять времени — дверца ещё не успела захлопнуться, а флаер уже взмыл в небо и на всех парах мчался прочь.

Бортовой датчик психокинетической энергии заливался тревожной трелью.

Малыш бесцеремонно запихнул девчонку на заднее сиденье. Та ещё некоторое время брыкалась, потом поняла, что это бесполезно и забилась себе в уголочек, поджала коленки и молча сидела, время от времени шмыгая носом и вытирая ладошками слёзы.

— Чёрт, парень, ты это сделал! — донёсся удивлённый голос из рации.

— Транспортируй освобождённую заложницу в киевский ОБООП для дачи показаний, здесь скоро станет очень жарко…. — тем временем приказывал другой, более трезвый и властный голос из динамика. — Копыловская 38.