Febris эротика
Шрифт:
Когда с Галей жили, Сашка как-то и не задумывался о других женщинах. Хотя при его работе возможностей было предостаточно. Но Галя всегда была с ним ласкова в постели, никогда не отказывала в близости, а наоборот, всегда была рада мужу и часто сама проявляла инициативу. Зачем ему кто-то еще?
В теперяшней ситуации, когда они оказались в разлуке не два месяца, как предполагалось, а целых пять, он, конечно, стал чувствовать дискомфорт. Ну… в физиологическом смысле. И даже удивился. Надо же, как было у них с Галкой это дело налажено: стабильно, регулярно, с желанием. Ему тяжело давалось воздержание. И если первые
Подобные похождения были абсолютно не свойственны Сашке и поначалу он даже стеснялся… Потом ничего, пообвыкся, но не злоупотреблял. Раз в неделю ему было вполне достаточно.
Галю вспоминал часто, звонил, испытывал чувство вины, но оправдывал себя целиком и полностью.
И вдруг Леська! Ну что она зачастила? Зачем навязалась? Напились они разок, было дело. По пьяной лавочке все и случилось. Утром протрезвел, запереживал было, а потом махнул рукой: мол, было и прошло. Проехали.
Только не получилось, как он хотел. Может, и готов был забыть, но Леся почему-то сочла его минутную слабость чуть ли не влюбленностью и ходила к нему домой почти ежедневно. Со своим мужиком она к тому времени рассталась окончательно, целиком переключив свое внимание на Сашку.
Димка бросал на нее недовольные взгляды. Она их не замечала. Или не хотела замечать. Сашка кое-как терпел ее присутствие. Но его вздохи она почему-то принимала за нетерпеливое желание, за еле сдерживаемую страсть. Пока он наконец не заговорил с ней откровенно.
Леська, конечно, про его баб знала и тут же выдала:
— Ну если бы не я, ты бы продолжал бегать куда-то… Куда бегал до меня. Разве нет?!
— Ну и что! Это мое дело. Не лезь!
— Ах так? — Леся не хотела сдаваться. — Я, можно сказать, берегу его для жены, чтоб никакой заразы, никакой грязи, а он — не лезь! То есть ты гонишь меня? Я правильно поняла?
— Послушай! — Сашка терпеливо выслушал ее тираду и решил сменить свой резкий тон на более мягкий. — Ну давай по-хорошему! Мало ли что бывает между мужчиной и женщиной? Ну случилось… Давай успокоимся…
Она не дала ему договорить:
— Как это успокоимся? Ничего себе успокоимся! Он меня прогоняет, а я должна успокаиваться? А если Галка еще полгода не вернется, тогда что? Так и будешь по всяким б. ям таскаться?!
Сашка вдруг резко устал. От криков, от непонятных претензий, от всего этого разговора, глупого и неприятного:
— Значит так! Спасибо тебе за все! За то, что Галю на чужбине бросила! За то, что сама вернулась, а ее с собой даже не попыталась забрать! За дружбу твою верную! За прекрасные твои человеческие качества! За все тебе спасибо!
— Издеваешься? Да?! Вместо простого душевного разговора — издевка?! Ну что ж, — она зловеще прищурилась, — я с добром, а мне — вот так? Ладно! Ну ты не волнуйся. Уж я-то Галочке все доложу! Про всех баб твоих, про все твои похождения. А то, поди, убивается там по тебе: как моему Сашеньке тяжело одному! Как он там без меня справляется? Ничего не тяжело ему, милая! Отлично он справляется! Просто прекрасно!
— Лесь!
Ты что?! Опомнись! Ты зачем… так? — у Сашки от волнения даже слов не находилось, чтобы выразить свое возмущение. — Что ты задумала?— Что? Не нравится? Каков привет, таков и ответ! Слыхал, поди, поговорку-то?! Меня еще ни один мужик не бросил. Всех я бросала… Ничего-ничего… — она не договорила. Нервно засобиралась.
Сашка посерел лицом, сомкнул губы в тонкую полоску и двинулся на нее. Подойдя вплотную, он занес было руку, но не решился ударить, а только прошипел в ее беснующиеся глаза:
— Только попробуй! Хоть слово попробуй Гале сказать! Не сдобровать тебе!
Она, похоже, не испугалась. Спокойно обошла его и двинулась к выходу:
— Ой, напугал! Подумаешь, герой! — Около двери задержалась. — Ладно, пойду, не поминайте лихом!
Сашка в смятении метался по комнате. Он совершенно не был уверен в том, что Леська все не разболтает Галине. Причем то, что в нелицеприятном виде будет представлен именно он, Сашка не сомневался.
Почему-то Галин мобильный не отвечал. Не отвечал он неделю, две, три. Сашка названивал несколько раз на дню. Все безрезультатно.
Димка, который разговаривал с мамой минимум два раза в неделю, наседал на отца:
— Пап, как ты думаешь, что с мамой?
— Пап, почему она молчит?
— Пап, а вдруг с ней что-то случилось?
Ни на один из этих вопросов Сашка ответить не мог. Он и сам ими мучился…
В какой-то из дней позвонила Олеся и будничным голосом бесцветно произнесла:
— Галя в больнице.
— Откуда ты узнала? Что с ней? — чуть ли не заорал Сашка.
— Дозвонилась. С ней случилось непонятно что. Я толком не поняла, что именно. Только в больницу ее забрали…
— Господи! — у Сашки как-то мелко затряслись руки… и вспотели… — Господи! — почти беззвучно повторил он.
— Саш… ты не очень… не волнуйся… там врачи хорошие…
— А с кем ты говорила? С ней?
— Да нет. Трубку ребенок взял. Я не сообразила: мне надо было кого-то взрослого подозвать к телефону. Знаешь что, давай я еще раз попробую позвонить, вдруг удастся выяснить подробно, — голос у нее был виноватый, чуть обиженный и немного тревожный одновременно. — Я как что-то узнаю, перезвоню тебе.
Саша положил трубку и замер над телефоном. Он не ожидал от себя такой реакции. Потных ладоней, дрожащих рук, липкого страха где-то за грудиной, очень-очень глубоко, и осознания полной своей беспомощности…
Димке соврал, что у мамы что-то с телефоном, что она сама дозвонилась откуда-то с почты и что у нее все нормально.
— А чего ты такой, пап?
— Какой?
— Ну… нерадостный… Мама дозвонилась, а ты не рад будто?
— Волнуюсь я что-то… И вообще, когда связь односторонняя, это всегда напрягает.
— Пап, а чего она говорила-то? Что-нибудь новое? Когда мы к ней поедем?
— Не знаю, сынок. Про это ничего она не говорила.
А через несколько дней в трубке раздался голос Галины. Слабый, почти неузнаваемый, но такой родной, такой любимый, что Сашка заорал, как ненормальный:
— Галка! Наконец-то! Что с тобой? Мы с Димкой измучались от неизвестности!
— Все хорошо! Теперь уже все хорошо! Я работу тебе нашла. Приедешь?
— Конечно! Что ты спрашиваешь? Любую работу… Мне все равно. Лишь бы рядом с тобой!