Федор Черенков

Потом, видимо, забыли. Или кто сверху устыдил. Одним словом, из одиннадцати претендентов, шедших на первый курс, прошли лишь двое. На общих, выходит, основаниях. Такую версию событий, по крайней мере, изложил нам однокурсник Черенкова Алексей Абрамов, с которым они дружили до конца дней футболиста.

Алгебру с геометрией Федор знал. Вера Андреевна Старченко учила серьезно. Про свою школьную учительницу он вспоминал в 2007 году: «На редкость принципиальная женщина. Свой предмет – математику – знала “от” и “до”. И от нас требовала того же. Вера Андреевна всегда держала класс в строгости. За малейшую ошибку сразу ставила “тройку” или “четверку”. Я тогда ужасно расстраивался. Зато математику вызубрил так, что во время контрольной работы успевал и саму контрольную написать, и в оставшиеся пятнадцать минут сделать домашнее задание по русскому языку».

Математику Федор не просто вызубрил! Он ее понял, почувствовал. Вспоминая его мастерство паса, нелишне заметить, что иногда и математически образованный мяч попадал туда, где более всего был нужен!

Учиться в Горном институте попросту трудно. Это же типичный технический вуз. То есть высшая математика, физика, начертательная геометрия, техническое черчение. Многие после первого курса уходили.

Да и сама специальность горного инженера достаточно специфична. Факультет назывался «Технология подземной разработки». Чтобы заниматься таким делом, его надо сильно любить. Можно было, конечно, сообщить: мол, футболист, за «Спартак» выступаю, поэтому времени на математику с черчением нет, войдите в положение…

А он не стал ничего преподавателям говорить. Сокурсники знали – и хватит. Он ведь как-то «прибился» к двум иногородним парням. Те были старше на пять лет и обитали в общежитии. Куда юный Федя, конечно, изредка заезжал. С одним из тех ребят, Алексеем Абрамовым, нам удалось поговорить. «Мы производственники, – рассказывал нам Алексей Михайлович, со временем ставший главой крупной строительной фирмы. – Я работал на рудниках года два. Под землей. После армии». Второй товарищ Черенкова был с Дальнего Востока. Сергей Готовщиков (институтская кличка «Тапки») тоже был заметно старше Феди.

Вообще-то в общежитии не очень любили москвичей. За то, что сидят на всем готовом, на родительском горбу. Но Черенков и здесь стал своим. Его принимали особенно радушно. Почему? По многим причинам. Вот, хотя бы, ни разу не брякнул про знакомства и связи. Никогда никого не обидел, ни разу зло не ответил на шутки-прибаутки, даже если они были с подначками.

Абрамов рассказывал нам, что они втроем сиживали в чебуречной, которая в ту пору находилась возле кинотеатра «Ударник». Выпивали? Сергей с Алексеем – да, Феде доставалось что-то сугубо символическое. Он, скорее, присутствовал.

Не забудьте: ведь только умер отец. И ему так нужны были старшие близкие люди. А ребята-то успели и в армии отслужить, и поработать по специальности. При этом он, житель мегаполиса, затем отправляется домой, а они оставались в «общаге».

Году в 79-м, став игроком «Спартака» с прилагающейся к этому статусу зарплатой, Черенков собрал институтскую команду (в такси набилась чуть не вся группа) и повез в ту самую чебуречную. Угостил тогда всех. По полной программе.

Полтора года футболист Черенков учился на общих основаниях. Три, то есть, семестра. Затем, переговорив с начальством, перешел на свободное посещение. Со сдачей всего необходимого. Но все равно бывал в институте значительно чаще тех, кого мы сегодня называем «мажорами».

Иное дело – практика! Она состоялась после окончания теоретического курса 1977 года. «У нас производственная база, – вспоминал Абрамов, – была в Карачаево-Черкесии, в 35 километрах от Карачаевска, поселок Эльбрус». То есть горы, красота невозможная, воздух, солнце. Молодость, наконец.

Это нам с вами. А им нужно было курсовые работы затем представить. При этом Федор-то – мальчик московский, не горняк. Чуть подшучивали над ним. Допустим, диктуется общая для всех вводная про то, что там, в регионе, добывается: цинк, свинец (Федя все усердно записывает) и… китайский воробей.

Последнее произносилось абсолютно без смены интонации – и Федя, как вспоминает Абрамов, «покупался». То-то дружкам радости было!

При этом курсовые работы получились вполне грамотными.

Да и потом, когда его уже по телевизору принялись показывать (характерен выкрик отца Александра Беляева: «Это ж наш Федька!»), он не просил пойти навстречу и «нарисовать», как теперь говорят, оценку. А «неуд» за все пять лет был один – по предмету «Статические машины». Он и его потом на «четверку» пересдал.

Однако нас, понятное дело, интересуют его футбольные успехи. Сам Федор Федорович в интервью С. Лескову вспоминал о первой встрече с Николаем Старостиным с некоей степенью неловкости: «В 1973 году проводил лето в спартаковском спортивном лагере. Как-то во время обеда к нашему столу подошел пожилой мужчина в очках и спросил: “Кто из вас Черенков?” Отвечаю с некоторым вызовом: “А зачем он вам нужен?” И чувствую, меня в бок толкают: “Это же Николай Петрович Старостин”. Я моментально онемел».

Напомним: примерно в ту пору и снимался фильм Исаака Магитона. Может, кто-то рассказал патриарху о талантливом мальчишке, чьи подвиги успели даже на пленку запечатлеть. Однако вернее всего то, что Федя вообще находился тогда в великолепной форме и это заметили его знающие дело наставники. Николай Петрович оказался верен себе: на дерзковатый выпад не отреагировал. Напротив, отвел в сторонку, шоколадкой угостил, недолго поговорил о планах на будущее. И напоследок сказал: «Будешь стараться – возьмем в команду». Федору, несколько пристыженному, иного стимула для самосовершенствования не нужно было.

Тут нелишне привести милую подробность от Александра Беленкова: «Федя был достаточно щупленький, и Николай Петрович решил его как-то поддержать, подкормить. Сначала мы в столовой обедали, а потом он дополнительно Федю брал с основным составом и кормил еще и там».

Прошло четыре года. В 1977-м прославленная команда оказалась в первой лиге. А набор 1959 года стали проверять на предмет пригодности в резерв «Спартака».

То было очень трудное время. «Спартак» возглавил Константин Бесков. Тренер знаменитый, авторитетный, но динамовец. А в ту пору именно московское «Динамо» считалось самым принципиальным, историческим оппонентом «Спартака». Преодоление стены недоверия для Константина Ивановича было не менее сложной и важной задачей, чем собственно возвращение в элиту.

Возникал вопрос: на кого будет делать ставку маститый наставник? На тех, кто отыграл провальный сезон 76-го? На приглашенных крепких исполнителей из высшей лиги? Или, может, на собственную, подросшую в родной СДЮШОР молодежь?

Сегодня-то мы знаем, что Константин Иванович пошел собственным путем, который, пожалуй, никто не мог предсказать. Однако сорок с лишним лет назад последний названный вариант кому-то из болельщиков вовсе не казался фантастическим. И, стоит признать, Бесков, обожавший возиться с мальчишками, спартаковскую школу не забыл. Процесс находился под контролем. Просто нужно было подождать где-то год с небольшим.