Федор Годунов. Потом и кровью

Я тяжело вздохнул, не давая резким словам сорваться с языка. А что я хотел? Царь на Руси — фигура публичная. Постоянно на виду. И даже посрать в сопровождении целой толпы ходит. Иначе никак! И уединиться может только в опочивальне, да в собственном кабинете. И то, вот как сейчас!

Да и боярин явно не о погоде языком почесать пришёл. Вон как перекосило болезного; глаза шальные, борода всклокочена, щека как у припадочного дёргается. Сразу видно; не в себе человек и со мной причиной этакой метаморфозы спешит поделится. Ну, так пусть выскажется. Ничего нового он мне, конечно, не сообщит, но хоть душу себе облегчит.

— Что случилось, Семён?

— Бунт на Москве назревает, государь, — хрипло выдохнул, Годунов. — Народишко о грамотках воровских шепчется да весь твой род, уже не таясь, проклинает. Сегодня ещё двух крикунов поймали.Я их в застенки хотел определить, а люди отбили. Сам еле ноги унёс.

Начинается! Вот он, предвестник завтрашней смуты, когда меня прямо в кремле вязать начнут. А потом девять дней мучительного ожидания и здравствуй удавка или нож убийцы.

— Я стрельцов хотел на помощь позвать, а те лишь скалятся да морды в сторону воротят.

— Это они сегодня скалятся, а завтра за сабли возьмутся, — мрачно пообещал я боярину, усаживаясь обратно за резной стол. — То же Гришку Отрепьева ждут.

Годунов затоптался, не смея без дозволения сесть в другое кресло.

Ничего, ему полезно будет. Человек он, конечно, преданный. Ну, а как иначе? Уж кому, кому, а «правому уху» царя Бориса Годунова, при падении его сына, наверняка несдобровать! Что, впрочем, и случилось в том, другом прошлом. И месяца после «моей смерти» не прошло, как Семёна в Переяславль-Залесский отвезли и там задушили.

Вот только сам он в этом и виноват! После смерти папашки моего, считай Семён правительство и возглавил, власть с моей матушкой разделив. Полтора месяца страной рулил, а что сделано? Просрал всё что можно, а напоследок ещё умудрился и Басманова, что во главе войска стоял, против себя восстановить и к измене в пользу самозванца подтолкнуть. Не знаю. Может исполнителем при царе Борисе он был и не плохим, а правитель из него дерьмовый получился!

— Что делать думаешь? — спросил я, особо не интересуясь ответом.

Ничего он уже не сделает. Раньше нужно было делать. А теперь нет у него для того ни ресурсов, ни власти. Профукал всё.

— Это всё Федька Мстиславский, — заскрипел зубами Семён. — Через него и измена по Москве идёт. Казнить его нужно, государь. Его, да всех Шуйских, да Богдашку Бельского. Они воду мутят. Дозволь, я своих людей пошлю. Не будет их, народишко и поутихнет.

— Уже не утихнут, раз самозванец к Москве подходит. Не ко времени сейчас бояр казнить. Только смуту в городе поднимем. Да и не выйдет у тебя ничего. Стрельцов не поднимешь, а против твоих людишек, у них свои есть. Нет. Мы потом с ними счёты сведём, когда расстригу одолеем. А пока нужно люд московский на свою сторону перетянуть.

— Да как же его перетянешь?

— Значит так, — задумался я. — Вели дьякам несколько указов написать.

О том, что никакие указы меня сейчас не спасут, было предельно ясно. Мёртвого припарками не вылечишь. Но вот на будущее задел создать, можно попробовать. Нужно столько всего народу наобещать, чтобы даже депутаты, сравнив со своими предвыборными обещаниями, головой в восхищении покачали: «Вот, мол, даёт»! Тем более, что мне их выполнять в связи с завтрашним снятием с занимаемой должности, не придётся. Народ, конечно, над этими указами посмеётся. Они Дмитрия ждут. Но и пусть смеются. Посмеются, другим расскажут, чтобы тоже посмеялись, глядишь, молва по стране разойдётся и не забудется. А вот потом через пару лет, когда жизнь совсем хреновая настанет, обо мне и вспомнят. Особенно если всё правильно преподнести. Был, мол, царь, что жизнь простому люду облегчить хотел, да бояре не дали и даже самозванца в Кремле над собой посадили, лишь бы те указы похерить. Вот тут я весь в белом, да на лихом коне и появлюсь.

— Первое об увеличении стрельцам жалования вдвое.

— Дык оттуда деньжищ столько взять, государь — изумился Годунов. — Казна пустая.

— Коль одолеем вора у изменников-бояр имущество конфискуем, а нет, пусть тогда самозванец им и платит, — усмехнулся я. — Второе. Уменьшить все подачи, что в казну посадские да купцы платят, также двое.

— Государь, — Семён, выпучил глаза, уже не зная, что и сказать.

— Третье, — решил я окончательно добить боярина. — Поместья дворянские с этого дня передаются им в вотчины и могут владельцем своим сыновьям передаваться по их усмотрению.

— Этак ты всё государство порушишь, государь, — сумел всё же выдавить из себя Годунов, хватая ртом воздух, словно карась выброшенный на берег.

— Ступай. И чтобы сегодня же эти указы на лобном месте зачитали. А бояр пока не трожь. До поры.

Ну, вот. Небольшой камушек на перспективу я заложил. А заодно и изрядную свинью Гришке Отрепьеву подложил напоследок. Пускай своё правление с отмены этих указов начинает. Популярности ему это точно не добавит. И бояр до поры сохранил. Оно, конечно, заманчиво тому же Мстиславскому или Шуйскому шеи попробовать посворачивать. Вот только, кто потом Лжедмитрия скидывать будет? Так что пусть, пока, живут. От этих я хоть знаю, чего ожидать.

Проводил взглядом понурого боярина, покачал сокрушённо головой. Вот ведь. Вроде ещё живой человек, а уже покойник. И я, на данный момент, в этом отношении от него мало чем отличаюсь. Но у меня хотя бы есть шанс, если сбежать удастся. Вот только куда бежать? За границу?

Я задумался, взвешивая варианты.

Север и Восток сразу отпадают. Нет там никого. На Севере только моржи, а на Востоке до самого Китая никакой серьёзной силы. Остаются Запад и Юг.

Взглянем на Запад. И там мы имеем только две страны, на данный момент воюющие друг с другом: Швецию и Речь Посполитую, то есть Польшу, объединенную с Литвой.

И война эта ещё долго продлится. Там ведь не только Прибалтику никак не поделят. Там ещё и личные счёты у правителей серьёзные. Дело в том, что нынешний польский король Сигизмунд, родился в Швеции. И одно время был одновременно королём в обеих странах. Вот только долго враскорячку простоять не получилось, и в Швеции Сигизмунда родной дядя с престола сковырнул. С тех пор и воюют.

И в какую из этих стран мне бежать? В Польшу? Так там не для того Лжедмитрия приласкали, чтобы обратно скидывать. Тем более, он на первых порах тому же Сигизмунду и иезуитам много чего наобещал. Так что меня там либо сразу прибьют, либо в подземелье какого-нибудь замка навечно заточат, чтобы было кем усевшегося на трон самозванца пугать.

Нет, туда мне не нужно!

Казалось бы, в связи с этим, закономерно вытекает решение искать убежища в Швеции у Карла IX, что правит сейчас северной страной. Уж он-то меня польскому ставленнику на московском престоле, ни за что не выдаст.

Так-то оно так. Вот только не нужно забывать, что у Швеции тоже свои шкурные интересы на Руси имеются. И они в Смутное время также жирный кусок оттяпать попытались. И кое-что оттяпали, между нами говоря. А мне за шведскую помощь ещё больше отдать придётся. Это если они меня вообще поддержат. У них же там свой кандидат на московский престол со временем появился. В общем, быть их марионеткой и разменной монетой, я тоже не хочу. И не буду.