Федя Мудреный

Она - королева. Говорить за нее буду я.

– Ну, а мы что должны делать во время приема?
– не унимался- Федя.

– Само собой, кланяться, королеве в ножки и молить о пощаде, - усмехнулся усатый министр.

– Но как?
– удивился Федя.
– Мы же связаны!

– Это не ваш вопрос, - отрезал министр, и вернулся на свой приставной стульчик.

– Начинайте,-- бросил он угрюмым мужикам, при несшим нас сюда.

Я не успел сообразить, кто и что должен начинать, как вдруг почувствовал, что стремительно переворачиваюсь. Трон с королевой и наглый тип на стульчике метнулись куда-то вверх, каменный пол понесcя да меня с неотвратимостью паровоза. Бах! Из глаз посыпались искры. Снова все крутанулось вокруг горизонтальной оси, но уже в обратную сторону. Кресло вернулось в исходное положение.

– Что Вы делаете?!
– возмутился я.
– Это же черт знает что!

В этот момент угрюмые мужики проделали тот же фокус с Федей: перевернули кресло, и Мудреный, охнув, встретился лбом с каменным полом. И, снова его кресло поставили на ноги.

Я хотел еще что-то сказать, но меня снова перевернули.

И снова из глаз посыпались искры.

Так повторилось несколько раз.

– И долго мы будем так кланяться?!
– возопил я, в очередной раз вернувшись в исходное положение.

– Пока не надоест, - ответил министр, лениво разглядывая свои ногти. Королева радостно хихикала.

– Мде уже надоело!
– заявил я после очередного поклона.

– Ну и что?
– равнодушно . проговорил министр.
– Королеве еще не надоело.

На наше счастье еще через: пять-шесть поклонов королева зевнула. Нас с Федей поставили на место. У меня голова трещала так, что ее хотелось срочно сменить на что-нибудь, пока еще не битое.

Министр хлопнул в ладоши.

В помещение внесли несколько контейнеров с семенами и поставили между троном и нами, ...

– Пошутили и хватит, - сказал министр хмуро.
– А теперь поговорим серьезно. Что за груз вы везете?

– Не видишь, что ли?- -огрызнулся я. ...- Семена.

– Их едят?

– Попробуйте, - посоветовал я ехидно.

– Мои люди попробовали. У них- понос.

– Семена не едят, - вздохнув, сообщил Федя Мудреный.
– Семена - это органические самовоспроизводящиеся автоматы.

– И как они... самовоспроизводятся?
– уточнил министр с усиками.

– Самовоспроизведение осуществляется за счет универсального генетического аппарата, реализованного на внутриклеточном уровне и обладающего запасом генетической информации.

– И что из них самовоспроизводится?
– заинтересованно спросил усатый.

– Растения, - ответил Федя.

Усатый главный министр подошел к каменной стене, отодвинул плиту. За ней оказался терминал. Усатый взял аккорд на его пульте.

– Растения, - пропищал терминал, - ископаемое, неупотребляемое слово. Означает организмы, развивающиеся в неподвижном состоянии, питающиеся неорганическими я органическими веществами почвы и воздуха и способные создавать органические вещества из неорганических. После изобретения пищесинтезаторов на нашей планете растения истреблены за ненадобностью.

– Так, - проговорил министр озадаченно, прослушав справку ЭВМ и обернувшись к нам.
– Это все очень интересно, но нам не подходит. Зачем разводить то, что когда-то уничтожили за ненадобностью? Послушай,обратился усатый к Феде, - а продать их можно? Покупатель на семена найдется?

– Не думаю, - проговорил Федя.
– Продают обычно не семена, а продукты их саморазвития.

– Растения?
– удивился министр.

– Часть растений. Цветы.

Министр хмыкнул и снова пошел к терминалу.

– Цветы, - запищал опять терминал, - орган размножения у растений, состоящий из зеленой чашечки, ярко окрашенного венчика из лепестков вокруг пестика и тычинок.

– Странно, - прорычал министр.
– Какой идиот может позариться на орган размножения?! Кому нужны эти... венчики, тычинки? Их едят?

– Нет.

– Да вы что, издеваетесь надо мной?

– Цветы очень нравятся женщинам, - проговорил устало Федя.
– На некоторых планетах мужчины покупают цветы за большие деньги, чтобы подарить их дамам сердца.

– Но зачем они нужны женщинам?
– удивился министр.

– Женщины любят красивые вещи, А цветы - это красиво.

– Красивый, - сам собой запищал терминал за спиной министра. Доставляющий наслаждение взору, приятный внешним видом, гармоничностью, стройностью...

– Заткнись!
– рявкнул министр.
– Без тебя знаю!

Терминал замолчал и обиженно засопел.

– Что красивее, - резко спросил нас министр.
– Драгоценные камни или цветы?

– Конечно, цветы!
– сказал Федя.
– Они же живые!

Я согласно кивнул.

– Хочу цветы!
– вдруг звонко заявила королева.

– Но, государыня, - забормотал министр, - вам нельзя разговаривать со смертными.

– Заткнись!
– резко прервала королева.
– Хочу много цветов!

– Но, государыня!

– Хочу цветы! Хочу цветы! Пусть подарят мне цветы!
– капризно закричала королева и застучала ногами.
– Сию минуту!

Вбежала целая толпа придворных дам и бросилась успокаивать августейшую особу.

Королева распалялась все больше и больше. Она уже не кричала, а истерично верещала. Министр тоже пытался успокоить ее, но его лоб тотчас познакомился с каблуком королевы.

– Как быстро вы можете сделать эти... как их там?.. цветы?
– спросил он нас, держась за шишку на лбу.

– Сунь в горшок, - посоветовал я.
– Через полгода вырастут.

– Это верно?
– переспросил министр у Феди.

– Схематически - да, - согласился Мудреный.
– Но только схематически.

– Что ты имеешь в виду?

– Горшком мой друг называет оранжерею - очень сложную технологическую установку, с помощью которой можно активировать семена для самовоспроизведения. Полгода уйдет наее монтаж, еще столько же - на выращивание цветов.

– О, боже!
– простонал министр.

Он кийнул угрюмым мужикам, и нас с Федей унесли назад, в камеру. Примерно через час появился главный усатый министр собственной персоной. Ссадину на лбу он успел заклеить лейкопластырем. Следом за ним внесли скамейку. Министр сел на нее и знаком отпустил прислугу, Помoлчал. Мы тоже молчали.

– Да, - сказал наконец он задумчиво, - Свалились вы на мою голову.

Он еще помолчал. Потом достал из кармана плоскую фляжку, отхлебнул глоток, поморщился. Посмотрел поочередно на нас с Федей.