Феечка кого-то бздыньк!
Шрифт:
– Мона, - послышался тихий голосок.
– Что?! – дернулся принц. – Тебя зовут Мона? Красивое имя. А я думал, что Камелия или… Роза!
– Камелия… Так звали маму, - глаза ребенка снова наполнились слезами.
Это был вечер. Темнота окутывала вековечный лес.
– Я не знаю, как тебя утешить, - прошептал принц. Ему были семнадцать, а ей всего лишь … лет шесть – семь. Знаешь, когда мама умерла, слуга вывел меня на балкон и показал на звезды… Смотри!
Маленькая фея задрала голову, все еще дрожа.
– Когда кто-то уходит, - принц
– А бабушка говорила, что в цветок, - прошептала девочка, глядя на звезды.
– Нет, в звезду… - принц держал маленькую ручку в железной перчатке. – Чтобы всегда смотреть сверху! Следить за тобой… Присматривать… Люди считают, что когда человек умирает, он уходит куда-то, где ему хорошо. Но мне больше нравится про звезды…
– Мама будет смотреть на меня? – прошептала девочка, растирая слезы.
– Да, - ответил принц. – Честно, я не знаю, что с тобой делать… Ну давай хоть осмотрю! Покажи щеку? Я, конечно, не целитель… Но … сделаю, что смогу…
На щеке у феи была жуткая рана… Кое-как стянув ее, принц, посмотрел на свою руку. Фея рухнула ему на руки, как подкошенная.
– Магия смерти… - вздохнул принц, осторожно положив фею на траву. Он снял шлем и принес воды, стягивая с нее рваное окровавленное платье.
– Ах ты! – послышался голос, а его отмело в сторону.
– Внученька! Что ты с ней сделал?! – в голосе было столько злобы и ненависти. – Мерзкий человек!
– Я не… - не успел крикнуть принц, чувствуя жуткую и мучительную боль. Если бы не доспехи, которые ядовитые шипы пробили насквозь, но не до конца, он был бы мертв.
– Будешь истекать кровью и умирать от яда! – слышался голос. Какая-то немолодая женщина в белом платье схватила на руки ребенка.
– Бабушка, - очнулась девочка.
– Он не успел, моя хорошая, - шептала женщина. – Не успел… Зато бабушка успела… Все хорошо!
– Ваше величество! – послышался голос из-за деревьев. – Вам нужно поспешить!
– Я вырву тебе крылья! – задохнулся принц, мучаясь от нестерпимой боли. – Клянусь, я так просто это не оставлю…
Пленник очнулся от сна, похожего на бред, а потом осторожно приподнял золотистые волосы и убрал их с щеки. Щека была гладкой и чистой.
– Это не она, - с грустью подумал пленник.
– А что ты там смотришь?! – вспыхнула фея, вскочив прямо на нем. Она начесывала волосы на щеки, глядя сонным и перепуганным взглядом.
– Просто посмотрел на тебя, - выдохнул пленник, развалившись на соломенных подушках.
Глава пятнадцатая. ТроФЕЙ!
– Не надо на меня смотреть! Меня… любить надо! – шмыгнула носом фея.
«Правильно говорят. Найти фею невероятно сложно. Потерять – легко и просто. Забыть – невозможно. А спровадить очень тяжело!», - усмехнулся пленник.
– Ой, а давай я тебе колыбельную спою! – внезапно вскочила фея.
– Зачем? – спросил пленник. Он начинал привыкать к ее непостоянству. Правильно говорят, феи не умеют любить постоянно. Сейчас любят, а через час
уже про тебя забыли! И хорошо, если просто забыли. Хуже, когда забыли где-нибудь в дремучем лесу по грудь в болоте с кровожадным комаром на плече.– Чтобы ты уснул! – удивилась фея. – Бабушка всегда поет дедушке колыбельную!
Она набрала воздух в грудь и запела.
– Спит комарик на стене, спит листок на ветке… И грибочек спит в траве, фея спит соседка…
Пленник умилился. Что было для него вовсе не свойственно.
– Спит, сны видит за двоих, маленький сверчок, - пела фея красивым голосом, вызывая все то же умиление.
– От чего в штанах твоих не уснул стручок? – продолжала фея, а пленник посмотрел на нее квадратными глазами. – От чего же он опять поднял одеяло…
Глаза пленника становились все шире и шире. Хотя, кажется, уже шире некуда!
– Перед сном носки снимай, чтобы не воняло! – нежным голосом выводила фея. – Слышишь, милый, жабы спят, спят их бородавки! Не обломится твоей сморщенной козявке! Так что пусть твой червячок, снова ляжет на бочок! А иначе, я не вру, вместе с мозгом оторву!
Пленник смотрел куда-то в темноту. Он даже забыл опустить брови.
– Ну как? – спросила фея, слегка встревоженным голосом. – Тебе понравилась колыбельная?
– Очень, - заметил пленник, косясь на фею.
– Тогда ты почему не спишь? - удивилась фея, присаживаясь на подушку.
– Да так, - все тем же голосом ответил пленник, поглядывая на фею. – После такой колыбельной я вряд ли усну!
– Но дедушка засыпал! – обиделась фея, вздыхая. – Вот стараешься для тебя, стараешься, а ты…
И она махнула рукой.
– Дедушка глухой, и то засыпал, а ты почему не спишь? – фея жалобно посмотрела на пленника.
– Опасаюсь! – ответил он, не зная, смеяться или плакать. – Скажи мне, почему твоя бабушка так ненавидит деда?
– Она его очень любит! – возразила фея. – Очень – очень!
– Что-то слабо верится, - мотнул головой пленник.
– Но она его часто обнимает, целует, - заметила фея, внезапно покраснев при слове «целует». Она ковыряла пальцем спинку кровати. – А вот ты меня не любишь. Потому что… Не обнимаешь и не целуешь!
– Ну иди сюда, - усмехнулся пленник, протягивая руку. – Обниму и поцелую.
- Уже не надо! – воскликнула фея, шмыгнув носом.
«Вот такие они переменчивые. Что я и говорил!», - мысленно закатил глаза пленник.
– Ну не надо, так не надо, - вздохнул пленник, пряча руку под одеяло. – Спокойной ночи. Постараюсь уснуть. Но для начала забуду колыбельную.
– А что? Целовать не будешь? – послышался обиженный голос.
– А что? Надо? – спросил пленник, глядя на надутые губы феи.
– С подсказкой не надо! – вздохнула она. – Нужно без подсказки!
– Ладно, тогда спокойной ночи! – вздохнул пленник, приподнимая руки. Фея обиженно улеглась сверху и засопела.
Руки лежали на ее обнаженных плечах. Ночь была очень холодной, а под одним одеялом было намного теплее.