Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты

Великий С. М. Соловьев приводил еще один довод против кутузовского предложения отказаться от сражения с Наполеоном и отступать. «Уклониться от решительной битвы, когда такой полководец, как Наполеон, ее хотел, трудно, невозможно. Надобно отступить, но для этого надо иметь план отступления, надо знать, куда отступать, с какими средствами и какие средства можно найти в стране, куда будет направлено отступление. Отступать в Венгрию: но что такое Венгрия? Не надобно забывать, что русский главнокомандующий был в чужой стране, ходил ощупью, впотьмах».

Существует расхожее мнение советских историков, заимствованное у А.И. Михайловского-Данилевского, о том, что Александр I якобы «отстранил» Кутузова и сам «руководил» битвой при Аустерлице [248] . Утрируя это мнение, В.Д. Мелентьев объявил даже, что в той битве «русскими войсками распоряжались иностранцы: генералы и полковники Вейротер, Гогенлоэ, Лихтенштейн, Вимпфен, Буксгевден, Ланжерон и другие».

Мало того что Мелентьев «забыл» здесь о таких русских генералах (не говоря уж о полковниках), как П.И. Багратион, Д.С. Дохтуров, М.А. Милорадович, Ф.П. Уваров, А.С. Кологривов, П.П. Долгоруков, Н.М. и С.М. Каменские и много других, — он не учел, что все перечисленные им «иностранцы» (равно как и россияне) находились в распоряжении Кутузова, причем ни Гогенлоэ, ни Лихтенштейн к русским войскам прямого отношения не имели, они командовали союзными, австрийскими войсками.

248

Михайловский-Данилевский А.И. Полн. собр. соч. СПб., 1849. Т. 1. С. 140; Подорожный Н.Е. Кутузов. М., 1942. С. 64; Полководец Кутузов: Сб. статей. М., 1955. С. 82; Бескровный Л.Г. Указ. соч. С. 33; Жилин П.А. Фельдмаршал М.И. Кутузов. С. 100; Сироткин В.Г. Отечественная война 1812 г. М., 1988. С. 76. Есть и оригинальная постсоветская версия о Кутузове при Аустерлице: «Его просто-напросто заставили командовать заранее проигранным сражением» (Андрианова И.А. Спаситель отечества. С. 169).

Главное же, Александр I не только не отстранял главнокомандующего Кутузова, но и не вмешивался в его распоряжения, а лишь в самом начале битвы поторопил его с атакой. Когда три колонны левого крыла союзников уже шли в наступление, 4-я колонна все еще задерживалась на командных Праценских высотах. Александр I осведомился у Кутузова: «Михайло Ларионович! Почему не идете вперед?» Кутузов ответил: «Я поджидаю, чтобы все войска колонны пособрались». Теперь улыбнулся Император: «Ведь мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки». «Государь, — возразил Кутузов, — потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете!..» Далее и у А.И. Михайловского-Данилевского, и у Н.К. Шильдера следует одна и та же фраза: «Приказание было отдано» [249] . Так оба придворных историка подчеркнули, не называя имени того, кто отдал приказание, согласованную волю Государя и его военачальника.

249

Михайловский-Данилевский А.И. Описание первой войны императора Александра… С. 182; Шильдер Н.К. Указ. соч. Т. 2. С. 140.

Центральная, 4-я, колонна союзников с главнокомандующим и двумя императорами пошла вперед, оставляя Праценские высоты и не зная, что этого момента очень ждал и теперь с удовольствием зафиксировал третий император — Наполеон. Он с той минуты, когда проводил «шалуна» Долгорукова, был уверен, что союзники его атакуют, и приготовился нанести встречный удар по центру союзной армии. Такой удар сулил ему наибольший успех в том случае, если бы войска союзного центра спустились с Праценских высот. Все так и произошло.

Удар Наполеона по 4-й колонне был страшной силы. По воспоминаниям А.Ф. Ланжерона, «колонна была раздавлена и рассеяна меньше чем в полчаса» [250] . Александр I, Франц I и Кутузов сразу потеряли друг друга из виду. Франц, увлеченный потоком бегущих австрийских солдат, умчался с поля сражения на лихом коне. Александр I своих солдат пытался остановить, кричал им: «Стой! Я с вами! Я подвергаюсь той же опасности!» Его не слушали. Кто-то доложил ему, что Кутузов ранен. Царь послал к главнокомандующему своего лейб-медика Я.В. Виллие.

250

Ланжерон А.Ф. Записки // Военный сб. 1900. № 11. Прил. С. 35.

«Поблагодари государя! — воскликнул Кутузов, отправляя врача обратно. — Доложи ему, что моя рана не опасна, но смертельная рана — вот где!» Жестом отчаяния главнокомандующий показал на своих бегущих солдат. Только что у него на глазах его любимый зять, герой Кремса, флигель-адъютант граф Ф.И. Тизенгаузен со знаменем в руках повел их в контратаку и «пал, пронзенный насквозь пулею» [251] . Сам Михаил Илларионович едва не попал в плен.

Тем временем союзная армия была расчленена на три части и, как это спланировал Наполеон, уничтожалась по частям. Русские солдаты дрались храбро, но не могли устоять перед натиском французов, резервы которых Наполеон искусно направлял в решающие пункты сражения. Кутузов успел отправить Буксгевдену приказ о всеобщем отступлении и потерял управление войсками. Александр I рассылал казаков во все стороны разыскивать его, но увиделся с ним уже после битвы у местечка Годвежицы [252] . Только колонны Багратиона и Лихтенштейна отступали без паники. Войска всех прочих колонн бежали. Отброшенные к полузамерзшим прудам, они пытались спастись по льду и тонули там целыми полками, ибо Наполеон, державший в руках все нити боя, приказал своей артиллерии бить ядрами в лед [253] .

251

Михайловский-Данилевский А.И. Описание первой войны императора Александра… С. 184

252

См.: Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч. С. 188–189.

253

Подробно о битве при Аустерлице, кроме уже названных здесь источников, см.: Slovak A. Die Schlacht bei Austerlitz. Brunn, 1898; Thirу J. Ulm, Trafalgar, Austerlitz. Paris, 1962; Бешанов B.B. Шестьдесят сражений Наполеона. Минск, 2000. С. 144–163.

Смятение, охватившее союзный олимп, было так велико, что вся свита Александра I рассеялась в разные стороны и присоединилась к нему только ночью и даже наутро. В первые же часы после катастрофы царь скакал несколько верст лишь с врачом, берейтором, конюшим и двумя лейб-гусарами, а когда при нем остался один лейб-гусар, Александр I, по рассказу этого гусара, «слез с лошади, сел под дерево и горько плакал» [254] .

Архив Военного министерства Франции хранит следующие данные о потерях сторон при Аустерлице: союзники — 15 тыс. убитых и раненых, 20 тыс. пленных (среди них 8 генералов), 180 орудий, 45 знамен; французы — 1290 убитых и 6943 раненых. В России с этими данными соглашался только Е.В. Тарле [255] . Все остальные наши историки — и дореволюционные, и советские — подсчеты французов взяли под сомнение и в большинстве своем оперировали цифрами А.И. Михайловского-Данилевского: потери союзников — 27 тыс. человек убитых, раненых и пленных (в том числе 21 тыс. русских), 158 орудий (русских — 133), 30 знамен; потери французов — до 12 тыс. человек. Все 8 пленных генералов (известных поименно) — русские. Среди них был начальник 3-й колонны генерал-лейтенант И.Я. Пржибышевский. Лишь в постсоветское время Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев избрали оптимальную методику исчисления потерь при Аустерлице: русских — по русским ведомостям, французских — по французским.

254

Из рассказов старого лейб-гусара // Русский архив. 1887. № 3. С. 193.

255

См.: Тарле Е.В. Соч.: В 12 т. Т. 7. С. 160.

Некоторые из наших историков (П.А. Жилин, Л.Г. Бескровный, Н.Ф. Шахмагонов) пытаются преуменьшить масштабы аустерлицкого разгрома союзников, цитируя при этом реляцию М.И. Кутузова царю, где сказано, что «российские войска <…> почти до самой полночи стояли (?! — Н.Т.) в виду неприятеля, который не дерзал уже более возобновить своих нападений», и что урон русской армии «не доходит до 12 000», тогда как у французов «простирается до 18 000». Тот факт, что Александр I после Аустерлица повелел Кутузову «прислать две реляции: одну, в коей по чистой совести и совершенной справедливости были бы изложены действия <…>, а другую — для опубликования», предан гласности еще в 1869 г. М.И. Богдановичем [256] . Кутузов выполнил это повеление. С тех пор и доныне наши «патриоты» рассуждают об Аустерлице не «по совести и справедливости», а «для опубликования», опираясь на кутузовскую реляцию для текущего момента [257] .

256

Богданович М.И. История царствования императора Александра I. Т. 2. С. 105.

257

В новейшем издании к 250-летию со дня рождения Кутузова эта фальшивка еще раз перепечатана (Фельдмаршал Кутузов. Документы, дневники, воспоминания /Отв. составитель А.М. Валькович. М., 1995. С. 90–93). Показательно, что «фанаты» Кутузова любят цитировать сказанное им перед собственной свитой (что называется, «на публику»): «Я не виноват в Аустерлицком сражении», но игнорируют его признание в откровенном разговоре с фельдмаршалом А.А. Прозоровским: «Я проиграл Аустерлицкое сражение, да не плакал» (Из записок фельдмаршала кн. И.Ф. Паскевича // Русский архив. 1889. Кн. 1. С. 412). Один из таких «фанатов» (Ю.Н. Леонов) сопроводил портрет-плакат Кутузова из серии «Отчизны верные сыны» (М., 1987) текстом: «В своей жизни он не проиграл ни одного сражения».

В действительности же аустерлицкий разгром был для России и Австрии ужасающим. Официальный Петербург воспринял его тем больнее, что за 100 последних лет привык к непрерывным победам русского оружия над любыми врагами и что при Аустерлице впервые после Петра I возглавлял русскую армию сам царь. «Здесь действие Аустерлицкой баталии на общественное мнение подобно волшебству, — писал Ж. де Местр из Петербурга в Лондон 4 января 1806 г. — Все генералы просят об отставке и кажется, будто поражение в одной битве парализовало целую империю» [258] .

258

Местр Ж. де. Указ. соч. С. 61.

Впрочем, «битва трех императоров» имела значение, далеко выходившее за рамки интересов Франции, России и Австрии. «Она потрясла современников, а затем вошла в летописи истории не потому, что один император взял верх над двумя другими, — справедливо заключил А.З. Манфред. — Современники видели в Аустерлицкой битве <…> решающий поединок нового и старого миров».

2 декабря 1805 г. на поле Аустерлица столкнулись не просто три императора, три армии, три державы, а именно два мира — только что утвердившийся буржуазный и ветшающий старый, еще не готовый к новым преобразованиям.

Аустерлиц обозначил собою конец 3-й коалиции. Император Австрии Франц I уже через день после битвы сам явился к Наполеону с повинной: Австрия вышла из войны. Вслед за тем предстал перед Наполеоном и Х.-А. Гаугвиц, который три недели ехал от Берлина до Вены и теперь, вместо того чтобы вручить ультиматум, запрятанный подальше, поздравил Наполеона с победой. Наполеон ответил усмешкой: «Ваши поздравления предназначались другим. Фортуна переменила их адрес» [259] . Так Пруссия отпала от 3-й коалиции, не успев вступить в нее.

259

Lefebvre A. Histoire des cabinets de l’Europe pendant le Consulat et l’Empire. Paris, 1900. V. 2. P. 232.