Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты
Шрифт:
В 1980-е годы против общепринятой точки зрения выступили Б.С. Абалихин и В.А. Дунаевский. Они попытались доказать, что Наполеон шел из Москвы отнюдь не к Смоленску, а «через Калугу на Украину»; Кутузов же гениально разгадал этот замысел Наполеона, не дал ему «прорваться в украинские губернии» и спас Украину от французского нашествия. Такая версия, косвенно опирающаяся лишь на одно из многих предположений Кутузова о возможном пути Наполеона («искать будет непременно дорогу, которая еще не разорена», «захочет пробраться на Волынь» и т. д.) [531] , не выдерживает критики. Из опубликованных документов Кутузова видно, что он по крайней мере до 14 октября еще не знал, куда пойдет Наполеон. 11 октября, за день до Малоярославецкой битвы, фельдмаршал обязал М.А. Милорадовича, князя Н.Д. Кудашева и калужского губернатора П.Н. Каверина принять меры «для узнания его (Наполеона. — Н.Т.) дальнейших намерений»,
531
М.И. Кутузов. Сб. документов. М., 1954. Т. 4, ч. 1. С. 354; Ч. 2. С. 345.
Заслуга Кутузова не в том, что он якобы заранее разгадал все самые тайные замыслы Наполеона, а в том, что он предусматривал возможность различных вариантов и любому из них старался воспрепятствовать. Сделать это было очень непросто, поскольку Наполеон умел планировать и осуществлять свои операции мастерски. Удалось же ему, несмотря на то что вокруг Москвы буквально роились казаки и партизаны, вывести из города 116-тысячное полчище так скрытно, что лишь на четвертый день, 11 октября, казаки из отряда генерал-майора И.Д. Иловайского обнаружили: «Москва пуста!» [532] — а партизаны А.Н. Сеславина «нашли» «Великую армию» уже на пути к Малоярославцу. И это при том, что, по мнению советских и постсоветских историков, «Кутузову удалось блокировать все дороги из Москвы»…
532
М.И. Кутузов. Т. 4, ч. 2. С. 139.
Уходя из Москвы в направлении Калуги, Наполеон не считал, что он уже отступает. «Армия возвращалась в Смоленск, но это был марш, а не отступление», — объяснял он на острове Святой Елены. Император не только обеспечил скрытность своего марша, но и попытался дезориентировать россиян. На другой день после ухода из Москвы в с. Троицкое, он продиктовал письмо от имени маршала Л.А. Бертье на имя Кутузова и отправил с ним в Тарутино полковника П.-О. Бертеми. На письме была сделана московская помета, чтобы Кутузов «увидел», будто Наполеон еще остается в Москве [533] .
533
Chambray G. Op. cit. V. 2. P. 321; Segur Ph.-P. Op. cit. V. 2. P. 105.
До 11 октября казалось, что задуманный маневр удается Наполеону. Партизаны и казаки не разобрались в перемещениях его войск. Командир самого крупного из армейских партизанских отрядов И.С. Дорохов 9 октября доложил Кутузову, что в с. Фоминское вступили отряды кавалерии генерала Ф.-А. Орнано (кузена Наполеона) и пехоты генерала Ж.-Б. Брусье. Полагая, что это какие-то отдельные части противника, и не зная, что следом за ними идет вся «Великая армия», Дорохов решил напасть на них и запросил у Кутузова подкреплений. Фельдмаршал в тот же день послал к Фоминскому 6-й корпус Д.С. Дохтурова с начальником штаба 1-й армии А.П. Ермоловым, «дабы на рассвете 11 числа атаковать неприятеля». В ночь с 10-го на 11 октября корпус Дохтурова остановился на несколько часов в с. Аристово и готовился с рассветом атаковать Фоминское, а тем временем, минуя Фоминское, прошли далее к Боровску (курсом на Калугу) главные силы Наполеона.
Уже близилась полночь, когда в Аристово примчался капитан А.Н. Сеславин с перекинутым через седло «языком» — пленным французским унтер-офицером. Сеславин доложил, что он, взобравшись на дерево, обнаружил у Боровска колонны «Великой армии», увидел даже «самого Наполеона, окруженного своими маршалами и гвардией». Пленник подтвердил его слова: «Уже четыре дня, как мы оставили Москву <…>. Завтра Главная квартира императора — в Боровске. Далее направление на Малоярославец». Ермолов сразу все понял и предложил Дохтурову спешить к Малоярославцу. Дохтуров заколебался, поскольку имел приказ Кутузова наступать на Фоминское. Тогда Ермолов как начальник штаба «именем главнокомандующего» приказал Дохтурову вести корпус к Малоярославцу, а сам послал майора Д.Н. Болговского нарочным к Кутузову с просьбой срочно направить туда же всю армию.
Болговский потом вспоминал, что Кутузов, выслушав его, «прослезился и, обратясь к иконе Спасителя, сказал: „Боже, Создатель мой! Наконец ты внял молитве нашей, и с сей минуты Россия спасена!“» [534] . Через считаные часы вся русская армия выступила из Тарутина к Малоярославцу.
Так, благодаря счастливому открытию Сеславина и вне всякой зависимости от того, насколько Кутузов разгадал замысел калужского марша «Великой армии», русские войска получили возможность преградить ей путь на Калугу. «Если бы партизан Сеславин не мог предупредить заблаговременно, —
рассуждал Ермолов, — VI-й пехотный корпус и прочие с ним войска при атаке села Фоминское понесли бы неизбежно сильное поражение, и был бы Малоярославец беспрепятственно занят неприятелем». Денис Давыдов выступил еще энергичнее: «…извещением Сеславина решилась участь России». Разумеется, при этом надо учитывать и столь же смелую, сколь мудрую распорядительность Ермолова.534
Харкевич В.И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вильна, 1900. Вып. 1. С. 243.
Тем временем корпус Дохтурова, не успевший отдохнуть в Аристове после изнурительного марша, снялся с места и еще до рассвета 12 октября был уже под Малоярославцем — почти одновременно с «малою частию» неприятельского авангарда, который был им выбит из города атакой с ходу [535] . Вот что рассказывал очевидец. К Фоминскому корпус шел «целый день <…> по плохой проселочной дороге, по слякоти и под дождем. Поздно уже, при большой темноте, остановился он ночевать у селения Аристово. Бивуака строить было некогда, а потому вся ночь была проведена под дождем и почти без сна. На другой день поднялся до света, шел тоже весь день по грязи и, немного отдохнув, в ночь выступил под дождь. Перед светом пришел под Малоярославец и без всякого отдыха вступил в бой <…>. Сообразив все это, можно сделать вывод, каковы были тогда наши войска».
535
М.И. Кутузов. Т. 4, ч. 2. С. 107 (Д.С. Дохтуров — М.И. Кутузову 14 октября 1812 г.).
Авангард французов составлял 4-й корпус вице-короля Италии Евгения Богарне. Бой под Малоярославцем начала утром 12 октября дивизия из этого корпуса под командованием генерала А.-Ж. Дельзона, того самого, который начинал и Бородинскую битву. Дельзон ворвался в город, но сам при этом был убит. Рядом с ним пали его брат и адъютант [536] . У россиян здесь был тяжело ранен (и после двух лет страданий от этой раны умер) герой-партизан генерал-майор И.С. Дорохов.
536
См.: Васильев А.А. Малоярославецкое сражение в Отечественной войне 1812 г. //Малоярославец. Очерки по истории города. Малоярославец, 1992. С. 37–38. Большая (70 с.) статья А.А. Васильева — самое обстоятельное описание битвы при Малоярославце.
Пока войска Богарне и Дохтурова дрались за Малоярославец с переменным успехом (до середины дня город 4 раза переходил из рук в руки), к месту боя подтягивались главные силы Наполеона и Кутузова. Сразу после полудня на помощь Дохтурову подоспел 7-й корпус Н.Н. Раевского, а Богарне был поддержан двумя дивизиями из корпуса Л.Н. Даву. Ни та, ни другая сторона не уступали друг другу в «наижесточайшем» бою, как рапортовал Кутузов Александру I.
В середине дня к Малоярославцу прибыл Наполеон. Обозрев поле боя, он направил подзорную трубу в сторону с. Спасского, откуда мог появиться Кутузов, и долго всматривался в даль. Там сквозь облака пыли уже поблескивали штыки и ружейные стволы воинских громад: к Малоярославцу спешила армия Кутузова.
Собственно, Кутузов не изнурял армию сверх меры форсированным маршем, рассчитав, что 28 верст (почти 30 км) между Тарутином и Малоярославцем он преодолеет вовремя. В Спасском он дал войскам «растах» (отдых) и завернул ни с чем гонца от Ермолова, умолявшего «поспешить». Ермолов тут же прислал второго гонца. Кутузов рассердился: «С негодованием плюнул так близко к стоявшему против него посланцу, что тот достал из кармана платок, и было заметно, что лицо его имело большую в нем надобность». Как бы то ни было, к 16 часам, когда Наполеон еще не подтянул к Малоярославцу часть своих войск, вся армия Кутузова уже закрепилась на высотах южнее города.
Бой продолжался с прежним ожесточением, но ни Наполеон, ни Кутузов пока не вводили в дело главных сил. Принц Е. Вюртембергский подсчитал, что в бою приняли участие 20 тыс. русских и 18 тыс. французов, а М.И. Богданович — что с каждой стороны сражались по 24 тыс. человек. Новейшие подсчеты А.А. Васильева таковы: 20 тыс. французов против 30 тыс. россиян. К 23 часам город, многократно (по разным источникам, от 8 до 13 раз) переходивший из рук в руки, остался у французов. По словам очевидца, он «представлял собою зрелище совершенного разрушения. Направление улиц обозначалось только грудами трупов, которыми они были усеяны <…> [537] . Все дома обратились в дымящиеся развалины, под которыми тлели полусожженные кости». Тем временем Кутузов отвел свои войска на 2,7 км к югу и занял там новую позицию, преграждая французам путь на Калугу.
537
Это засвидетельствовали все участники боя — и французы, и русские (в том числе А.П. Ермолов и Н.Н. Раевский, А. Коленкур и Ф.-П. Сегюр).