FEMDOM, BDSM, SPANKING. Лето у тетки Фелисии

Марек забылся беспокойным сном и не услышал, как во флигель вошла пани Фелисия. Тетка стояла возле его кровати с маленькой баночкой в руках. Марек лежал на животе, под тонкой простыней, совершенно голый, потому что прикосновения одежды к обожженным местам были весьма болезненны.

Пани Фелисия откинула с юноши простыню.

– Чешется, наверное, сил нет? – спросила она Марека с улыбкой.

– Чешется и жжется, – пожаловался юноша.

– Ну, я думаю, ты уже достаточно наказан, – сказала пани Фелисия.

Тетка открыла баночку и положила крышку на стоящую возле кровати тумбочку. Женщина присела на кушетку и стала легкими касаниями наносить мазь на горящие ягодицы Марека. Потом пани Фелисия зачерпнула еще немного пахучей мази и обработала поясницу юноши и его ляжки. Боль и жжение понемногу стали уходить.

– Спасибо, спасибо вам большое, – сказал Марек и расплакался.

Глава третья.

Катаржина была худенькая, смешливая и жеманная. С яркими голубыми глазами. Когда Катаржина улыбалась, на её щеках становились видны две ямочки. Сегодня на панночке был цветастый короткий сарафан и сандалии. Ее стройные длинные ноги были смуглые от загара, а на коленках Марек заметил царапины и ссадины. Марек и Катаржина гуляли по лесу неподалеку от дачного поселка. Панночка то и дело останавливалась и, опустившись на корточки, собирала лесную землянику. У Катаржины губы были перемазаны земляникой. Юноша не собирал землянику, а затаив дыхание глядел на Катаржину. Сквозь ее волосы светило солнце. В голове у Марека стоял какой—то веселый звон. Панночка что—то ему говорила, но юноша не слышал ни слова. Марек смотрел в ее смеющиеся голубые глаза, а потом не удержался, нагнулся и быстро поцеловал Катаржину в испачканные земляникой губы. Панночка его не оттолкнула, и поцелуй длился несколько мгновений, показавшихся Мареку вечностью.

– Ну, будет, будет… – сказала Катаржина негромко и поднялась на ноги.

– Катаржина, я с ума по тебя схожу!

Панночка засмеялась и пошла дальше по тропинке. Сквозь ее сарафан просвечивало солнце. Марек на ватных ногах побежал следом.

– Катаржина! Катаржина…

– Марек, – сказала Катаржина, оборачиваясь к юноше, – веди себя прилично, а иначе я твоей тетке пожалуюсь! Не лезь ко мне целоваться. И руки не распускай. Запомни, мы с тобой друзья.

– Катаржина…

– Марек, у меня есть жених, – сказала Катаржина и солнечное утро померкло.

– Жених?

Марек остановился на тропинке. Он не мог в это поверить.

– Его зовут Зденек, – стала рассказывать Катаржина. – Он офицер. Зденек сейчас в полку на учениях, но скоро должен вернуться. Мы в конце лета сыграем свадьбу… Марек, что с тобой? У тебя такое лицо…

– Зуб болит, – соврал юноша.

Он стал пинать ногами сосновые шишки, лежащие на тропинке.

– А ты на все лето к пани Фелисии приехал? – спросила Катаржина, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Угу, на все лето, – хмуро ответил Марек, – тетка мне предлагает жить у нее, но я решил, что осенью вернусь в Торунь.

– Я слышала, пани Фелисия нашла для тебя учителя по физике. Его зовут пан Казимир. Он у нас в сельской гимназии преподает…

– Черт! – выругался Марек, – тетка сказала, чтобы я не опаздывал к обеду. Который час?

– Лучше беги, – засмеялась Катаржина, – а то опять ремня получишь.

И Марек побежал.

Глава четвертая.

– Марек, вы обещали, что будете дома к обеду, – выговаривала юноше пани Фелисия, – Пан Казимир приехал, а вы болтаетесь неизвестно где! Потрудитесь отвечать за свои слова.

Марек стоял, навалившись животом на конторку. Руками он держался за край столешницы. Штаны сползли по ногам и съехали на пол, кальсоны были спущены до колен.

– Пани Фелисия, простите! Я совсем позабыл.

Пан Казимир сидел за столом и ел солянку. Это был солидный господин лет пятидесяти в коричневом сюртуке и белой сорочке. У пана Казимира была бритая голова, рыжие усы и бородка. В глазу у пана поблескивал монокль. На шее был повязан галстук—бабочка в красную клетку.

Тетка откинула рукой челку, чтобы не падала на глаза. Решительно поджав губы, она отвела назад руку с ремнем, помедлила несколько мгновений, а после хлестнула Марека по ягодицам.

– Извольте считать!

И снова хлестнула юношу ремнем. И снова ягодицы обожгла боль. Марек замычал, стиснув зубы. Молодой человек представил, как на его бледной заднице, одна за другой проступают широкие малиновые полосы, следы от ремня.

– Два! – стал считать Марек, – Три!… Четыре! Тетя Фелисия, простите!… Пять!

Покуда тетка порола Марека ремнем, пан Казимир невозмутимо хлебал солянку. Горничная Грася сидела с краю стола, подперев кулачком подбородок. Она тихо улыбалась и задумчиво смотрела за окно.

Отсчитав десяток ударов, пани Фелисия повесила ремень на гвоздь в стене и села к столу. Марек тихо всхлипнул и вытер рукой выступившие на глазах слезы. Поморщившись, юноша натянул кальсоны. Нагнулся и подобрал с пола слетевшие с ног штаны. Он привел в порядок одежду и тоже сел к столу. Горничная поставила перед Мареком тарелку солянки. Ягодицы горели после порки, и юноша елозил на стуле.

– Я люблю деревню, – говорил пан Казимир и вертел в пальцах рюмку сливовицы, – я преподаю физику в здешней гимназии без малого четверть века. Да—с, четверть века…

И пан опрокинул рюмку.

– А скажите, – спросила его тетка, – вы полагаете, можно научить юношу наукам без розог?

– Я полагаю, что ничему нельзя научить без розог, – серьезно ответил пан Казимир, глядя из—под кустистых бровей на Марека, – юношей необходимо пороть. Да—с, без этого никак нельзя… А вы сами, молодой человек, как полагаете?

Марек не знал, что и ответить.

После обеда тетка провела пана Казимира и Марека в заднюю часть большого дачного дома.

– Здесь было что—то вроде классной комнаты во времена моего детства, – стала рассказывать тетка, – я не ходила в гимназию. Родители нанимали для меня репетиторов. Этой комнатой много лет не пользовались. Я попросила горничных здесь прибраться.

Пани Фелисия толкнула дверь в просторную комнату с большим окном, заросшим со стороны улицы зеленым плющом. В комнате была парта и кресло для учителя, а возле окна стояла грифельная доска. Мареку стало немного не по себе, когда он увидел в углу комнаты козлы для порки. Пан Казимир тоже увидел козлы и улыбнулся пани Фелисии.

– Совершенно необходимая вещь для изучения физики, – пошутил учитель.

– Я попросила нарезать свежих розог.

Пан Казимир оглянулся по сторонам и заметил стоящее возле дверей ведро с березовыми прутьями.

– Великолепно! – сказал пан Казимир, улыбаясь в усы. – Ну—с, я полагаю, можно начинать урок.

Глава пятая.

С физикой в тот раз у Марека не задалось. Юноша слушал пана Казимира в пол уха и решительно ничего не понимал. Перед глазами юноши всё время стояло улыбающееся лицо Катаржины, а в ушах звенел ее смех. В конце концов, пан Казимир потерял терпение.

– Вы, молодой человек, совершенно не желаете учиться, – сказал он Мареку, – вы витаете в облаках! Как раз для таких мечтателей придуманы розги! Извольте, сию минуту разденься и лечь на козлы!