Феникс обретает крылья

Мартин себя убить не позволит и не будет, страдая, смотреть, как умирают во имя его незапятнанного облика близкие ему люди, если будет нужно, он убьет и не станет от этого менее светлым. Потому, что принимает мир таким, какой он есть. Целиком. И не считает себя святым, не боится запачкаться, что ли? Зато он не верит в абсолютное зло, давая всем шанс за шансом. Вопреки всему.

Сейчас он готов подарить шанс Тэдэру.

Жаль, что бывший музыкант понятия не имеет, что делать с этим шансом. Без шанса как-то спокойнее. Все решено. Партия проиграна и незачем заново расставлять фигуры.

— Ты опять уплываешь, — заметил Мартин. — Это вредно для здоровья. Нужно уметь смотреть, оставаясь на берегу.

— Не умею, — слабо признался Тэдэр.

Мир менялся. Кожа Мартина начала светиться. Руки Тэдэра становились прозрачными, наполненными рвущимися в разные стороны ветрами, искорки, застрявшие в кончиках пальцев, пугливо сжимались, боясь быть унесенными, и где-то далеко звучала музыка. Знакомая и незнакомая одновременно. Та, что так и не была написана. Та, что все еще надеется, что бывший малолетний гений одумается и позволит ей ворваться в этот мир. А он не знает, что нужно сделать, чтобы позволить этой музыке появиться на свет, разучился так чувствовать. Что-то в нем, то ли умерло, то ли уснуло. Теперь музыка звучит на грани восприятия, а стоит к ней потянуться и она исчезает, как мираж.

Может, эта музыка и вовсе пытается его обмануть, манит пустой надеждой, обещает то, чего больше нет, а может и вовсе никогда не было.

Новая волна спешила, накатывала, заставляя все три части Тэдэра пугливо вжимать головы в плечи.

— Дыши, — велел Мартин, схватил наполненные ветрами ладони подопечного и сжал.

Ветра рванули к голове, смешались с дыханием, покидая тело, и устремились навстречу волне.

— Никогда не накапливай в себе чувства, — сказал Мартин. — Чувства нужно выпускать в мир.

Волна пенилась и отступала. Поджимала края, брызгалась солеными капельками.

— Если не давать чувствам выхода, они не оставят места ни для чего другого. Уплотнятся. Переплетутся. Превратятся в камень. И ты исчезнешь как личность. То, что от тебя останется, будет тенью человека, незаметной, никому не нужной, ни на что не влияющей. Впрочем, тебе будет все равно.

Забвение.

То, чего он так сильно хотел.

Даже путь правильно выбрал.

Вот только не подумал обо всех последствиях.

Не понял, что потом уже ничего не изменишь. Просто потому, что не захочется.

«Потом» просто не будет.

У людей из камня не бывает будущего. Людей из камня называют памятниками, эти люди свою жизнь уже прожили. А памятник всего лишь напоминание.

Тэдэр резко вдохнул, и Бог опять превратился в человека с доброй улыбкой и и внимательными темными глазами.

— Вот так, правильно.

— Кто ты? — вяло поинтересовался Тэдэр. Хотелось сжаться в комок и тихонько не то уснуть, не то умереть. Так ведь не позволят.

— Целитель и наставник. Помогаю заблудившимся личностям найти себя.

— Как ты это делаешь?

— Инстинктивно. — Светлая улыбка и ободряющий взгляд. — Это такой же дар, как и умение видеть. Если его у тебя нет, объяснить невозможно. Нужно чувствовать.

— Я не хочу видеть, — мотнул головой Тэдэр. — Никогда больше не стану вдыхать вашу пулю.

— Это не поможет. Пуля один из самых мощных стимуляторов, но есть множество других послабее и для разных людей они разные. Иногда для падения в себя хватает испуга, удивления, счастья. Лучше научиться контролировать свой дар. Так жить легче.

— Ты меня научишь?

— Я не умею. Я ведь не видящий. Я просто должен был понять, что с тобой не так.

— Понял?

— Понял.

Какое многообещающее выражение лица. Вот тебе и светлый дух.

— И что со мной не так? — спросил Тэдэр.

— Ничего особенного. Ты потерялся, что-то тебя напугало, что-то разочаровало. Теперь ты топчешься на месте, не зная куда идти, боясь, что куда бы ты не пошел, твой выбор будет неправильным. Такое случается с большинством людей. Просто они, рано или поздно, все равно идут. Топтаться на месте довольно скучно и безперспективно. А ты самостоятельно принимать решение отказываешься. Ждешь приказа. Уж не знаю, чьего.

— Мой выбор всегда неправильный, — сказал Тэдэр. Ни одно решение не принесло ожидаемого результата. Сплошные разочарования. Впору сесть и завыть от тоски по погубленной жизни. Унылое будет зрелище.

— Тебе так кажется, но ты неправ. Неправильного выбора не может быть в принципе. Нужно просто идти вперед. Любое твое свершение ценно. Даже неудачи. Они позволяют чувствовать счастье, понять, что это оно. Самое неправильное решение — стоять наместе.

— Ты психолог? — подозрительно спросил Тэдэр. Слишком уж знакомые слова. Психологов он не любил с детства.

— Я целитель, — сказал Мартин.

— Есть разница?

— Бывает, что нет.

— Когда меня накрывает волна, ты становишься Богом. — Тэдэру просто хотелось говорить. Неважно о чем. — Светлым таким.

— Мне говорили. На самом деле, это просто твое восприятие мира. Ты усвоил, как должен выглядеть Бог, запомнил его достоинства. Мои достоинства совпадают с твоими представлениями о Боге. Малика ты наверняка увидел несгибаемым воином. Он такой и есть. Но все видящие воинов видят по-разному. Со мной проще, образы добрых богов в некоторых деталях совпадают. Да и большинство верующих людей в той или иной степени христиане или мусульмане, никогда не понимал, чем их боги отличаются.

— То, что я вижу — моя фантазия?

— То, что ты видишь — истина. Ты видишь суть. Твое подсознание создает образы на основе известных ему вещей. Это как сны. Если их правильно истолковать, можно понять, что тебя беспокоит. Если правильно истолковать увиденное видящим, будешь знать что из себя на самом деле представляет человек.

— Я не умею правильно толковать, — сказал Тэдэр.

— А ты пробовал? — улыбнулся Мартин. И ведь ни капли насмешки.

— Да.

— Что получилось?

— Я отомстил, но легче мне не стало. Наоборот, стало хуже.

— Наверное ты что-то рассмотрел в себе, — предположил Мартин.

— Наверное, — не стал спорить Тэдэр.

— Ты из детей ветра?

Тэдэр погладил шрам на щеке. Дождался. Нашелся человек, решивший уточнить, по праву ли этот шрам оказался на лице.

— Бабушка моей мамы была из них. Поэтому родственники моего отца и не позволили ему жениться на моей матери. Точнее, заставили сразу же развестись. На Гловер до сих пор считают, что у детей ветра нездоровая наследственность. Что у людей, живущих вне планет, обязательно должны быть проблемные гены. Они не захотели такого наследия для своей семьи. Радетели за чистоту человеческого генома. А мой папаша не посмел им возразить. Слабый он человек.