Феникс сапиенс

– Что у нас есть. Речное судно с возможностью ограниченного выхода в море – использовалось для рейсов из Александрии в города Нила. Водоизмещение – 156 тонн, длина – 42 метра, максимальная ширина – 7 метров, осадка – от метра до полутора. Перенесло пожар, надстройки пришли в негодность, но состояние корпуса хорошее, двигателя нет, палубных надстроек, включая рубку, нет. Борта высокие, может использоваться при волнении до пяти баллов. Что надо? Первое. Установить двигатель, шестьсот сил. Есть в наличии, б/у в хорошем состоянии. Второе. Смонтировать и оборудовать теплые жилые помещения с системой отопления. Третье. Смонтировать рубку и новую систему управления. Четвертое. Оборудовать трюмы, в том числе холодильную и морозильную камеры, теплый отсек, топливные емкости, лебедку. Пятое. Установить генератор, провести сеть.

Необходимый транспорт: два легких вездехода, две надувные лодки с подвесными моторами, три снегохода, лыжи для всех. Важное оборудование: коротковолновый передатчик, компрессор, дрели, перфораторы. Ни по срокам, ни по финансам особых проблем по реализации всего перечисленного не просматривается.

– А воздушный шар, неужели у нас не будет воздушного шара?! – воскликнула Алека.

– А зачем тебе воздушный шар?

– Как зачем?! Подняться и увидеть все то великолепие, что дядя Сэнк живописал, с высоты птичьего полета!

– Я думаю, будет намного проще, если прилетит Дават и прокатит на самолете. Дават, прилетишь, прокатишь?

– Куда же я денусь?! Я тут наслушался и пересмотрел свою роль: я буду не просто на подстраховке, я прилечу, даже если в том не будет нужды. Просто хочется. Ну и свежих фруктов привезу, заодно и центнер красного фаюмского вина захвачу.

– И будет у нас великий праздник! – ответил Сэнк. – А как все-таки назовем корабль? Без имени нет сущности. Без названия экспедиционного корабля нет экспедиции! Ваши предложения?

– «Александрия»!

– У нас уже есть Александрия на борту (Алека помахала руками над головой и раскланялась), кроме того воды Земного моря уже 30 лет бороздит круизный корабль «Александрия».

– «Северная звезда».

– В принципе, годится, но немного банально. Кстати, Кола, как называлась Северная звезда на древнеевропейских языках?

– На всех одинаково – Вега. Правда, тогда она не была такой северной.

– Хорошее название, звучит и интригует. Запомнили. Правда, хотелось бы чего-то более специфического, теснее связанного с целью экспедиции.

– «Волга».

– Боюсь, что суда с таким названием уже существуют там, куда мы направляемся.

– А как называется тот город, остатки которого мы будем искать на леднике? – спросил Стим.

– Санкт Петербург.

– Так давайте так и назовем корабль, только покороче: «Петербург».

– О! – сказала Кола. – В этом что-то есть. На северных диалектах Верхнеморского языка «петербург» созвучно с выражением «идем напролом»: петар бурд – брутально и звучно. Нас там будут уважать, они такое любят!

– Вот это мне нравится! И экспедицию так назовем. Представьте газетные заголовки: «Экспедиция „Петербург“ идет напролом!» Голосовать будем? Все согласны. Принято. Итак, с сего момента, 22 сентября 964 года 18:45, начинаем отсчет экспедиционного времени. А сейчас пожалуйте к столу!

– Как хорошо тут у тебя! – сказал Дават в разгаре банкета. – Только кажется мне, вы слишком круто взяли. Вас же всего двое настоящих бойцов. То, что сказал Крамб в нескольких фразах, на самом деле целая эпопея. Он все-таки погорячился насчет «проблем не просматривается». Мне эта кухня хорошо знакома – не одну экспедицию снаряжал. За полгода вам надо из пустого корыта, считай, построить уникальное экспедиционное судно и снарядить его. Может, стоило бы отложить на сезон?

– Дават, за полтора года мы точно с этим не справимся, скиснем. А за полгода – сможем. Именно так – либо за полгода, либо никогда. Понимаешь?

– Понимаю. У разных людей разный стиль, разное дыхание.

– Ты веришь, что позавчера ни у меня, ни у Крамба и в мыслях ничего не было?

– Что же, бурный старт, только не сорвите дыхалку! Я буду переживать за вас.

7. За три с половиной моря

День 21 марта 965 года выдался на славу: легкий северный ветерок принес прохладу, солнце грело, но не жарило, в хвое припортовых сосен шумел птичий оркестр, видимо, в честь отлета на север. «Петербург» пришвартовался у пассажирского пирса, полностью снаряженный и загруженный. Крамб стоял у двери рубки, Сэнк, Мана и Стим – перед пирсом на краю пустой площади.

– А где остальные трое? Кстати, Дават тоже обещал проводить.

– Подожди, стоянка у пирса оплачена до двенадцати, еще 45 минут до отплытия.

Из-за ряда припортовых лавок вынырнуло такси с тремя недостающими членами экспедиции.

– А где толпы провожающих? – поинтересовалась Кола.

– А где оркестр с большими барабанами? – спросила Алека.

– Спросите еще, где фейерверк и большое начальство! – сказал Сэнк. – Вы у меня бросьте эти плебейские замашки! Экспедиция должна уходить интеллигентно – скромно и с достоинством.

Из-за лавок вынырнула машина с Даватом и тремя сотрудниками Института географии.

– Привет-привет, ну наконец-то, а то тут уже народ беспокоится из-за отсутствия толп провожающих с оркестром.

Дават лукаво улыбнулся.

Из-за лавок, как из-за кулис, выехал автобус. Из него вышел председатель Александрийского географического общества Нардиаб Каранд и два десятка его членов.

– Сейчас будем вас торжественно провожать! – заявил председатель, потирая руки. – Еще подождем чуть-чуть, пока народ подтягивается. Пока принесите, пожалуйста, из автобуса стремянку и мегафон.

Действительно из-за лавок и с набережной потянулся народ – сначала маленькими группами, потом непрерывным потоком. Площадь начала заполняться.

– Это что? – спросил Сэнк, кивнув в сторону площади.

– Это объявление по радио, – ответил Дават.

За лавками послышалось серьезное рычание. На площадь въехал большой грузовик с кузовом, накрытым брезентом. Народ расступился, пропустив грузовик в центр площади.

– А это еще что такое? – спросил Сэнк.

– Это не я, клянусь, не я, – ответил Дават, – это он! – Дават кивнул в сторону председателя.

Между тем площадь заполнилась почти до отказа. Председатель влез на стремянку и взял мегафон:

– Начинаем торжественные проводы экспедиции «Петербург». Прошу членов экспедиции подняться на борт и выстроиться на корме. Итак, мы провожаем в путь уникальную экспедицию, уникальную не только своей целью, своим замыслом, но и своим статусом. Чиновники от науки отказали Сэнку Дардиану в государственной поддержке. Но знаете ли вы, как переводится название экспедиции в краях, куда она направляется? «Иду напролом!» Вот что подходит Сэнку в качестве девиза всей жизни, уж не знаю, осознает ли он это сам. И сейчас вместо того, чтобы впасть в уныние, Сэнк пошел напролом: снарядил экспедицию на свои средства и средства друзей, приложил фантастическую энергию и энтузиазм, и вот экспедиционный корабль разводит пары. Мы все будем с нетерпением ждать результатов экспедиции, с надеждой, что они смогут пролить свет на главную тайну человечества, на причины краха прошлой цивилизации. Для укрепления нашей надежды мы передаем в дар экспедиции нашу скромную лепту от членов Общества (председатель достал из кармана пухлый конверт и передал его по цепочке на корабль). А теперь представим и поприветствуем каждого члена экспедиции по отдельности.