Феникс. Путь Легенды

Интерлюдия Пятая. "Куй железо не отходя от кассы!"

Интерлюдия Пятая. "Куй железо не отходя от кассы!"

— Привет, Вильяс. — щуплый мужчина отрешенно посмотрел на посетителя — было видно, что «мозгами» он находится очень далеко в гиперсети, — после чего резко подорвался с футуристично выглядящего ложемента, являющегося рабочим местом, креслом для релаксации и мощным кластером искинов одновременно. — Да сиди, сиди… Чего ты подорвался, как ужаленный?

— Сп-пасибо. — щуплый без сил бахнулся на ложемент. Умная техника мигом подстроилась под своего хозяина, принимая его тело на пружинистую поверхность. — Что случилось, шеф?

— Много чего. — ответил кряжистый седой мужчина, названный Вильясом «шефом». Его серые, холодные глаза, казалось, смотрели прямо в самое нутро, отчего щуплый начал жутко потеть. Ложемент мгновенно понизил температуру около своего хозяина. — Почему о повторном появлении Феникса я узнаю от блогеров, а не от тебя?

— Я ка-ак рр-аз собирал достоверную информацию от наших агентов… — начал было объяснять ситуацию Вильяс, как был перебит стариком.

— Поздно, друг мой, поздно. — за спиной «шефа» индикатор двери загорелся красным светом. Щуплый, заметив, что дверь заблокирована, дико запаниковал, но старался не показывать вида, однако подрагивающие щеки выдавали его состояние. — Наши хозяева уже связались со мной и отчитали меня за медлительность… Сам понимаешь, старый друг, я всего лишь куратор, причем в мою сферу интересов входит слишком много глобальных задач, так что виновен я только косвенно, а вот ты непосредственный исполнитель… — под ложементом Вильяса начала собираться желтая лужица. Он наконец-то осознал, какая участь ему уготована. Старик заметил данный казус и неуловимо улыбнулся — животный страх своего подчиненного приятно будоражил его разум.

— Ну-ну, Вильяс, не все так страшно. — старик подошел к ложементу вплотную, положив свои руки на плечи дрожащего крупной дрожью мужчины. — Успокойся, уже все произошло и ничего не изменить. Прими свою судьбу как настоящий мужчина.

— За что, Джон? — кое-как выдохнул Вильяс. — Я не виноват, Джон, не виноват!

— Успокойся. — Джон помассировал плечи своего подчиненного. — Хозяева приказали мне санкционировать внутреннее расследование. Считай, что я его провел. Если бы ты реально занимался делом, а не обтяпывал свои делишки, пользуясь должностью и прикрываясь мною, все было бы совсем по-другому. А так… Ты сам своими поступками себя же и подставил. Мне нечего сказать в твое оправдание.

— Значит, так… — Вильяс не успел даже закончить свою речь, не говоря уже про активацию капсулы с ядом, как был усыплен Джоном.

— Да, именно так. — согласился Джон, с отвращением отряхивая руки, после чего тело усыпленного мужчины поднялось в воздух и опустилось на пол. Старик брезгливо уселся в ложемент. Он хоть и обладал системами самоочистки, но резкий запах мочи, разлившейся под ним, ложемент убрать не мог.

Спустя полчаса, раздав все нужные указания с рабочего места своего еще не бывшего подчиненного, старик встал. Индикатор двери загорелся зеленым, и через минуту в комнату вошли бойцы в нанитовой броне. Безмолвно погрузив тело Вильяса на грави-носилки и приковав к ней по рукам и ногам силовым полем, они принялись обыскивать комнату. Старик не стал задерживаться, покинув оперативников. Судьба бывшего подчиненного Джона не волновала — стать искином это еще не худшая участь. Да что там, это намного лучше, чем превратиться в питательный бульон для эсперовских сеток и имплантов — повезло Вильясу, что он не одарен пси… А вот детям Джона в свое время не повезло.

Тряхнув головой, отгоняя не вовремя пришедшие мысли, Джон направился к космодрому — там сейчас заканчивает погрузку новейший и, следовательно, быстрейший курьер, который сейчас отправится по приказу Вильяса подавлять бунт вместо секторального флота, усиленный десятками десантных кораблей с сотнями дивизий колониальной пехоты. А пилотом курьера является он — Джон Голд, некогда являвшийся гражданином САСШ и захваченный инопланетянами под конец Второй Мировой, собственно бывший землянин, бывший раб на пиратской базе и, видимо, уже бывший глава контрразведки СБ…

* * *

— Кирай. — Верховный приподнялся со своего ложа, чтобы обнять своего друга детства. Военный вождь ответил на дружеские объятья, стараясь сдержать силу — Верховному жрецу сильно досталось при очередном неудачном покушении. — Я очень рад тебя видеть, друг мой. — жрец отстранился и тяжело лег — Кираю показалось, что даже его глаза потускнели. Но спустя миг алые глаза со змеиным зрачком вновь налились цветом, стали насыщеннее и контрастнее.

— А уж как я рад, что ты выжил, друг… — Кирай присел на второе ложе, пустое в данный момент. — Эта попытка твоего устранения вполне могла удастся. Может, хватит? Дай мне приказ, я вычищу всю гниль с наших рядов!

— Спокойно, друг мой. — Чиан прикрыл глаза, на его лбу проступили бисеринки пота. Головоломный яд не мог убить Истинного, но неудобств приносил с избытком. Головные боли, головокружения, галлюцинации — лишь малый список эффектов, которыми наслаждался Верховный жрец. — Нам выгодна эта «отдушина», как и данная ситуация, в целом. Весь мусор скапливается в группки, которые ты в любой момент можешь смахнуть, не особо напрягаясь. А вот если вырезать недовольных под корень, то следующие начнут более искусно мимикрировать под порядочных Истинных. С неизвестным врагом бороться труднее, друг. И намного сложнее выработать меры противодействия…

— Хорошо, Верховный. — Кирай легонько поклонился, не вставая с ложа. — Доверюсь твоей мудрости.

— Но за беспокойство спасибо, Кирай. — Чиан постарался как можно дружелюбнее улыбнуться, но из-за очередного приступа мигрени болезненно скривился. Вновь прикрыв глаза, пережидая приступ, жрец продолжил. — Отравителей нашли?

— Да, Чиан. — Кирай встал и жестом открыл двери медблока. Пара конвоиров затолкали в дверной проем четверку голых побитых аграфов, по кивку своего командующего закрыли дверь и разошлись по сторонам, охраняя покой больного. — Вот эти выродки, Верховный!

Чиан снова приподнялся, чтобы рассмотреть своих несостоявшихся убийц. Зависнув в неудобном положении на пару минут, Верховный до донышка считал память выродков. «Виновны» — вынес для себя вердикт жрец. Приложив толику усилий, он заставил убийц посмотреть ему прямо в глаза, после чего начал процесс казни — от лиц отравителей тоненьким ручейком начало отделяться еле различимое марево. Аграфы же стояли соляными столбами, даже не дыша и не моргая, смотрели в глаза Верховного. Марево стало мутным и начало отделяться уже от тел преступников, устремляясь к жрецу. И чем больше «марева» вливалось в Чиана, тем лучше он себя чувствовал. Приведя себя в порядок, жрец поднялся на ноги, не отрывая своего взгляда от жертв. По одному лишь желанию из его сумки в руки жреца «прыгнула» уже начавшая подгнивать голова собственноручно убитого старейшины.

— Эта жертва тебе, Отец. — прошептал Чиан и предельно аккуратно поднял трофей на уровень своей головы. Призрачно-мутное марево переключилось, начав втягиваться в заполненные первозданной тьмой глазницы. Тела пленников принялись стремительно усыхать. Волосы мгновенно посеребрились и осыпались на пол, кожа пошла глубокими морщинами, посерела и полезла мелкими струпьями. Конечности скрючились, явственно был слышен треск суставов и костей. Кирай со священным трепетом и ужасом смотрел, как четверка здоровых аграфов за минуту превратились в дряхлых стариков, но, как оказалось, это еще не конец… В один миг кожа с глубоких старцев осыпалась прахом, обнажая гнилые атрофированные мышцы и рваные ниточки вен, с которых текла гниловато-желтая сукровица. Чиан убрал свой трофей и отвел взгляд. Преступники смогли сбросить наваждение… чтобы тут же рухнуть на пол кучками тухлого мяса, требухи и костей.