Феникс

– Что тебе нужно? – небрежно спрашиваю я.

– Пришла пожелать тебе счастливого развода! – ехидничает она.

Оборачиваюсь и смотрю на нее раздраженно.

– О чем ты говоришь?

– Люди поговаривают, что «несчастные влюбленные» не такие уж и влюбленные.

Она провоцирует меня на ссору. Я знаю, что она имеет в виду.

Гейл.

Последнее время мы часто видимся. Меня это устраивает. Ей не стоит в это лезть.

– Не твое дело, Мэйсон, – холодно отвечаю я.

Ее это не задевает. Джоанна просто подходит ближе ко мне, наклоняется вперед и произносит.

– Тебе когда-нибудь говорили, Китнисс, что ты – эгоистичная сука?

Секунду я удивленно моргаю, а потом звонко ударяю по щеке. Ее реакция мгновенная: она хватает меня за волосы, и мы начинаем бороться. Все произошло очень быстро, но вот я уже лежу поверженная на полу, а Джоанна сидит сверху.

– Что, Эвердин, правда глаза колет? – шипит она, – Ты то прогоняешь его, то зовешь обратно! Он не ручной щенок!

Пытаюсь сбросить ее с себя, но она наклоняется к моему плечу и с силой давит на едва зажившую рану. Я вою от боли, но она не отпускает.

– Слушай внимательно, Сойка, и запоминай: игры кончились! Пора повзрослеть и сделать выбор! Поняла меня?

Киваю, и только тогда Джоанна отпускает мою руку. Она встает и, не оборачиваясь, выходит из раздевалки.

Медленно сажусь. Рана на плече снова начала кровоточить. Кое-как оборачиваю ее полотенцем и иду в свою комнату.

Как на зло, по пути встречаю Хеймитча.

– Привет, детка! Ты совсем позабыла про своего старого ментора, – шутит он.

Я здороваюсь и пытаюсь его обойти, но он не дает.

– Что с рукой? – его голос почти заботливый.

– Джоанна Мэйсон решила научить меня обращаться с мальчиками, – зло говорю я.

Хеймитч гогочет, отчего я злюсь еще больше. Поддавшись эмоциям, пытаюсь ударить его, но от резкого движения раненую руку пронзает такая боль, что издаю звук, похожий на жалобный писк.

Думаю, мое лицо, искаженное болью, смягчило его, потому что он ведет меня к себе в комнату и предлагает забинтовать рану.

В отличие от его дома в Деревне победителей, в Тринадцатом он живет во вполне чистенькой квартире, и здесь не пахнет алкоголем.

– Зачем Джоанне нападать на меня? – спрашиваю я Хеймитча, когда немного успокаиваюсь.

Мы сидим с ним за маленьким столиком и пьем чай. Он неопределенно пожимает плечами.

– А ты сама, можно подумать, не догадываешься?

Я отвожу глаза и отвечаю.

– Нет.

– Не обманывай себя, Китнисс, – улыбается он.

– Это из-за Пита? Она… не равнодушна к нему?

Ментор смеется в голос, а потом говорит.

– Вроде того, хотя сама она это вряд ли признает. Джоанна весьма независимая девушка, если ты не заметила!

– Я не держу Пита! – бросаю я.

– А ему это и не нужно.

Он откидывается на стуле и продолжает.

– Помнишь, что я сказал тебе перед Бойней?

– Нет, – опять вру я.

– Проживи хоть сто лет, ты будешь недостойна его, Солнышко!

Со стуком ставлю кружку на стол и, не попрощавшись, ухожу прочь.

«Оставьте меня все в покое!»

Оставляйте отзывы! Мне интересно любое ваше мнение!

====== Глава 5-6 ======

POV Пит

Нежно обнимаю Китнисс, прижимаясь к ее спине. Боюсь спугнуть.

Она рядом, такая родная и любимая.

Но ее тело словно из камня: неподатливое и холодное.

– Посмотри на него! – кричит нам Плутарх.

Теперь она стоит ко мне вполоборота, наши руки сплетены вместе, лица совсем близко.

Нижняя губа Китнисс дрожит, выдавая ее волнение.

– Отлично! Может, поцелуй?

Она резко отстраняется от меня, и теперь мои руки сжимают пустоту.

– Китнисс! Всего один поцелуй на камеру! – просит Плутарх. – У нас уже метры пленок о несчастных влюбленных, но нет ни одного поцелуя!

Она отрицательно качает головой. Похоже, бывший распорядитель Игр злится.

– Пит, можно тебя на пару слов?

Он отводит меня в сторону от места, где мы снимаем очередной агитационный ролик, и говорит:

– Ты ведь помнишь свое соглашение с Койн? – он дожидается, когда я киваю, и продолжает. – Она недовольна. Ты обещал, что у нас будут те кадры, которые мы захотим!

Развожу руками, подбирая слова.

– Не могу же я ее заставить?

Хэйвенсби улыбается.

– Не заставляй. Попроси! У вас пять минут. Потом или мы снимаем сцену, или я иду к Койн. Договорились?

Что делать?

Смотрю на Китнисс. Она стоит, натянутая как струна, руки сложены на груди, спина идеально прямая. Не представляю, как мне убедить ее сделать это? Я даже не знаю, имею ли я право вообще просить ее?

То несчастное соглашение с Койн заключал я сам. Китнисс не должна расплачиваться за мои ошибки! Но Альма Койн все просчитывает наперед: если не подчинимся, пострадаем оба.

Тяжело вздыхаю и подхожу к Китнисс.

Она опять вздрагивает. Теперь я уже не верю, что когда-нибудь она перестанет так делать. Это – наша новая реальность.

– Китнисс, – начинаю я. – Ты не обязана это делать…

– И не буду, – упрямо отвечает она, не дав мне закончить.

Мне больно от ее слов. Но я продолжаю.

– Это сложно объяснить, Китнисс, но от этого зависит очень многое.

Она вопросительно смотрит на меня и хмурит брови.

– Когда ты только попала в Тринадцатый после Капитолия, – мой голос дрожит, – Койн захотела, чтобы я помог им с видео и прочим.

– Я знаю эту историю! Зачем ты про это говоришь сейчас?

– У нас с ней соглашение. Я обещал, что мы с тобой будем всячески помогать делу Революции.

– Мы с тобой?! – она возмущена. – Ты принял решение, не спросив у меня?

Я растерялся. Беру ее руку в свою, но она выдергивает ее.

– Ты была больна, и я… У меня не было выбора, Китнисс. Тебе ведь это знакомо: принимать чужие правила игры!

Она смягчается. Очевидно, ей вспомнилось какое-то свое навязанное решение, потому что извиняется.

– Какова цена? – тихо спрашивает она.

– Жизни всех Победителей, – также тихо отвечаю я.

Она внимательно смотрит на меня. На ее лице целая гамма эмоций. Но, видимо, Китнисс решает подчиниться.