Феникс
Шрифт:
Он развернул меня обратно, чтобы попрощаться глубоким долги поцелуем, от которого я опять перестала соображать.
– Беги, а то все такси отменю и уложу у себя.
– Катька тебя убьет утром за вранье, - хихикнула я.
– Точно. Удирай давай.
– Угу. Пока
Я хихикнула как дурочка, потому что Гоша придал мне ускорение легким шлепком по попе.
Глава 13
Когда я садилась в машину, видела, что Гоша стоит у окна, провожая меня взглядом. Это было так мило. В конце пути водитель сказал, что заказ уже оплачен по безналу,
Дома свет уже не горел. Видимо, отец лег пораньше. Я тихонько прокралась к себе, умылась, поставила будильник, легла в постель. В ответ на сообщение, что нормально добралась, Гоша прислал фото, которое сделал, когда мы прощались. Я тихо рассмеялась куче смайлов с широкими улыбками и подписи:
Да, я безнадежен. Ничего не говори.
Кадр мне понравился. На нем вроде и не было ничего такого. Расстёгнутых штанов точно не наблюдалось. Я с трудом себя узнавала. Гоша действительно видел что-то особенное во мне и умел это вовремя запечатлеть. Забавно, что все эти особенности ему мерещились после моих оргазмов.
Я не удержалась, отправила Гоше ответ. Разумеется, он прицепился, и мы завязли в переписке.
И. Не говорю. Но ты – да.
Г. Сама виновата.
И. Разумеется. Так все мужчины говорят.
Г. А потом уверяют красивых девочек, что они фригидны. Да, мужики ужасные существа. Убил бы, но посадят.
И. Я знала, что ты тот еще маньяк. Татушки на зоне набивал?
Г. Какие мы смелые, я посмотрю.
И. Да, очень удобно дразнить тебя из кровати.
Г. Ты в кровати?
И. Где мне еще быть? Полночь уже.
Г. Жесть. Как мне прекратить хотеть сейчас быть рядом с тобой?
И. В душ?
Г. Уже. Два раза.
И. Ну даешь.
Г. Да, третий – это уже неприлично для мужчины моих лет.
И. Сколько тебе?
Г. Вопросики. Хах. 28.
И. В расцвете.
Г. Угу, как Карлсон. Кстати, я говорил, что отправил твои пробники в Москву?
И. Не помню. Вроде, да)))
Г. Прелесть какая. Я заставил тебя забыть о таком важном деле.
И. Не думаю, что это важно. Вернут тебе меня, скажут стремная.
Г. Ирс, прекращай. Я им уже отправлял тебя, мне дали добро. Сейчас финальная стадия, только договор жду.
И. Какой договор?
Г. Твой. О сотрудничестве. Какой-то разовый контракт. Я не очень хорош в этих делах, но мой приятель-юрист все посмотрит, не переживай.
И. Я не переживаю.
Г. Не веришь, да?
И. Не особенно.
Г. Ладно. Когда придет гонорар, поверишь. Работаешь завтра?
И. Да.
Г. Я тоже буду. А выходной когда? В пятницу?
И. Да. Ты уже посчитал?
Г. А то. Встретимся?
И. Встретимся.
Г. Я позвоню. Не планируй ничего вечером. Целую.
И. И я тебя. Спокойной ночи.
Г. Вот уж вряд ли мне светит спокойствие, но спасибо. Спи крепко.
На этом мы закончили. Я положила телефон на тумбочку и спустя минуту уже крепко спала. Гошино пожелание сработало, как заклинание.
Утром я опаздывала. Носилась по дому, как ненормальная. Все валилось из рук, пропадало,
заканчивалось. Отец встретил меня на кухне за столом. Он уже заканчивал завтрак, который сам и приготовил. Мне было немного стыдно, но приятно.– У тебя появился кто-то?
– спросил он, словно между прочим, допивая чай.
Я закашлялась.
– С чего ты взял?
– Пропадаешь где-то до ночи. Парень завелся?
– Что-то вроде того, – неопределенно ответила я. – А что?
– Ничего. Так… Просто. Хорошо, что завелся. Я не против.
Он не смотрел на меня, явно сам смущался от таких бесед. Я старалась не рассказывать папе о своих неудачах, но многое было очевидно без слов. Например, то, что я преимущественно сидела дома.
– Я даже за, - добавил папа. – Ты стала какая-то другая. Вся светишься. И волосы, наконец, перестала зализывать.
Я хмыкнула.
– Это да.
– В общем, рад, что у тебя все хорошо, ребенок.
– И я, пап.
– Пошел пахать, - бросил он, как всегда, добавив. – И это… Ирсуль, надень свитер с горлом. У тебя вроде есть, который с ромбами, синий.
– А что, холодно на улице? – не могла не удивиться я.
– Эм.. ну… Да, типа того. Надень, – закончил он криво и как-то нервно, вышел из кухни.
Я сидела тихо, как мышка, пока папа обувался, одевался, захлопывал за собой дверь. Это было совсем на него не похоже, интересоваться моей личной жизнью. Что-то должно было сподвигнуть отца на такие речи.
Ответ я получила, когда взглянула на себя в зеркало. Багряный засос на шее. Я застонала, понимая, что папа его прекрасно разглядел. Отодвинув халат, рассмотрела еще несколько ярких напоминаний о Гошиных поцелуях. Очень быстро смущение переросло в возбуждение. Я вспомнила, как он вчера целовал меня, трогал. Неистовый и нежный одновременно. Напористый и аккуратный. Горячий и сдержанный. Второй стон был совсем не похож на первый. Боже, я уже скучала по нему. И была готова отправиться в душ, чтобы снять напряжение. Лучше тоже пару раз. Но времени на такую роскошь не было.
По быстрому собравшись, я не пренебрегла папиным советом и надела тонкий свитер с горлом, который скрыл засосы. Детки и их родители вряд ли оценят счастье нянечки, которая сверкает такими украшениями.
По дороге на работу телефон начал разрываться сообщениями от подруг. Они приперли меня к стенке, потавив перед фактом, что заберут после работу, пройтись по магазинам и выпить кофе. Пришлось соглашаться.
Не утерпев, я сама настрочила сообщение Фениксу.
И. У меня вся шея и грудь в засосах.
Г. Серьезно? Как так вышло?
И. Вот тоже пытаюсь понять.
Г. Я бы сказал, что мне жаль, но нет.
И. Ты такой засранец.
Г. Даже не буду отрицать.
Я убрала телефон, вышла на остановке. День обещал тянуться бесконечностью рутины. Ей-богу, иногда мне кажется, что лучше ад, чем тоска будней. Мелких было мало, и я силилась не уснуть, наблюдая за двумя-тремя подопечными. Задир сегодня не сдавали. В середины смены я услышала, как пискнул сообщением телефон. Знала, что это Гоша, но читать не стала. Знала, что он написал нечто пошлое и возбуждающее. Знала, что мозги расплавятся, и я тут же начну строчить ответ, забыв про детей. А это опасно. Чуть про них забудешь, они выкинут нечто…