Феникс

Избавившись от своей одежды, я спешу расправиться с Гошиной. Он не пытается мне помочь. Я понимаю, что Феникс хочет от меня. Инициативы, смелости, действий. Неожиданно я понимаю, что такая пассивность возбуждает еще сильнее, чем его ласки и сладкие приказы.

Мы стоим к зеркалу боком, смотрим друг на друга. Я улыбаюсь коварно, недобро. Он — сама серьезность. Мои пальцы находят болты на его джинсах. Я не спешу, наслаждаясь тем, как Гоша сжимает губы, шумно дышит. Уверена, он бы хотел сейчас просто содрать с меня и себя остатки одежды, завалиться на кровать и сделать все быстро. Но правила уже озвучены.

Пока я копаюсь с пуговицами, он целует меня. Так нежно, сладко, трепетно. Но губы тут же становятся жестче, требовательнее, едва я касаюсь его члена.

— Ирсен, — рычит он, толкаясь пахом мне в ладонь.

И у меня окончательно отказывают тормоза. Позабыв о сдержанности, скромности и комплексах, я крепче стискиваю его плечи, целую в шею, веду языком к груди, продолжая поглаживать, растирая влагу по головке. Гоша стонет и буквально вибрирует. Мне больше не нужен алкоголь, я пьяная от власти над этим мужчиной. Мой. Весь мой. Прикусив сосок, я опускаюсь на колени, ведя языков по животу все ниже и ниже.

С губ Гоши срывается отборный мат, едва он понимает, что я сейчас буду делать. Ругательства обрываются стонами, когда я касаюсь губами горячей, твердой плоти.

Я не умею делать минет — это факт, но это мне не мешает. Посасывая головку, я кружу по ней языком, стараюсь вобрать глубже, настраивая вдохи и выдохи, помогая себе рукой.

Довольство и возбуждение буквально разрывают меня на части, когда я краем глаза улавливаю, что Гоша смотрит на наше отражение в зеркале. Осмелев, я решаю придать пикантность и чуть царапаю зубами. Эффект неожиданный.

Гоша буквально отодрал меня от своего члена, поднял с пола, бросил поперек кровати. Я задорно взвизгнула.

— Еще секунда и я бы кончил тебе в рот, понимаешь? — бубнил он, стаскивая с меня трусики.

– Я не против, — мяукнула я, довольная, что довела его до ручки.

— Я против.

Фенов навалился на меня, жадно целуя. Его губы спустились к груди, пока пальцы гладили клитор, распределяли влагу по чувствительной плоти. Я хотела его сейчас так сильно. Даже сильнее, чем вчера в салоне. Но даже сквозь безумие похоти вспомнила:

— Гош, защита. Я не предохраняюсь.

— Я успею, — выдохнул он, добавляя еле слышно. — Точно успею. Вчера же успел.

Это ужасно бестолково, но его слов мне хватило, чтобы забыть обо всем.

Он заполнил меня одним движением. Плавно, но уверенно погрузился, и я сразу же сжалась, желая усилить ощущения.

— Ирсеееен, — протянул Гоша, стискивая мои бедра.

Я отпустила и снова сжала, а для верности еще и поерзала, побуждая его не медлить. Гоша сдался. Он начал двигаться сначала осторожно, но потом все быстрее и быстрее. Я звонко вскрикивала, хватаясь за него, разрывая ногтями кожу, дергая за волосы. Сначала его, потом себя. Напряжение затягивало тугие узлы, заставляя буквально подскакивать Гоше навстречу.

Я просила еще, хотя в пору было умолять о пощаде. И Фенов давал мне больше, сильнее, ярче чувствовать. Его палец лег на клитор, прибавляя мне громкость, толкая к пропасти. Но я продолжала просить, словно испытывая себя и его на прочность.

— Еще, Гош. Сильнее.

Он встал на колени, положил мои ноги себе на плечи. И — да. Вот в таком положении мало мне не показалось. Я всхлипывала и скулила от мощного натиска. Гоша целовал мои лодыжки, тоже постанывая. Мне хотелось дожать его, закончить сейчас вместе. Чтобы он сломался вместе со мной, отпустил и получил все.

Я положила руку на свою грудь и одновременно сжалась внутри, встречая беспощадную волну разрядки. Меня трясло, колотило и корчило. Но даже сквозь сладкое забытье я чувствовала, как Гоша сильнее стискивает мои бедра и громко стонет, кончая.

Глава 17

— Кажется, мне пора самой заботиться о контрацепции, — проговорила я.

— Ммм, это было бы удобнее, конечно, — отвечал Феникс.

— Конечно, — фыркнула я. — Что будешь делать, если я забеременею?

— Женюсь, — не раздумывая ответил он. — Родим.

Гош, я серьезно.

— И я не шучу.

— Этот метод очень ненадежный.

— Хей, но я же успел.

— Успел, ага. Но чуть не опоздал.

Я лежала на Гошиной груди, рассматривая его татуировки. Не первый раз видела его с голым торсом, но спокойно изучить рисунки до этого не получалось. Отвлекалась поцелуями и похотью. А теперь, наконец, голод поутих. После третьего раунда. Хорошо, что мой разрисованный друг был не менее голоден.

Гоша с великим энтузиазмом доказал, что я никакая не фригидная. Я начала об этом догадываться с первой нашей встречи, а сегодня убедилась окончательно.

— Нравится тигр? — Гоша хитро приподнял бровь, шпионя за мной.

— Нравится, — тихо подтвердила я, отводя глаза.

— Не смущайся, — тут же заметил он мой румянец. — Мне нравится, когда ты меня рассматриваешь. Собственно, для этого все и было задумано.

— Почему тигр? — спросила я, осмелев. Действительно глупо бояться смотреть на него. Особенно теперь.

— Агрессия, — немного печально проговорил Гоша. — Это моя первая татка. Я раньше задирой был. Лез на рожон, дрался вечно. По поводу и без. Такой, знаешь… Шерхан джунглей. Ну и решил, что тигр все это отлично олицетворяет. В принципе он мне и сейчас не мешает.

Признаться, откровения Гоши о буйной юности меня удивили. Он, конечно, с первого взгляда производил впечатление не милого котенка, но все же я считала его спокойным и сдержанным. Хоть бы в ситуации с агентом Димой. Гоша на него даже голос не повышал, хотя я видела, что тот его достал смертельно. Поэтому не могла не уточнить:

— Не мешает быть задирой?

— Скорее быть защитником, храбрым воином. Ну и для Катькиных женихов сгодится в виде устрашения.

Я рассмеялась. Гошка тоже самодовольно хохотнул.

— А это? — Я провела рукой по изображению амулета, вспоминая, как он называется. — Ловец снов?

— Да. Одновременно инь и янь.

Действительно, внутри кольца было деление на противоположности.

— Гармония между мирами, равновесие. Мне в детстве часто снились ужастики. Это что-то вроде оберега, чтобы оставить все плохое во сне, не пустить в реальность.