Феномен Андропова. 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС

И от дипломата, каковым, по сути, Андропов оставался в 1957–1967 годах, и от государственного деятеля (кандидата/члена Политбюро ЦК КПСС, депутата Верховного Совета СССР), мы вправе ожидать продуманных, взвешенных, выверенных оценок, предложений и решений. Хотя и далеко не все предложения Андропова, разработанные коллективами под его руководством, принимались своевременно.

Люди старших поколений являлись свидетелями немалого числа весьма экстравагантных экспромтов высших должностных лиц государства в 1956–1964 и в 1985–1991 годах, которые повергали профессионалов в состояние глубокого шока.

Одним лишь из примеров подобного «профессионализма» является тот факт, что, при подписании соглашения о выводе Советских войск из Демократической Республики Афганистан, бывший министр иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе просто … забыл поставить вопрос о судьбе 311 советских военнопленных, находившихся в руках моджахедов…

Будучи убежденным коммунистом, материалистом, рационалистом и реалистом, Андропов был в то же время… идеалистом. Идеалистом в том понимании этого слова, что был убежден в том, что рациональные человеческие идеи, убеждения, способны преобразовать окружающую действительность, окружающий человека мир. И, более того, действовал в соответствии с этими своими убеждениями.

В отличие от многих других, становившихся либо циниками или лицемерами, творцами либо эпигонами «двойной морали», «двойных стандартов» мысли и поведения.

Большинство работавших с Андроповым мемуаристов подчеркивают его исключительные трудолюбие и работоспособность.

Будучи заведующим отделом, затем секретарем ЦК КПСС, председателем КГБ, ему приходилось ежедневно «поглощать и переваривать» огромный объем информации — до нескольких сотен машиносписных страниц. Более того — прорабатывать и согласовывать вопросы, уточнять и ликвидировать неясности, принимать ответственные решения и готовить проекты соответствующих документов, давать поручения и оценивать их исполнение, знакомиться с представленными иными ведомствами документами, проводить их экспертизы, вносить коррективы и предлагать дополнения и уточнения, подписывать документы в инстанции, проводить оперативные совещания, встречаться со многими людьми самого разного социального положения…

Самой сильной чертой личности Андропова, писал Бурлацкий, сохранивший чувству глубокого уважения к своему бывшему патрону, «была деловитость, умноженная на острое видение политической стороны любой проблемы… Он умел при случае произнести четкую, яркую речь, но делал это крайне редко. Он больше всего дорожил практическими решениями и тщательно контролировал, чтобы все делалось так, как было задумано и принято. Организационный талант, вероятно, составлял главную особенность этого лидера нашей страны» [74] .

74

Бурлацкий Ф.М. Глоток свободы. М., 1997, с. 546.

Знавший его именно по периоду работы в ЦК КПСС Ф.М. Бурлацкий подчеркивал, что для Андропова «не было мелочей. Любая работа, которую он делал, должна была быть безукоризненной, доведенной до конца и по возможности блестящей».

«ЮВ», как многие годы за глаза называли Андропова его сослуживцы, «не терпел полуфабрикатов, ненавидел небрежность и органически не выносил любое проявление безответственности. В этих случаях он мог быть безжалостным: Не смог — это понятно. Но не постарался — такое он не прощал никогда. И все вокруг него действительно очень старались, не столько за страх, сколько за совесть… За малым исключением Ю.В. подбирал вокруг себя такой «приход», который был способен отвечать высокому уровню его требований» [75] .

75

Бурлацкий Ф.М. Никита Хрущев и его советники — красные, черные, белые…М., 2002 — с. 223.

По свидетельству многих непосредственных соратников, Андропов был «…на редкость организованный [руководитель], не терпел пустозвонства. Но был внимательным слушателем. Требовал:

— Говори точно! Изложи — обоснуй свою точку зрения! Не надо поддакиваний! Вы мне нужны с вашими предложениями! Знаниями! Не бойтесь высказываться по полной форме!»

Нередко наработанные «командой Андропова» соображения по тем или иным вопросам внутриполитического и международного развития расходились с оценками и прожектами «Старой площади», то есть ЦК КПСС [76] .

76

Леонов Н.С. «Мы верили ему, не опасаясь подвоха…». // Красная звезда. М., 2004, 11 июня.

Близко общавшийся с Юрием Владимировичем на протяжении многих лет его бывший помощник писал, что «это была цельная натура. Со своими морально-нравственными устоями. Трезвыми, реальными взглядами на жизнь. Человек большой скромности, честности и порядочности.

Он был коммунистом в лучшем понимании этого слова. И остался бы таковым, что бы ни случилось с ним, с партией и страной в дальнейшем.

Он был верен своим политическим убеждениям, которые сформировались у него под влиянием непростых условий жизни государства. Он оставался верным им до конца.

Вместе с тем он не раз говорил, что нельзя стоять на одном месте, что движение вперед, если мы хотим идти дорогой прогресса, требует постоянного совершенствования жизни общества и государства, творческого подхода к большому и малому, без коньюктурного подхода к решению проблем, с которыми мы сталкивались и от которых зависела судьба Отечества» [77] .

Составной частью убеждений Андропова, что осталось мало замеченным его биографами, являлся демократизм. Именно подлинный демократизм, а не «либерализм», в чем его немало упрекали недобросовестные критики.

77

Крючков В.А. Личность и власть. М., 2004, с. 131.

Демократизм как в вопросах государственной политики, общественной жизни — он был одним из немногих партийных руководителей, кто неоднократно на протяжении десятилетий напоминал о задаче построения общенародного государства в нашей стране, так и в поведении, общении с окружающими.

Еще один крайне важный штрих характера Андропова: не терпел пренебрежительного отношения к письмам и просьбам людей. Они не должны были оставаться без ответа [78] .

78

См.: Бобков Ф.Д. Последние 20 лет. Записки начальника политической контрразведки. М., 2005, с. 155.

Знавший Андропова с 1963 г. Николай Сергеевич Леонов отмечал, что у него не произошло «трансформации личности, связанной с изменением должности, он остался цельной натурой» [79] . Причем об этом свидетельствуют и многие другие лица, которым довелось работать совместно с Юрием Владимировичем.

Вопреки мнению многих, у Андропова с его подчиненными были теплые, дружеские отношения, не отягощенные высокомерием и «комчванством», как называл этот порок в одной из последних работ В.И. Ленин.

79

См.: Леонов Н.С. Мы верили ему, не опасаясь подвоха. // Красная звезда. М., 2004, 14 июля.

Леонов Николай Сергеевич (1928 г.р.), генерал-лейтенант КГБ, доктор исторических наук. В 1952 г., после окончания Московского института международных отношений (МГИМО) МИД СССР, работал переводчиком в издательстве «Иностранная литература». С 1958 г. сотрудник внешнеполитической разведки — ПГУ КГБ при СМ СССР. С Андроповым познакомился в 1963 г., а с 1973 г., будучи начальником Информационно-аналитического управления ПГУ и специалистом по Латинской Америке, общался с председателем КГБ при СМ СССР регулярно. В 1983–1990 гг. — заместитель начальника ПГУ КГБ. С января 1991 г. — начальник Аналитического управления (АУ) КГБ СССР. В сентябре 1991 г. уволен в отставку. Автор мемуаров «Лихолетье» (первое издание 1994 г.), «Крестный путь России» (М., 1997, 2005).

Со всей очевидность об этом, на мой взгляд, свидетельствует следующий экспромт, сохраненный сотрудниками Андропова:

Молва идет среди народа, Что всех людей вмиг портит власть. И все ж опаснее напасть, Что чаще люди портят власть!

Бывший помощником Юрия Владимировича с 1973 по 1979 год, И.Е. Синицын, в своих воспоминаниях отмечал, что эта демократичная манера поведения не изменилась у Андропова, даже когда он стал членом Политбюро ЦК КПСС — особо подчеркиваю это обстоятельство потому, что напускной «демократизм», простота и доступность, нередко исчезают у некоторых людей по мере их продвижения по служебной лестнице, да и с годами, как известно, людям свойственно меняться….