Феномен режиссера Филина

На мой вопрос – куда он собрался, парень улыбнулся:

– В пятьдесят девятую квартиру.

– Какое совпадение, и мы туда же. Пойдёмте посмотрим, кто там. Прошу вас, – я пропустил его вперёд.

Феликс понял, что я подозреваю в чём-то незнакомца, и тоже шёл так, чтобы парень не мог выскочить. Мы загоняли его, как зверя, в угол лестничной клетки. Вообще-то парень не сопротивлялся. Он подошёл к двери и сообщил:

– Закрыто.

– Это мы сейчас проверим, – я легонько нажал на полотно, дверь действительно оказалась запертой.

Тогда я достал ключ и, открыв замок, вместе с чемоданом быстро проследовал сначала в одну комнату, затем в другую. Феликс остался у выхода, загородив парню дорогу к отступлению.

Предполагаемого напарника в квартире не оказалось.

– Пусто, – вернувшись в прихожую, несколько разочарованно сообщил я Феликсу.

– А вы случайно не Серов Виктор Сергеевич? – спросил хлюпик.

– Да, он самый, – ответил я, не выпуская из руки чемодана.

Хлюпик расплылся в радостной улыбке.

– Я так и думал – раз у вас ключ от этой квартиры, значит вы Серов. А я ваш племянник, Вадик Мальцев.

Молодой человек оказался моим двоюродным племянником, приехавшим погостить. Я родных племянников не терплю, а двоюродных и подавно, поэтому сразу же дал ему понять, что он нежеланный гость.

– Что же ты в гостинице не остановился? Меня могло не оказаться дома, я часто бываю в длительных командировках.

– В гостинице дорого. Да и зачем гостиница, когда в городе есть родственники? – беспечно ответил он.

«Вот так всегда, – подумал я недовольно, – экономят на родственниках».

– Ты же знаешь, что у меня нет жены, кормить тебя я не собираюсь, – холодно объявил я вслух.

– Ничего, была бы крыша над головой, – бодро ответил он.

– Честно скажу – ты, Вадик, некстати, – признался я. – Мы с моим другом проводим сейчас довольно сложный эксперимент, ты нам помешаешь.

– У вас же две комнаты, – не сдавался дорогой родственничек. – Вы в одной, я в другой, мешать друг другу не будем. Встречаемся на кухне.

Только эгоизм способен оставаться глухим к просьбам и нуждам близких.

– Пусть остаётся, – ввязался в разговор Феликс.

Я махнул рукой.

– Ладно, будешь спать на раскладушке, перины я для тебя не припас. Обедать придётся в столовой.

– В ресторане, – поправил племянник.

– Мне безразлично. В наши дела не вмешиваться, – продолжал я ставить условия, – гостей не водить и по вечерам не шуметь.

– Хорошо, лады.

Убедившись таким образом, что племянник твёрдо решил остановиться у меня, я провёл его в гостиную, достал из кладовой раскладушку и, указав на свободный угол, сказал:

– Спать будешь здесь.

После этого, пройдя в спальню и порывшись в книжном шкафу, я достал альбом с фотографиями, в котором у меня были собраны все родственники. Феликс остановился напротив и тоже стал внимательно просматривать мелькающие на страницах лица.

– Не этот? – он указал пальцем на одну из фотографий.

Феликс понял меня без всяких пояснений: по снимкам я хотел убедиться, действительно ли это мой двоюродный племянник или подсадная утка. С карточки смотрел молодой худощавый человек с наглыми глазами. Режиссёрский глаз оказался зорок: это был Вадик.

– Походит, – вздохнул я.

Лучше было бы, если бы не походил, тогда можно было бы выдворить его в шею. Но фотография подтверждала, что он находится в когорте моих родственников, и с его присутствием придётся мириться.

– Ты бы мне волосы очистил, – напомнил Феликс.

Я вспомнил, что голова у него зелёная, и согласился. Мы пошли в ванную, я смочил белую тряпку бензином и стал старательно оттирать краску. В это время из комнаты донеслось:

– Дядюшка, а ужинать мы будем? Про ужин вы ничего не говорили.

– Будем, – недовольно буркнул я.

Прошло минут десять. Волосы Феликса приобретали естественный оттенок.

– Пора бы уже накрывать, – снова донёсся из комнаты нескромный голос племянника.

– Подожди, я занят.

Когда, наконец, голова Феликса была приведена в порядок, и мы появились в гостиной, то увидели, что племянник вполне освоился с новой обстановкой. Он полулежал в кресле в халате Феликса, ноги его, закинутые одна на другую, покоились на стуле.

– Ого! – воскликнул я, красноречиво взглянув на Феликса. Тот пожал плечами – мол, ничего не поделаешь.

– Есть хочется. С утра голоден, – увидев нас, пожаловался племянник.

Пришлось идти на кухню и готовить ужин.

– Неплохо бы обмыть встречу, – по-родственному бесцеремонно намекнул мне из комнаты Вадик.

– Вот и сбегай в магазин, ноги молодые, – прокричал я из кухни.

– Неужели у тебя не найдётся горючего? Ты же холостяк. У тебя в каждом углу по бутылке должно стоять, – разглагольствовал племянник. – Запасец-то, наверно, есть. Потряси.

«Успел без нас проверить бар», – решил я с недовольством, но, будучи более порядочным, чем приехавший родственник, был вынужден извлечь бутылку вина из собственных запасов.

Втроём мы расположились за столиком в гостиной. Вадик, не стесняясь, первым отложил себе из общей тарелки половину макарон с мясом, затем также уполовинил тарелку с салатом.

Вышли по рюмке за приезд. Вадик чувствовал себя непринуждённо, как и полагается у дорогого и любимого дяди. Протянув руку к вину, он, как радушный хозяин, предложил:

– Ну что, старики, по второй?

– Нет, нет, – отказался Феликс, – с меня хватит.

– С меня тоже.

– Слабаки, – насмешливо воскликнул Вадик и налил себе. – Ну, бывайте здоровы. – И, чокнувшись с бутылкой, залпом выпил.

– Ты кем работаешь, племянничек? – поинтересовался я.

– Работаю на Севере… – он сделал паузу для разительного контраста, затем добавил, – парикмахером.

Однако мы не удивились, как он ожидал.