Феномен? Синдром? Или?…

На одном из телесеансов вы объявили: те, у кого болят зубы, завтра могут их безболезненно удалить…

— …И пришло две тысячи сообщений об успешно, без наркоза проведенных операциях. В одном случае было удалено семь зубов — без всякой заморозки, в другом — вскрыт абсцесс, в третьем — удалена липома. Я всем своим нутром чувствовал, знал: эффективность телелечения будет невиданно высокой. Недаром же я четверть века отпахал среди психически больных, провел свыше полутора тысяч выступлений в клубах, на стадионах, во дворцах, на выставках — от Жмеринки до Сахалина. Выражаясь образно, я вычислил доселе неизвестный элемент таблицы Менделеева. Но как доказать, что он и на самом деле есть?

Опять вернемся к поэзии: психотерапия без нее невозможна.

Некрасов, кажется, сказал: «Дело верно, когда под ним струится кровь». То есть сколько ни говори, не поверят. Убеждает кровь.

Тут меня как раз пригласили выступить в Тбилиси, а там предложили провести телемост Тбилиси — Киев. Но только так, «чтобы Москву переплюнуть».

Необычную операцию с обезболиванием на расстоянии Минздрав Грузии предложил провести хирургу с полувековым стажем Г. Д. Иоселиани из Института экспериментальной и клинической медицины. Телевидение предоставило на ночь рабочий (не программный) телеканал.

Претендентов на телелечение отобрал из своей группы здоровья, в ней у меня занимались желавшие похудеть. Обратился как бы в шутку: кто хочет пооперироваться? В смысле — не надо ли кому чего-нибудь отрезать?..

Поднялось несколько рук, и я стал выбирать. «Улыбнитесь!.. Ага, у вас красивые зубы — берем». «Нет, у вас трое детей, с вами на всякий случай мы дела не имеем». В конце концов отобрал двух кандидатов: в одном случае удаление матки, в другом — операция по поводу грыжи.

За день до условленного срока неожиданный звонок из Тбилиси: «Для двух столь сложных операций не хватает ни инструментов, ни аппаратуры. Подберите либо две матки, либо две грыжи…»

Легко сказать «подберите», когда на дворе одиннадцать вечера! К полуночи, впрочем, нашел замену. Очень «выигрышная» пациентка: Леся Юршова, 115 килограммов веса, с четырежды оперированной грыжей, две операции заканчивались аллергической реакцией с неукротимой рвотой и расхождением швов, две — клинической смертью. «Ради вас — поеду», — сказала тогда Леся.

Когда пациентки уехали в Тбилиси, почувствовал неуверенность… Как бы узнать, чем все это закончится?.. Прислушался к себе… «Должно быть нормально», — нашептывает интуиция, — «А процент на ошибку?» — «Будет победа, — убеждает внутренний голос. — Хотя и с большим трудом».

Раз победа, значит волноваться не к чему. И больше об этом не думал, пока не оказался в студии. И здесь неожиданно снова стал себе говорить: «Еще поражения нет, еще только через два часа будет…» И тут увидел на экране двух своих красавиц. Их везли на каталках: они лежали… нет, прямо-таки возлежали на каталках: при полном макияже, в серьгах, кольцах, причесанные, даже заколки в волосах! Похоже, что настоящая женщина и на казнь пойдет — накрасится, если узнает, что это будут показывать по телевидению.

Видеоклип третий.

Телемост Киев — Тбилиси. В кадре взволнованные лица пациенток, потом — крупно — два их подготавливаемых к операции живота…

— Тут я сразу же перепутал — где чей? — прокомментировал кадры Кашпировский. — Встревожился, но, слава богу, на экране вновь появилось бледное лицо Олеси. 12 — Отключись, — в своей, как всегда, грубоватой манере сказал он.

Больная послушно прикрыла глаза. Через полминуты поворачивается и говорит укоризненно в камеру:

— Не отключаюсь…

Начало опять неудачное. Все замирают, ждут, что будет дальше.

— А ну-ка, отключись! — не слишком изобретательно повторяет он команду.

Не отвечает. И не спит!.. («Я увидела его глаза на экране, перед моим лицом, — скажет потом Леся. — В них была тревога, она мне передалась».)

Чтобы не проиграть первый раунд, психотерапевт переключается на Ольгу Игнатову.

— Закрой глаза, — властно говорит он.

— Ой, у меня ноги дрожат! — совсем по-детски, чуть не плача отвечает больная.

— Не дрожат! — почти кричит Кашпировский. — Отключайся! Не отключается.

— Резать!! — бахает он кулаком по столу. — Закрыть глаза!.. Поплыла!!!

Заминка у операционного стола.

— Скальпель тупой, — неожиданно заявляет хирург Зураб Мегрелишвили. — Дайте другой.

Делает разрез — больная молчит. И многочасовая операция началась.

— Никто из медперсонала в транс не впадает! — подстраховывается на всякий случай Кашпировский.

— Не забирайте глаза, Анатолий Михайлович, — обращается Игнатова в телевизор. — Все время смотрите на меня.

Судя по всему, оперируемая по-прежнему боли не чувствует. Иногда даже комментирует свои ощущения. Вдруг становится слышна музыка (она включена давно), в действиях хирургов появляется своего рода внутренний ритм.

(Голоса за кадром: «Пупочная грыжа… приросла к тканям… надо иссекать…»)

— Печет внутри, — вдруг жалуется больная, — Что-то колет, жжет…

— Кому приятно, когда у тебя копаются в кишках, — в тон ей отвечает Кашпировский. — От этих ощущений тебя и сам господь Бог не избавит. А впрочем, может попробуем?.. Вот что: давай, прогуляемся к морю. Ты любишь море?.. Представь: ты на его берегу… Подставляешь солнышку лицо… Кожу освежает легкий ветерок… тебе хорошо, приятно.

Оля «поплыла». Стала грезить:

— Я чайку вижу!

(Голоса за кадром: «Кровотечение… Приготовиться к электрокоагуляции».)

— Чайка на живот села, — сообщает больная. — Ой! Живот клюет…

— Не волнуйся, — успокаивает Кашпировский. — Сейчас мы ее отгоним.

— Мне плохо, — говорит через минуту больная. У нее как-то вдруг бледнеет лоб, заостряется нос…

— Что плохо, Оля? — переспрашивает врач.

— Тошнит… голова кружится…

(Голоса за кадром: «Похоже на шок… Давление?.. 80 на 40…»)

— Оленька, слушай меня внимательно, — обращается к больной Кашпировский. — Берешь на плечи мешок — тяжелый, сто килограммов! И пошла с ним на третий этаж. Да поживей!.. Как давление, Тенгиз? (Голос за кадром: «140 на 90!»)