Феномен

– Горький? Где там север? Да и месяц всего на зоне.

– Я образно. Да и не на зоне, а в шарашке при горьковском автозаводе. Мы двигатели для самоходок собирали.

– Это разве не секретная информация?
– уточнил капитан.

– С меня подписок не брали, - пожал я плечами, и попросил.
– Вы не могли бы побыстрее? Через сорок минут начинаются вечерние танцы в ДК, и я не хотел бы опоздать. Вчера зажигали с одной вдовой, целый час отплясывали, потом всю ночь доказывал какой я мужчина. Сегодня хотелось бы повторить.

– Теперь ясно почему днём спишь, - буркнул лейтенант, а вот капитан, который медленно краснел, взорвался гневом:

– Танцульки, значит?! Наши парни там в окопах погибает, а ты тут у бабьего бока пригрелся?!

– Капитан, рот закрой. Я за год больше тысячи немцев на тот свет спровадил, долгов у меня нет. Если бы каждый боец убил одного немца, война бы давно закончилась, так что не тебе меня стыдить. Тем более я чистый гражданский, что там армейцы делают за год до немогу нанюхался. Не мешай мне мирной жизнью наслаждаться.

– Гражданин Бард, вы задержаны до прояснения вашей личности.

– Капитан, не наглей, если я разозлюсь, от вашей конторы и развалин не останется.

– Что, своих побьёшь?

Я промолчал на этот провокационный вопрос. В общем, вещи забрали, там ценного ничего не было, и отвели в камеру. С тремя бомжами какими-то заперли, видимо местные алканавты. Ночь нормально прошла, а утром выпустили, и отвели к бодрому и выспавшемуся капитану. Есть хотелось, не кормили же. Вот что тот сообщил:

– Бард, пришла информация по тебе. Из Москвы. Сразу ответили. Ты у нас оказывается - дезертир.

– Ты с дуба рухнул? Вниз головой? Как я могу быть дезертиром, являясь чисто гражданским? Мне ещё вон паспорт получать. С первыми холодами поеду. Пока тепло, тут время провести хочу.

– Ничего не знаю. Приказали этапировать в Москву. Под конвоем.

Я же задумался. Порваться и уйти уже на нелегальное положение, или всё же скататься и узнать, что за хня происходит? Лично я своим положением был более чем доволен, Удача от меня не отворачивается и с холодами в планах перебраться на немецкую территорию, вон Крым те взяли, и по их тылам поработать. Попартизанить. Москва была в планах, но только девчат и детей навестить. Я даже и не знаю кто там у Лары народился. В общем, победило любопытство. Дальше меня оформили, два бойца конвоя, им выдали припасы на дорогу и отвезли на железнодорожную станцию, там броня на три места в пассажирском вагоне. Если думаете, что до станции мы на машине доехали, разочарую, на телеге. Даже не на бричке. А потом неспешное движение и через четыре с половиной дня мы прибыли в Золотоглавую. Тут уже ждали, встречали нас, и машина была. «Полуторка». Отвезли в комендатуру столицы, и снова камера. Уже для командиров. А вот это интересно. Всё же, что тут происходит? Я уже раздражён, не могу любопытство утолить. Потирая кисти рук, а меня перевозили по серьёзному, как опасного преступника, в наручниках, вон похоже шрамы останутся, тугие наручники, я устроился на свободном месте и прикрыл глаза. Вечер был, успел ужин получить, а тут неплохо кормят, с котла комендачей, и спать. А утром, уже после завтрака, ближе к десяти часам, конвойный отвёл в кабинет следователя.

– Садитесь, гражданин Бард, - буркнул толстый майор, протирая лысину платком.

Плюхнувшись на стул, я чуть напружинился, готовый атаковать майора, буду прорываться. Надоело всё, когда тот задал вопрос, которого я точно не ожидал услышать:

– Вы в курсе что суд над вами был фиктивный? Вы слышали про операцию «Оверлок»?

– Что за бред? Никакого фиктивного суда не было. Не надо мне портить карму, меня всё устраивает. И что за операция «Оверлок»?

Майор с силой потёр своё лицо ладонями, пробормотав:

– Ситуация начинает немного проясняться. Значит вас не ввели в курс дела? Меня же убедили в обратном.

– Что за бред вы тут несёте?
– мне ситуация крайне не нравилась, пятая точка сигнализировала, что меня снова хотят втянуть в ряды Красной Армии, чего бы мне не хотелось.

– Придётся мне прояснить ситуацию. То, что у немцев есть серьёзная агентурная сеть не только в штабе Юго-Западного фронта, но и на Калининском, было хорошо известно. Часто там выходили в эфир неизвестные радиостанции. Да и немцы на все наши действия реагировали с неприятной быстротой. Для их разоблачения была разработана операция «Оверлок. Я один из разработчиков. О ней мало кто знал, но генерал Петровский, и товарищ Берия, в курсе, доклад шёл лично наркому. Мной был найден на Северном фронте старлей из разведки, поволжский немец. Его перекинули на место выхода наших окруженцев, в офицерской форме Вермахта, и взяли в плен, чуть не пристрелили. Рисковали, да, но всё получилось. Он и заявил, что вы его агент. Дальше уже началась игра с немцами, вам подробности знать ни к чему, но три агентурных сети мы вскрыли, только не брали. Самое главное резидента найти не могли, помог ваш арест и фиктивный суд, разыграли как по нотам, я думал вы хороший актёр, но оказалось для вас всё было по-настоящему. Сработало, вылезли голубчики, уж очень их интересовало что происходит. Так что взяли мы всех, и даже начали радиоигру, давая дезинформацию немцам. Благодаря этому и смогли удержать фронт на линии Орёл-Брянск. А ту шарашку в Горьком я вам на заводе подобрал, чтобы спокойно там работали. Можно сказать, отпуск вам организовали. А вы там неплохо устроились, как я узнал, две любовницы из осужденных, но из женского барака, из красильного цеха, старшим стали в бараке. Понятно почему не хотели покидать шарашку. Видел я ваших любовниц, любой жеребец копытом забьёт. Как мужчина мужчину я вас понимаю. Вы их там ещё и подкармливали. А вот вагоны с дынями перехватили, отправили в госпитали и детские дома.

– Что-то я в допросах не заметил, что они фиктивные.

– О, кстати, раз вы уж о них напомнили. Меня как раз направили разобраться со странной гибелью ряда командиров Особых отделов двух фронтов. А я хороший следователь. Нашли двоих со следами пыток, явно проведён полевой допрос. Остальных расстреляли или из немецких пистолетов, или из нашей винтовки, и часто оставались следы, причём характерные для егерей ягд-команд, даже оторванный шеврон одной из команд нашли. Грубая импровизация. Ягд-команды работают только по своим тылам против партизан и наших диверсионных групп. В нашем тылу немцы работают в нашей форме. Знаете, что самое интересное? Все убитые так или иначе были связаны с вами, кроме двоих, что погибли ранее. Про Маринина и не говорю, то что у вас вражда, особо вы оба и не скрывали. Я выяснил, он вам в прицел случайно попал, должен был быть в другом месте.

– Я из Горького сразу отправился на Чёрное море. Не надо на меня вешать чужие трупы.

– Хохму с севером мне уже доложили. Знаете, я только что прилетел из Горького, когда мне сообщили, что вас доставили в столицу. Там скандал был. Один фронтовик опознал на местном лесничем пятнистую куртку немецкого егеря. Потянули ниточку и дошли до торговца на рынке, а он по фотографии опознал вас. Какое совпадение, правда?

– Действительно совпадение, - легко согласился я.
– На рынке был, продав куртку, не отрицаю. Только я тут как посредник выступал, продавал чужое. Трофеи одного из командиров, тот в госпитале лежал. Деньги потребовались, вот и оказал я ему слугу. Я же покинул завод почти голым, где мне держать подобное снаряжение?

– Это тоже навевало недоумение. Я же думаю кто-то доставил вам вещи, вы известный трофейщик.

– Политуправление постоянно ругается, - пожал я плечами.

– И вы пропускаете их нотации мимо ушей. Это мне тоже известно.

– И всё же не стоит чужие трупы на меня вешать.

– Дела с их убийством уже закрыли, приказ сверху. Хотя привязать вас к ним я бы смог. Ладно, забудем это, хотя вы лично мне сильно перестали нравится после этих убийств.

– Я тут не причём, - спокойно, ровным голосом повторился я.

– Я же сказал, забудем. Теперь по дезертирству, что на вас висит. Это уже статья, и серьёзная. Вас уже осудили по этой статье, заочно, и вынесли приговор. Штрафбат. Будете искуплять кровью. И это не фиктивный суд.

– Гражданского… Спокойно, - чуть громче сказал я, доставая из нагрудного карман бумагу, точнее делая вид что достаю, но использовал хранилище.
– Видите эту бумагу? Я разверну, руки прочь, так изучайте. После суда, фиктивного, как вы его назвали, я потребовал выдать мне копию решения суда, но меня проигнорировали. После освобождения из шарашки я напряг связи, знакомых у меня хватает, и они добыли копию решения суда. Более того, побывали с этой бумажкой в кадровом отделе Красной Армии, и в военкомате, где я призывался. Представляете моё удивление, когда мне сообщили, что квартиру у меня отобрали, вскоре после суда, а вот ни в военкомате, ни в кадровом отделе, ничего о суде не знали. Бюрократия в армии конечно слабое место, но не настолько. Они исправили это упущение по моей просьбе. Так что и в личном деле военкомата, и в кадровом отделе я уже пять недель как с позором изгнанный из армии, и сейчас гражданский. Поэтому ваш заочный суд, так называемый настоящий, незаконен. Я введенье гражданских судов, но никак не военных. И вот вторая бумага, официальная, со всеми печатями, что я уволен из армии решением суда.

– Что ж вы наделали-то?
– майор горестно покачал головой, грустно глядя на меня.
– А с квартирой мы разберёмся, почему её отдали другому.

– Не надо играть. Если вы изучали мою биографию, то знаете, что в армии я случайный человек, секрета я из этого не делал. Не нравилось мне служить, воевать и бить немцев нравилось, а служить нет. Я плакал на суде. От счастья. Мечта исполнилась. Всё, я свободен. Поэтому пусть я не знал, что суд, так называемый фиктивный, но я радовался его решению. На карьеру плевать, награды спрятал, на поругание не дам, они честно выслужены, не вы награждали не вам и отбирать. Из армии изгнали, это было счастье. А вы мне его сейчас испортить хотите, сообщив, что суд фиктивный. Поэтому скажу так. Для меня он был настоящим, так, и только так! Другого не приму. Возможно, я не говорю, что это обязательно будет, мне пришлют повестку, если найдут, снова присяга и дальше воевать, простым красноармейцем, я конечно своё отвоевал, но ещё побить немцев не против, очень даже за. Вот такая меня позиция.