Феномены Тени и зла в волшебных сказках

Имя Иоганн помогает раскрыть истину, так как это имя появилось из иудейской легенды о рабби Йоханане, который помогает царю Соломону достать невесту. Если имя пришло из этой легенды, оно позволяет нам увидеть, что Иоганн, создатель нового короля, — это персонаж, который служит воплощением образа жреца или шамана. Силы зла сосредоточены в Аниме.

Она, королевна с золотой крыши, явно одержима колдовскими чарами, способными погубить каждого, кто захочет к ней приблизиться. Эти злые чары нужно изгнать до того, как король может на ней жениться и остаться целым и невредимым. Эта тема является архетипической, а идея заключается в том, что прекрасная девушка, которая каким-то образом была заколдована или у нее в теле присутствует яд, убивающий всякого, кто к ней приблизится, остается заколдованной до тех пор, пока кто-то не догадается, как изгнать эту нечистую силу, — эта идея является общим элементом многих восточных легенд. В северных европейских странах невеста часто «становится ядовитой» вследствие ее тайной связи с живущим в лесах языческим демоном, и эта связь заставляет ее убивать мужчин. Пока король не сможет покончить с этой связью или убить демона или злого духа, овладевшего Анимой, он не может ее добиться.

Если бы мы попытались интерпретировать этот мотив психологически, то могли бы сказать, что Анима обладает функцией, которая осуществляет связь с более глубокими слоями бессознательного. Она представляет собой мост к коллективному бессознательному. Иначе говоря, если мужчина пытается осознать настроение или фантазии, которые исподволь на него воздействуют, если он над этим размышляет, то тем самым он проникает в более глубокие слои бессознательного. Ему следует спросить: «Почему я выхожу из себя?» Если мужчина себе задаст такой вопрос, он узнает, что стоит за его Анимой, и поймет, что она предназначена в невесты демону. С психологической точки зрения можно сказать, что Анима отравлена бессознательными импульсами, которые стремятся стать осознанными, а поскольку они таковыми не являются, то вместо осознания попадают в эмоциональную сферу мужчины и влияют на его настроение, поэтому, чтобы выявить в себе демонические силы, он должен пройти по мосту своих эмоций. Как правило, многие из импульсов представляют собой религиозные идеи, божественные фигуры, которые погрузились в бессознательное и должны получить доступ к сознанию. Мы можем сказать, что это не что иное, как религиозные связи, которые должны были оставаться бессознательными, ибо все, что не поддается интеграции, попадает в сферу Анимы, а следовательно, очищение Анимы, вообще говоря, означает пересмотр религиозных проблем. Как типичная женщина, Анима впитывает все, что витает в воздухе, все веяния новой эпохи, ибо, будучи менее ригидной и предвзятой, чем мужское сознание, она открывается возможностям нового Zeitgeist™ и, в постоянном беспокойстве относительно всего, что смогла захватить, лепит свое сознание заново.

Я была знакома с одним ученым, который, на мой взгляд, имел достаточно ригидное научное Weltanschauung^[59][60] и оказался полностью подавлен Zeitgeist. Он в значительной мере позволял себе игнорировать открытия современной физики и добросовестно, чисто механически продолжал разрабатывать свои старые идеи. Я ему рассказывала о психологических находках и пыталась довести до его сознания, что открытия современных ученых в области физики и других естественных наук могут решительно перевернуть наши представления о мире и о материи, но он в таких случаях делался очень раздраженным и однажды сказал, что если эти открытия подтвердятся, то он застрелится. Думая, что это не самый лучший выход, я спросила у него, почему нельзя посмотреть на это с другой стороны и признать, что все сказанное соответствует действительности. Почему это вызывает шквал эмоций? Подобная фемининная реакция в попытке отстоять свою неправоту напоминает чисто женский каприз. Мир не рухнет, если изменятся идеи. На это мужчина сказал, что по его глубокому убеждению следует истину, которую он узнал еще студентом, донести до будущих поколений и что он чувствует себя ответственным за то, чтобы хранить эти идеи, а если узнает, что они были неправильными, то для него было бы бесчестно продолжать жить; тогда нужно застрелиться.

Это пример типичной позиции логоса у мужчин, достаточно косных в своей религиозной установке, и может послужить объяснением, почему такие мужчины более консервативны и не желают менять свои убеждения с той легкостью, с которой это делают женщины. Женщины говорят: «Почему бы и нет?» Поменять убеждения — легко! Все зависит от того, под каким углом посмотреть на факты. Но если сказать женщине: «Давайте поговорим о любви. Как насчет полигамных отношений?» — происходит землетрясение! Мужчина скажет: «Почему бы и нет?» Попробовать — легко! Женщина вскипает от эмоций, узнав об изменении формы социальной жизни, ибо это значит поколебать основы, на которых держится ее мир, и любые изменения могут уже ее побудить застрелиться. На самом деле, мужчинам и женщинам следует знать друг о друге эту разницу, чтобы лучше друг друга понимать, потому что и те и другие не могут вести себя иначе. Женщинам легче играть с идеями и убеждениями, ибо для них идея — не вопрос жизни и смерти, и именно в этом состоит положительное женское влияние на мужскую психику.

Женщина может дополнить ментальность мужчины той легкостью, с которой она впитывает в себя все новое, чтобы дать это ему. Она вдохновляет мужчину, который должен работать; эта форма отношений противоположна биологической, когда мужчина оплодотворяет женщину, которая вынашивает плод своего чрева. Именно поэтому в реальности часто женщины вдохновляют мужчин, а в психике мужчин ту же функцию выполняет Анима, — она приносит зерна новых идей, которые обычно витают в воздухе до тех пор, пока он не сможет начать развивать их самостоятельно. Все это достаточно утомительный процесс, и Аниму делает ядовитой именно то, что она приносит эти зерна идей, эти творческие импульсы в совершенно необработанном, непродуманном виде и в странной форме, что видно по ее речи. Как выглядит «новая истина», можно, например, прочитать на страницах популярных теософских или религиозных изданий. Если вы интересуетесь подобной литературой, то легко заметите, как непоследовательно и необдуманно выражает Анима новые идеи, отравляя их ядом своих эмоций: самое плохое, что вы никогда не сможете ни принять их, ни отвергнуть. Это абсолютная чушь, однако с долей истины, которая в некотором роде вдохновляет. Вы пишете, будучи на подъеме, но когда перечитываете то, что уже написано, то видите, что сноски не так точны, как казалось, что материал подан сумбурно, работа выглядит неряшливо и неаккуратно. Вы сталкиваетесь с типичным извержением идей наполненной ядом Анимы, однако в них есть и капли вдохновения. Ответственному мужчине, который любит истину, естественно, все это очень не понравится, но ему придется с этим смириться и что-то для этого сделать, иначе он лишит себя возможности развиваться.

Следовательно, встает вопрос о критическом мышлении, об очищении Анимы и о формировании чувственного отношения к бессознательному. Вдохновение, наполненное новыми идеями, выраженными в самой грубой форме, как сырой материал, находится по другую сторону от сознания — там, где золото смешалось с грязью, и мужчина должен тщательно промыть и просеять все ценное, чтобы они остались в чистом виде. Ядовитое влияние Анимы проявляется в том, что она всегда старается заставить мужчину думать, что он — великий пророк, возвещающий новую истину, или наоборот. Скорее ее можно сравнить с истерической лгуньей, которая слега преувеличивает или искажает суть дела. Самый простой способ заметить, что мужчина находится под влиянием Анимы, — увидеть, когда он начинает лгать, ибо в тот самый момент власть над ним получает Анима, которая всегда полна лжи и маленьких искажений: это ее яд, от которого в нашей сказке надлежит избавить королевну, прежде чем она сможет продолжать свой путь, предначертанный судьбой.

В сказке ясно показана ситуация, когда умирает старый король: уходит доминирующее начало коллективного сознания, которое он воплощает, — и при этом отсутствует фемининное начало, ибо в самом начале сказки нет ни королевы, ни другого женского персонажа, кроме хранящегося в тайне и запертого в дальней комнате дворца портрета королевны с золотой крыши. Значит, картина, представленная в начале сказки, говорит о том, что Анима полностью подавлена и связи с фемининным началом нет или она скрыта. Более того, женщина, изображенная на портрете, живет на другом берегу великого моря, то есть далеко от сознания.

Ясно, что эта сказка является относительно поздней версией и должна давать представление о сравнительно недавнем состоянии христианской цивилизации в наших странах, ибо нет никаких сомнений в том, что здесь отсутствует фемининное начало. В католичестве архетип матери воплощает Дева Мария, но в протестантизме связь с фемининностью обрывается, а потому фемининное начало вообще не находит своего воплощения.

Мотив запретной комнаты, в которой спрятана позитивная лучезарная фигура, встречается во многих волшебных сказках. Она символизирует подавленный комплекс, то есть живой психологический фактор, с которым сознание не хочет вступать в контакт. Находясь на самом верху, королевна с золотой крыши кажется фигурой весьма возвышенной, ибо она спускается с крыши, а не выходит из подвала; этот образ слишком духовный и слишком возвышенный. Он соответствует христианской цивилизации, в которой вытесненной из жизни оказывается фемининная фигура Земной Матери, — такой, какой она присутствует в языческих культах. Так как материнский образ воплощается в Деве Марии, которая является символом красоты и чистоты, а вовсе не колдовства, злобы, коварства и животных влечений, мы можем сказать, что христианство было полностью отделено от низших уровней фемининности, то есть от ее Теневого аспекта, и что признание получила только высшая, светлая часть фемининности, воплотившаяся в символе Девы Марии. Папа назвал ее domina rerum^[61], властительницей природы, следовательно, к ней начинает возвращаться ее Теневая часть, но, естественно, ее раскрытие таит в себе опасность. В данном случае вы видите классическую ситуацию, присущую нашей цивилизации: управляющее начало утрачивает свою силу и остается скрытым даже образ фемининности вместе с его темной сущностью.

Вместе с королем живет странный персонаж — верный Иоганн, который во многом определяет развитие всего сказочного сюжета, и сначала мы должны понять, что он делает и что заставляет его страдать. Он открывает запретную комнату, что, как вы могли заметить, было не очень разумно, ибо он нарушил слово, данное королю на его смертном одре, — но он так поступает вынужденно. У него есть ключи; он — ключевой персонаж; он является воплощением трансцендентной функции. Его действия символизируют странные манипуляции бессознательного, которое действует всегда исподволь, ведет окольными путями, так, что вы никогда не знаете, где вы находитесь. В 18-й Суре Корана^[62][63] которую Юнг интерпретирует в своей работе Alchemical Studies™, Хидр^[64] выступает как первый ангел у трона Аллаха, мессианская фигура, которая не находит божественного воплощения и в каком-то смысле представляет параллель гностической идее Логоса. Он является проводником и помощником людей. На Ближнем Востоке эта фигура до сих пор является реалистичной, и простые люди все еще в него верят. От него зависят повороты доброй и злой судьбы. Он появляется в сновидениях современных мусульман; они говорят, что если к вам в дом придет чужестранец, вам следует быть с ним учтивым, так как это может быть Хидр. Он представляет собой образ Бога, который посещает людей на земле, тем самым он компенсирует удаленность Аллаха.

Хидр встречает Мусу^[65], который просит взять его с собой в странствие. Хидр не хочет этого делать, ибо, по его мнению, Муса не может отказаться от правил, по которым он живет, и это принесет беду, но Муса обещает безоговорочно принимать все, что сделает Хидр. Когда они были в деревне, Хидр сделал пробоину в корабле, поэтому все могли утонуть, и Муса осудил его. Хидр ему ответил, что предупреждал Мусу, чтобы он терпеливо сносил его поступки, и Муса обещал ему впредь не говорить ни слова. Затем они встретили прекрасного мальчика, которого Хидр убил, и снова Муса стал жаловаться и выговаривать Хидру. Затем они пришли в селение, где увидели покосившуюся стену, он исправил стену, и снова Муса не смог придержать язык за зубами. Тогда Хидр сказал, что им придется расстаться, но сначала он растолкует Мусе свои поступки. Он потопил корабль, потому что знал, что его владельцу угрожал грабитель и что потом его можно будет отремонтировать. Мальчик, который встретился им на пути, был готов совершить преступление, и убив его, Хидр тем самым спас его душу. Он выправил стену в селении, потому что под стеной лежали сокровища, которые принадлежат двум мальчикам, которые еще не достигли совершеннолетия. Поэтому Муса должен понять, насколько он заблуждался, не понимая мотивов действий Хидра. Такое поведение можно рассматривать как символ неизведанной высшей мудрости бессознательного, которой никогда не сможет достичь наше рациональное мышление. Эго-сознание постоянно борется, рационально отвергает высшую мудрость бессознательного, которая, подобно змее, выбирает окольные пути и учитывает все, что мы не знаем и не принимаем во внимание, поэтому всегда бунтуем против нее.

Фигура Иоганна представляет собой поразительный аналог алхимической фигуры Меркурия, друга царя, ближайшего друга алхимика, который иногда принимает облик слуги, а иногда облик хозяина. Кроме того, Меркурий возмущает алхимика своими парадоксальными идеями и своим странным поведением, а потому, когда алхимик пытается иметь дело с Меркурием, он чувствует себя полным дураком, ибо Меркурий всегда его разыгрывает, — и это очень похоже на воплощение бессознательного в образ слуги, такого как верный Иоганн. Советы, которые он дает королевичу, по существу оказываются алхимическими: он убеждает королевича изготовить из золота фигуры зверей, птиц и рыб, а также посуду и всякую утварь, чтобы привлечь внимание королевны. Он готовит ловушку, в которую хочет заманить Аниму.