Феодальное общество

Очень скоро район нападения викингов расширяется. Их корабли доплывают до Атлантики и плывут дальше на юг. С 844 года пираты навещают порты западной Испании. С 859-860 годов приходит очередь Средиземноморья: викинги навестили Балеарские острова, Пизу, низовья Роны. По Арно они поднялись до Фьезоле. Правда, это посещение средиземноморских берегов осталось единственным. Устрашило открывателей Исландии и Гренландии не расстояние. В XVII веке мы увидим обратное движение: берберы отважатся добраться до равнин Сентонжа и чуть ли не до отмелей Новой Земли. Викингов устрашил арабский флот, который в те времена надежно охранял свои владенья. И тогда викинги стали все глубже и глубже проникать по рекам внутрь континента и Британских островов. Красноречивым тому свидетельством нанесенные на карту странствия монахов Сен-Филибер, спасающих свои реликвии. Киновия Сен-Филибер была основана в VII веке на острове Нуармутье, идеально удобном месте, поскольку море там почти всегда спокойно, но ставшем чрезвычайно опасным, как только в заливе появились первые корабли скандинавов. Примерно в 819 году монахи обустроили себе убежище на материке в местечке Де на берегу озера Гранлье и каждый год с началом весны стали перебираться туда, а к концу осени, когда сама природа препятствовала продвижению вражеских кораблей, вновь начинали в своей церкви на острове богослужение. К 836 году без конца опустошаемый Нуармутье, снабжение которого всем необходимым представляло все большие трудности, был сочтен окончательно непригодным для монастыря. Временное прибежище Де стало постоянным местопребыванием братии, а обитель в Кюно, выше Сомюра, сделалась с этих пор убежищем. В 858 году новое отступление: Де, расположенный слишком близко к побережью, был оставлен, и братья расположились в Кюно. К несчастью, место было выбрано не слишком удачно - подняться по Луаре вверх было совсем не трудно. В 862 году монастырю пришлось забраться еще глубже, и он обосновался в Мессэ в Пуату. Понадобилось около десятка лет, чтобы понять, что и Мессэ расположено слишком близко к океану. На этот раз весь Центральный массив показался не лишним в качестве защиты и преграды: на протяжении года с 872 по 873 монахи перебрались в Сен-Пурсен-сюр-Сьюль. Но и там они надолго не задержались и двинулись дальше на запад, и с 875 года город-крепость Тур-ню на Соне приютил их: святые братья, столько лет пространствовав по дорогам, обрели наконец «спокойное место», как гласит королевская хартия (20).

Разумеется, экспедиции, расчитанные на охват больших расстояний, требовали совершенно иной организации, чем короткие налеты. Во-первых, они нуждались в большем количестве народа. Маленькие отряды, собиравшиеся всякий раз вокруг своего «короля морей», стали объединяться, пока не слились в настоящую армию; таким и было «Большое войско», сформированное на берегах Темзы; пройдя по рекам Фландрии, оно выросло еще больше, так как к нему присоединилось множество отдельных отрядов; с 879 по 892 год это войско беспощадно грабило Галлию, а потом вновь распалось на побережье Кента. Во-вторых, дальние экспедиции не предполагали возвращения в родные края на зимовку. Между своими военными кампаниями викинги стали зимовать в тех странах, где намеревались поохотиться. Примерно с 835 года они начали зимовать в Ирландии; в 843 году впервые зазимовали в Галлии на острове Нуармутье; в 851 году на острове Тэнет в устье Темзы. Поначалу они располагались лагерем на морском берегу, но вскоре перестали бояться и проникали по рекам далеко вглубь суши, зимуя часто на речном островке или на небольшом расстоянии от реки. В такие долгие походы некоторые из них брали с собой жен и детей. В 888 году удивленные парижане слышали со своих укреплений, как в лагере противника женские голоса оплакивали убитых воинов. Несмотря на страх перед этими разбойничьими гнездами, откуда всякую минуту могло быть совершено нападение, соседи, притерпевшись к зимующим, отправлялись к ним продавать продовольствие. И порой разбойничье гнездо обращалось в торг. Таким образом, флибустьеры, оставаясь флибустьерами, приобретали некоторую оседлость, а значит, готовились стать завоевателями земель.

По правде говоря, грабителей подвигало к подобным переменам многое. У себя на родине викинги, которых так манили грабежи на Западе, были крестьянами, кузнецами, резчиками по дереву и торговцами. Из дома их уводила любовь к наживе, к приключениям, иногда последствия кровной мести, иногда соперничество вождей, но и на чужой земле они продолжали жить по традициям общества с четко выраженной социальной иерархией. Начиная с VII века скандинавы заявляли о себе, селясь небольшими колониями на восточном архипелаге от Фэр-Айл до Гебридов; в 870 году они приступили к завоеванию более обширных земель, расселившись такими же колониями на девственных землях Исландии. Привыкнув торговать и грабить одновременно, они создали целую сеть укрепленных рынков вокруг Балтики, и первые княжества, которые на протяжении IX века были основаны вождями викингов на противоположных концах Европы: в Ирландии, вокруг Дублина, Корка, Лимерика и в Киевской Руси вдоль великой речной дороги, были по преимуществу торгово-городскими: город-торг был центром и контролировал лежащие вокруг земли.

Мы вынуждены не касаться здесь, как бы ни была интересна эта тема, истории скандинавских колоний, созданных на западных островах: Шетландских и Оркнейских, которые начиная с X века принадлежали Норвежскому королевству и стали шотландскими только в конце Средневековья (1468); на Гибридах и Мэне - до XIII веке там располагалось самостоятельное скандинавское княжество; в Ирландии, где тоже существовали скандинавские королевства, они были свидетелями прекращения экспансии в начале XI века, но сами исчезли спустя век, где-то перед завоеванием этих земель англичанами. Здесь, на краю Европы, скандинавская культура встретилась с культурой кельтов.

Более или менее подробно мы рассмотрим, как расселялись норманны только в двух больших «феодальных» странах: франкском государстве и англосаксонской Британии. Для большей ясности мы будем рассматривать две эти территории по отдельности, несмотря на то, что обе они - точно так же, как соседние острова - были очень тесно связаны между собой: из одной в другую переезжали мирные жители, вооруженные отряды легко переправлялись через Ла Манш и Ирландское море, а короли, если их постигала неудача на одном берегу, имели обыкновение искать помощи на другом.

Скандинавы в Англии

Скандинавы пытаются занять британские земли, начиная со своей первой зимовки в 851 году. С этого года отряды, сменяя друг друга, уже не выпускают из рук своей добычи. Что же касается английских королевств, то одни перестают существовать, как только убивают их короля, как это было с королевством Дейра на западном побережье между Хамбером и Тизом и с Восточной Англией между Темзой и Уошем. Другие, как, например, Берниция на крайнем севере или Мерсия в центре, какое-то время еще сохраняются как королевства, но с урезанной территорией и под своеобразным протекторатом. Один Уэссекс, занявший весь юг, сумел отстоять свою независимость, благодаря неиссякаемому героизму своих правителей, в частности, короля Альфреда, который с 871 года вел кровопролитные войны. Альфред был не только отважным воином, но и серьезным ученым, воплощая собой особенности англосаксонской культуры, которая искусней других варварских культур умела необычайным образом соединять в себе противоположные начала. К 880 году Альфред подчинил себе и остаток Мерсии, находившейся под датским влиянием, и был вынужден оставить захватчику по самому настоящему договору всю восточную часть острова. Однако не следует думать, что захваченная датчанами обширная территория, границей которой с запада была римская дорога, ведущая из Лондона в Честе, превратилась в единое государство. Скандинавские короли или «ярлы» вместе с англосаксонскими вождями, какими были, например, наследники королей Берниции, разделили между собой эти земли и то воевали между собой, то вступали в союзы, то подчинялись один другому. Кое-где возникали маленькие аристократические республики по аналогии с исландскими. Укрепленные города служили как фортами, так и рынками для различных дружин, ставших оседлыми, как-никак приплывшим из-за моря воинам нужно было кормиться, и их наделяли землей. А на побережье продолжали разбойничать другие отряды викингов. Поэтому неудивительно, что король Альфред, рисуя в своем переводе «Утешения» Боэция картину Золотого века и живо помня даже в конце своего царствования множество устрашающих набегов викингов, не удержался и прибавил: «Мы больше не услышим о вооруженных и воинственных кораблях» (21).

Анархия, царившая в «датской» части острова, позволила королям Уэссекса, единственно сохранившим во всей Великобритании власть над большой территорией и обладавшим немалыми возможностями, не только предпринять в 899 году попытку, но и вернуть захваченные датчанами земли при помощи выстроенной к тому времени цепочки крепостей. После ожесточенной борьбы к 954 году верховная власть королей Уэссекса была признана всей страной, до этого подчинявшейся захватчикам. Но это не значит, что скандинавы исчезли с этой территории. Разумеется, кое-кто из ярлов вновь охотно сел со своими спутниками на корабль, но большинство захватчиков не тронулось с места: вожди, не посягая на верховную власть короля, сохранили право повелевать, рядовые - право на полученные земли.

Между тем важные политические изменения произошли в самой Скандинавии: из хаоса небольших племенных группировок там сформировались настоящие государства, пока еще нестабильные, раздираемые династическими распрями и нескончаемой борьбой друг с другом, но способные при необходимости грозно сконцентрировать силы. Наряду с Данией, где к концу X века власть суверенов значительно Укрепилась, наряду с королевством шведов, которое поглотило королевство готаров, появилась и последняя из северных монархий, которую создали около 900 года местные вожди, расположившиеся поначалу на относительно открытых и плодородных землях вокруг фиорда Осло и озера Мьеса. Называлось королевство «Путь к Северу», или как мы говорим, Норвегия: само название, лишенное этнической подоплеки, свидетельствует о том, что власть правителей довольно поздно преодолела разнородность когда-то чуждых друг другу народностей. При этом королям, стоявшим во главе трех самых сильных политических объединений Скандинавии, была привычна жизнь викингов; молодыми людьми до своего прихода к власти они плавали по морям, в зрелости, если неожиданный поворот судьбы принуждал их бежать от более сильного противника, они вновь возвращались к морским грабежам. Удивительно ли, что, став повелителями обширной территории, многочисленных дружин и имея в своем распоряжении корабли, они вновь стали вглядываться в морские просторы, мечтая о новых завоеваниях где-то за линией горизонта?

С 980 года вновь возрастает число набегов на Великобританию и, что характерно, во главе самых значительных дружин два претендента на северные престолы: один на корону Норвегии, второй на корону Дании. И оба со временем станут королями. Норвежец Олаф Трюггва-сон никогда больше не вернется на остров англов. Зато датчанин Свейн Вилобородый хорошо запомнит туда дорогу. Похоже, что Свейна привела в Великобританию кровная месть, от которой скандинавские герои не могли отказаться, не опозорив себя. Предыстория этого возвращения такова: после того как начались грабительские набеги и многие конунги стали приводить в Англию свои дружины, английский король Этельред счел, что лучший способ защититься от них - это взять к себе на службу какого-нибудь конунга. Попытка восстановить викинга против викинга была к этому времени уже классической, не раз пытались это сделать сеньоры на континенте, но успех был всегда относительным. Испытав на себе неверность «датских» наемников, Этельред отомстил им, приказав 13 ноября 1002 года - в день святого Брайса - уничтожить всех датчан, какие только попадутся. Поздняя традиция, которую невозможно проверить, включала в число многочисленных жертв и сестру Свейна. Начиная с 1003 года король Дании Свейн жжет английские города. С этого времени нескончаемая война разоряет страну. Прекращается она только после смерти Этельреда и Свейна. В январе 1017 года последние представители королевского дома Уэссекса или укрылись в Галлии, или были отправлены победителями-датчанами в отдаленные славянские страны; совет «мудрых», то есть собрание епископов и крупных баронов, признало королем всех англичан сына Свейна Кнута.

Речь шла не о привычной перемене династии. Став английским королем, Кнут еще не был королем Дании, он станет им два года спустя, а пока там царствует его брат. Впоследствии Кнут завоюет и Норвегию, и прибалтийских славян, и финнов, распространив свою власть вплоть до Эстонии. Постоянно странствуя по морским дорогам, он мало-помалу создаст подобие морской империи, где Англия будет всего шшь самой западной провинцией. Но именно английскую землю Кнут выберет для того, чтобы провести на ней свои последние годы. Насаждая церковную жизнь в подвластных ему скандинавских странах, Кнут охотно призывал на помощь английское духовенство, посылая его туда в качестве миссионеров. Отец Кнута был язычником, но сам он, крестившись достаточно поздно, стал преданным сыном римской церкви, основал не один монастырь и, уподобившись Карлу Великому, сделался благочестивым законодателем, что и сблизило его с подданными из Великобритании. Следуя примеру своих многочисленных англосаксонских предшественников, он в 1027 году совершил паломничество в Рим ради «искупления своих грехов и блага своих народов». В Риме Кнут присутствовал на коронации самого великого из правителей Запада, короля Германии и Италии, Конрада II, ставшего императором, там познакомился с королем Бургундии и там же, будучи не только воином, но и купцом, как оно и положено норманну, получил от этих привратников Альп разрешение для английских купцов не платить транзитную пошлину. Но большую часть средств для поддержания самого большого из островов он черпал у себя в Скандинавии. «Аиле поставил этот камень. Он сумел уплатить налог короля Кнута в Англии. Господь прими его душу». Эту руническую надпись можно и сегодня прочитать на поминальной стеле около шведской деревни в Уппланде (22). Государство Кнута, раскинувшееся по берегам Северного моря, было по преимуществу христианским, хотя на его многочисленных землях не было недостатка и в приметах язычества; в наследство оно получило античные письменные источники, англосаксонскую культуру, выросшую из германских и латинских корней, и присоединило к ним традиции, присущие скандинавским странам, сделавшись таким образом своеобразным средоточием самых разных культур и цивилизаций. Вполне возможно, что именно в это время или немного раньше в Нортумбрии, издавна населенной викингами, поэт-англосаксонец переложил стихами древние легенды шведов и данов, назвав свое творение «Сказание о Беовульфе». Эта эпическая поэма, полная сказочных чудовищ и языческих страстей, причудливая и сумрачная, дошла до нас в рукописи, начинающейся письмом Александра к Аристотелю и завершающейся фрагментом перевода из < Книги Юдифи», тоже свидетельствуя о совмещении несовместимого (23).

Но, разумеется, связи в своеобразном государстве Кнута не отличались устойчивостью. Дальние расстояния и суровое море в качестве основной дороги вносили немало риска в сообщение между его частями. Послание Кнута англичанам по дороге из Рима в Данию свидетель-свует в первую очередь об озабоченности: «Я положил себе приехать к вам, как только умирится мое государство на Востоке... и как только этим летом я раздобуду себе флот». Провинции империи, которыми не может управлять сам король, передоверяются наместникам, а наместники отнюдь не всегда верны королю. После смерти Кнута союз, созданный и поддерживаемый военной силой, распался. Англия в качестве отдельного королевства досталась поначалу одному из его сыновей, потом вновь ненадолго была присоединена к Дании (Норвегия, разумеется, отделилась сразу). И наконец в 1042 году принц из королевского дома Уэссекса, Эдуард, получивший впоследствие имя Исповедника, стал английским королем.