Ферма механических тел

— Хватит поносить Бартоломью, Полли, — оборвала я «подругу», стараясь не обращать внимания, как нехорошо у меня засосало под ложечкой от ее слов о серьезных людях. — Он не оппозиционер и не мог знать о готовящейся встрече.

Хотя он тоже из «сопротивленцев». Цепляется за утопичный мир, которого никогда не было и не будет. После Третьей опиумной войны, целью которой было превентивное экономическое и технологическое ослабление Зангаоского царства, готовящего на нас наступление, патриотичный авиатор слегка разочаровался в своей родине. И превратился в гоняющегося за своеобразной справедливостью контрабандиста, крадущего у Анталамории «мозги»: опальных ученых, непризнанных деятелей искусства и предпринимателей криминального склада характера.

— Незнание не освобождает от ответственности, — презрительно хмыкнула брюнетка и снова хлестнула стеком по ботфортам. — Я просто предупреждаю, Гайка. Если по следу твоего дражайшего капитана члены Лиги, желая стребовать долг, выйдут на тебя, я им препятствовать не стану.

Я закатила глаза и обошла бордель «Розовая роза», посчитав тему исчерпанной. На дне каждый сам за себя и настоящих друзей нет — тоже мне новость!

— Ах, да, Генри! — окликнула меня вдруг Шпилька неуловимо изменившимся голосом. Я притормозила, обернувшись на ночную бабочку, в густо-подведенных глазах которой мелькнула печаль. — Я там тебе оставила… чертову мать, не знаю, как это назвать, не подарок же! В общем, подними и от меня стаканчик за предков.

На душе потеплело. Я растроганно шмыгнула носом в ответ на эту неловкую искренность и кивнула. Шикнула на бродячих котов и толкнула неприметную заднюю дверь, ведущую на узкую лестницу вниз. Скудный свет электрических ламп опять мигал, и я поставила себе зарубку на память проверить динамо-машину в трансформаторной.

Операционная, громко именующаяся клиникой, встретила меня привычным бардаком, умиротворяющим запахом солярки и медицинского спирта, устрашающего вида наркозным креслом и цепляющимся за него Бартоломью.

— Да чтоб тебя отцентрифужило! — от души ругнулась я, узрев лужу моторного масла, расползающуюся под его правой ногой.

От вида сгорбленной долговязой фигуры в кожаном синем плаще, оставшемся в память о военной службе, и съехавшем на лоб цилиндре, сердце застучало быстрее. Все чаще чужие страдания вызывают во мне нездоровое возбуждение.

По словам Теша, на войне я просто нахваталась негативных эктоплазменных эманаций. Он периодически маскирует их влияние, но это не лечение. Теш хунган, а не экзорцист, его специализация сделки с демонами, а не очищение душ. Более того, со времен последней маскировки прошло полгода и, кажется, скоро я превращусь в вуайериста, подсматривающего за работой Шпильки, или стану постоянным зрителем подпольных боев.

Постаравшись отрешиться от кровожадного предвкушения, я толкнула бравого капитана в кресло. Машинально затянула фиксирующие ремни, нацепила увеличительные гогглы и закопалась в его поврежденную механическую ногу.

— Дерьмово выглядит, — присвистнула я. Шестерни и патрубки, которые я чинила не далее, как месяц назад, превратились в мешанину крови, касторового масла, латуни и свинца от пуль. Любит же он их собой хватать!

— Заслуженно, — Буревестник болезненно оскалил стальные зубы. — Я добавил тебе неприятностей, Генрика. По моему следу идет тайная полиция и Лига антиимпериалистов. Но я в долгу не останусь, компенсирую все, будь уверена.

Я искоса поглядела на виноватого капитана, очищая рану. Он не знает, что я медиум. И не знает, чем мне грозит встреча с Бюро общественной безопасности, поэтому и откупается компенсацией.

— Что произошло? Я тебя знаю, ты никогда не переквалифицировался бы из контрабандиста в террориста беспричинно.

Барти презрительно дернул ржаво-каштановыми густыми усами хэндлбар[5].

[5] Хэндлбар — усы «велосипедный руль» с приподнятыми кончиками.

— Анталамория собирается возобновить войну между конфедератами и коренным эльфийским населением Вестконтина. Пытается восстановить свой авторитет в бывших колониях по излюбленному принципу «разделяй и властвуй». Генрика, на том дирижабле перевозили плененных эльфийских шаманов под прикрытием пассажиров. Я бы сбил его и спас эльфов, даже будь на борту наша Императрица вкупе с Президентом Контрема.

Кулаки зачесались выбить капитану вставную стальную челюсть, но губить стоматологический шедевр, который сама же и делала, было жаль. Эльфийские шаманы, поршень мне в выхлоп! Редкость, которую пора вносить в Красную книгу, пусть и неполиткорректно уравнивать этих дикарей с животными.

Теперь понятно, почему так всполошилась тайная полиция, ведь потерян ключ к господству в колониях. Ох, Барти, это не неприятности, это катастрофа! Я надеялась обойтись без крайних мер, но теперь придется на какое-то время залечь на дно, если не хочу попасть под горячую руку машины правосудия.

Пока размышляла над дальнейшими действиями, споро очистила место повреждения, высыпав в раковину с полдюжины мелких свинцовых снарядов. И озадаченно уставилась на сложнейшие атакующие сигилы на пулях. На такие убийственные игрушки индульгенцию имеют только экзорцисты. Но это слишком абсурдно для одного дня! Неужели Барти из-за своих кретинских, правильно Полли их называет, принципов попал на прицел не только тайной полиции и антиимпериалистов, но и Церкви?

Нервирующая безысходность ситуации, в которую я попала по вине единственного близкого человека, обострила садизм и перекрыла врачебный профессионализм. Барти же любит острые ощущения? Вот их и получит!

— Генрика, черт тебя дери! — Бартоломью заметил, что я готовлюсь приступать к работе без анестезии, и дернулся в кресле, как сломанная заводная игрушка. Обычно лихо закрученные усы капитана яростно растрепались, но меня это не проняло. — Я же сказал, что с меня причитается. Верни наркоз, садистка!

— Он входит в компенсацию, — саркастично отрубила я и приступила к сварке.

— Вся в меня, чертовка, — с отеческой гордостью просипел контрабандист, от боли впиваясь в подлокотники кресла.

Я фыркнула и сосредоточилась на работе. Так, надо заменить патрубки с касторкой, перепаять пневматическую подвеску, вправить железное колено, смазать шарниры и поставить заплатки на обшивке. Вообще-то, в данном случае проще поменять имплант на новый, но я не знаменитый Цадок Дедерик, я фермой механических тел не владею. Поэтому придется довольствоваться тем, что есть.

Спустя шесть часов я сняла с капитана фиксирующие ремни и, вытолкав его с нагретого места, обессиленно рухнула в кресло. Сдула со лба рыжую челку и прищурилась на проверяющего работоспособность конечности Барти.

— Компенсацию жду сегодня же, бравый вояка, — сонно буркнула я, сворачиваясь калачиком в кресле, провонявшем моторным маслом. — И сваливай уже.

— Раскомандовалась, — довольный моей работой, хмыкнул Буревестник. Заботливо укрыл меня какой-то ветошью, неловко потрепал по стриженной макушке и невнятно буркнул. — Будет сделано, сокровище.

Не уверена, не померещилась ли мне последняя фраза, ведь я уже проваливалась в сон. И, как мне показалось, сразу же проснулась, заслышав предупредительный стук в дверь. Я сонно глянула на часы, убедилась, что проспала аж до заката, и озадаченно уставилась на дверь. Все мои знакомые стучать не приучены, незнакомых приводит Шпилька, которая вовсе дверь распахивает с ноги, а Кудряшка Сью считает себя хозяином квартала Красных фонарей, поэтому во все здания входит, как к себе домой.