Фетиш постмодерна

Однако минутная агония закончилась и Лил, уже оправившись от приступа ярости, сама находя происходящее несколько комичным даже, присаживается сбоку на кровати и положив свою острую ладонь ему на грудь и осторожно поглаживая её говорит..

– Ты проголодался, дорогой, – таким паточно сладким голосом, от которого Гум невольно ежится под одеялом..

– Да.. то есть, нет.. Лил я.. можно я не буду завтракать, я хотел немного поваляться еще?..

– Что с тобой, мой крольчонок? Ты заболел? Тебе нужно лекарство? – вскинула одну бровь сестрица-манекенщица.

– Нет… все хорошо, правда, я здоров, просто хотел немножко пофантазировать, ну, ты ведь знаешь, я люблю фантазировать.. и вот утром фантазии всегда такие необычные – начал приходить в себя и успокаиваться Гумбольд.

– Фантазии?. Может быть тогда пофантазируем вместе? – деланно удивленно заговорила Лил, и на её лице проступила вуаль усталости и некоторой досады, что она в выигрышном положении, вдруг пошла на попятную.. решила уступить.. и вот хитрый крольчонок, почувствовав безопасность, того и гляди сбежит от нее..

«Нет, уж пусть утекает в одних трусах тогда, пусть трусит как раненный заяц», – подумала она про себя в следующий момент и скользнула по одеялу коварным взглядом, однако Гум уловил её намерение, а он был неслаб, и обхватил её, стиснув в крепких объятиях, и даже несколько самодовольно притянул её к себе как безропотную обмякшую жертву.

– Отстань от меня, бездельник, – уже серьезно начала она.

– Ну, прекрати, ты такая взвинченная в последнее время.

– Я работаю, в отличие от некоторых, у тебя пять выходных на неделе, да, ты просто обленившийся мешок овса.

– Ну, ну… я сделаю тебе небольшой отпуск, хочешь, съездим куда-нибудь, Марокко, например, или Сенегал, куда отвезти мою кизиловую косточку, мою желто пушистую пчелку, обещаю, все тяготы взять на себя по уходу и содержанию моего агонизирующе сладкого ангела.

– Не подлизывайся, мошенник, я тебе не верю ни капли.

– Истинно говорю тебе, оформим документы и через две недели улетим хоть на край света, – уверенно заявил Гум.

– Я не знаю… я запуталась в своих желаниях, в своей жизни, и ты… ты вряд ли мне поможешь, хитрый пройдоха, – теперь она улыбалась, были выходные на носу, и в предвкушении свободы, озорная детская радость начала разжимать её ребра кислородным мешком, она высвободилась из нежных лап потревоженного зверя и привстала с кровати.

– Вставай, бездельник, я приготовила нам кофе! – бодро приказала она.

И на этот раз Гум уже повиновался, он стал потягиваться своей звериной массой, издавая мягкий рык, месячная небритость роднила его облик с недавно проснувшимся львом, лениво мурлыкающим от затяжного отдыха..

– Спасибо, крошка… спасибо милая, – нежно заговорил он.

«Ну, и силища, бесхозная ленивая силища», – подумала про себя Лилит, «а впрочем, он очень даже мил и, похоже, добр, и что со всем этим теперь мне делать», – задавалась она немым вопросом..

– Надо выбраться куда-нибудь, ты же у меня умница, редкая нежная умница.. а Лил, – уже ревел львище.

– Давай выберемся куда-нибудь, любовь моя???

Лил стояла и молча глазела на эту прихотливо переминающуюся с ноги на ногу массу, будто вылепленную из желтой глины..

– Что с тобой, милая? Что-то не так? – изумился Гум.

– Мы отправимся в Колизей, будешь сражаться с гладиаторами сегодня, – озорно возвысила голос Лилит.

– Какими еще гладиаторами, мы в двадцать первом веке, дорогая? – озадаченно развел руками Гум, – да, и разве здесь имеется Колизей? Он давно в пыли под обломками глины и песка, да, что с тобой, ангел? – он приблизился и нежно обнял её за талию.

– Ничего, – капризно она уставилась ему в глаза, ища в них потворства и защиты.

– Я с ума с тобой сойду, горчишно пряная головка, ты правда хочешь меня отдать на съедение гладиаторам??

– Вообще-то, это гладиаторов бросали на съедение львам, таких красивых и блестящих, в шлемах и с оружием в руках, обученных различным смертельным приемам, но ты ведь необычный зверь, ведь так? Ты бы смог их повергнуть один и без оружия, правда? – теперь она наивно заглядывала ему в глаза, ища ответа, и даже слегка поясничая. И Гум, растроганный и громадный, в утреннем солнце медленно приблизился к её лицу…

– Смог бы… если ты так хочешь, моя фея – и он легонько поцеловал её в губы.

03.07.2014

Вагоны эонов нежности

– Лил, я посылаю тебе вагоны эонов 3 нежности, а ты и не замечаешь, ты спишь как ленивая кошка, растянувшись на кровати.

– Правда?.. И как тебе такое удается, ума не приложу, ты используешь какие-то секретные технологии, если тебе удается эоны поместить в вагоны. По-моему, это нереально как-то.

3

Эон (от др.-греч. – «век, эпоха, вечность», время жизни, поколение) – понятие в древнегреческой философии, обозначающее течение жизни человека, жизненный путь (материал Википедия).

– Все реально, мой маленький сочный лобстер. Все реально в нашем мире – лучшем из миров.

Гум крадется к Лил по кровати в предвкушении завуалированного пиршества.. Вот он уже совсем близко.. нависает над ней и начинает гладить её бедра сквозь одеяло, лицом стремясь продвинуться к её груди..

– Нннет… я не хочу, ты наступаешь всегда как танк, немецкий толстобокий танк, круша все на своем пути, – отворачивается Лил и натягивает одеяло до подбородка.. – тебе не хватает такта и сдержанности.

Гум несколько сконфуженно оседает, округлив глаза с явным переигрыванием и чересчур удивленно, будто только что ничего и не произошло, однако несказанному удивлению его нет предела.

– Как?.. Тебе ведь нравилось это всегда, моя косточка.

– Да, да.. ты наступаешь как раненый носорог, и вовсе мне это не нравилось, это нравилось тебе, и не делай таких глаз, будто проглотил блюдце.

– А как тебе нравится тогда.. как мне наступать? – вопрошает изумленный Гумбольд.

– Ну, вовсе не так.. я, конечно, же тебе подскажу милый, только ты меня послушайся и не сопротивляйся, ладно.. должен же кто-то открыть тебе глаза на женщин! – Лил озорно улыбалась, что-то прикидывая в своей ангельской головке.

– И-и-и?.. – Гум вконец опешил, и это «и» уже походило на стон голодного койота.

– Ха-ха. Ну, что ты так реагируешь? Я просто тебе хочу помочь – Лил это начало забавлять.

– Помочь?.. Ну, хорошо, давай я послушаю тебя, – ретировался Гум.

– Вот и отлично, дорогой… Для начала встань к стене, навались на неё и двигай, ну, представь, что стена это гора, а ты Самсон или Геракл, пытающийся её сдвинуть, чтобы освободить путь бедным лаосским девушкам, заблудившимся в лесу.. Да, да и скинь с себя одежду, чтобы она не стесняла твои могучие потуги.