Фетиш

Его мышцы каменеют под моими прикосновениями. В голове вихрем проносятся противоречивые мысли – что станет большим ударом: если Джейсон расскажет Дэйву о происходящем, или если узнает правду о нашем разрыве?

Но сейчас, в этот момент запретного наслаждения, мне уже все равно. Я растворяюсь в ощущениях, позволяя темной стороне своей натуры взять верх.

Глава 7

Одри

Вчера утром

Смотрю на Дэйва, и мои глаза пытаются найти в его взгляде понимание, но сталкиваются с растерянностью и болью. Его брови чуть нахмурены, губы сжаты, словно он борется с самим собой, чтобы не сказать что-то резкое.

– Нам надо расстаться, – произношу я, стараясь, чтобы голос оставался твёрдым, но внутри я вся дрожу. Мои пальцы непроизвольно сжимают край стола, как будто ищут опору, которой у меня больше нет.

Дэйв делает шаг назад, словно пытается осознать услышанное. Его глаза, обычно полные уверенности и решимости, сейчас кажутся мне бездонными и полными вопросов.

– Что? Одри, ты серьёзно? – недоверчиво произносит он, его голос звучит глухо.

– Да, абсолютно. Прости, я не люблю тебя…

Где-то в глубине души надеюсь, что он поймёт меня, отпустит без лишних слов. Но вместо этого вижу, как он усмехается, и эта усмешка выглядит скорее как маска, чем искреннее выражение эмоций.

– Это нормально. Ты и не должна любить меня. Мы вместе всего три месяца. Любовь… она так быстро не приходит.

Его слова звучат спокойно, но я вижу, как он нервно трёт запястье, словно пытаясь стереть собственные сомнения. Я опускаю взгляд, не в силах выдержать его глазного контакта.

– Ты не понимаешь… – пытаюсь объяснить, но слова застревают в горле, будто комок из сожалений и недосказанности.

Дэйв делает шаг ко мне, но останавливается, словно натолкнувшись на невидимую стену. Он вглядывается в моё лицо, пытаясь найти в нём хоть что-то, что объяснило бы мой поступок.

– Одри, не знаю, что ты там надумала себе, но мы с тобой ведь даже не ссорились.

Я качаю головой, пытаясь убедить его и себя, что в этом нет его вины.

– Дело не в ссорах. Ты замечательный парень. Но я понимаю, что не могу быть с тобой.

Он закусывает губу, и его взгляд становится жёстче, словно он пытается защитить себя от боли, которая медленно проникает в его сердце.

– Чёрт, Одри, у меня очень серьёзный судебный процесс в Нью-Йорке, я должен улететь сегодня вечером. Мне нужна твоя поддержка сейчас, а ты решила поссориться.

Его слова режут по живому. Я чувствую, как мои глаза наполняются влагой, но я стараюсь удержать слёзы.

– Дэйв, я не решила ссориться. Я решила расстаться. Тебе должна эта ситуация показать, что я не твой человек.

– Что за ерунда, не говори глупости, конечно же мой. Я не встречал никого ранее, кто подходил мне больше чем ты.

Мы стоим напротив друг друга, и кажется, что между нами растёт невидимая пропасть. Я достаю из кармана маленькую коробочку с браслетом и протягиваю её ему.

– Ты ошибаешься. – Смотрю ему в глаза, пытаясь донести, что это не просто слова, что это моя правда. – Я хочу вернуть это.

Дэйв не берёт коробочку, его пальцы сжаты в кулаки, и я вижу, как в уголках его глаз застыли маленькие трещинки обиды.

– Глупости, Одри. Это подарок. Я не заберу его. И я не собираюсь тебя отпускать. Я вернусь и мы поговорим ещё.

Он делает шаг ко мне и, прежде чем я успеваю что-то ответить, нежно целует меня в лоб. Его губы холодные и твёрдые, как будто он пытается запомнить это прикосновение.

Когда он уходит, я остаюсь стоять в одиночестве. Может, Дэйву сейчас кажется, что я поступаю с ним жестоко, но на самом деле я делаю всё правильно. Нельзя продолжать отношения, когда в твоей голове круглые сутки крутится порнофильм с другим. Я хочу поступать так, как я чувствую.

Настоящее

Воспоминание о прощальном поцелуе Дэйва растворяется, возвращая меня в отвратительную реальность. Джейсон кончает мне в рот, и я машинально глотаю, чувствуя, как к горлу подступает тошнота – не от вкуса, а от осознания того, что я только что сделала.

Боже, какая же я дрянь. Вчера утром я смотрела в глаза человеку, который любил меня по-настоящему, а теперь стою на коленях перед его “другом”. Меня захлестывает волна отвращения к самой себе, такая сильная, что хочется содрать с себя кожу.

Поднимаю глаза на Джейсона и вижу в его взгляде удовлетворение вперемешку с беспокойством. Он тянется ко мне, но я отшатываюсь, как от прокаженного. Меня трясет от омерзения – к нему, к себе, к этой грязной ситуации.

"Принципиальная" девочка, которая рассталась с парнем из-за фантазий о другом. Вот она я – на коленях перед его другом, со спермой во рту. Горькая усмешка искривляет губы. В горле стоит ком, а на душе так мерзко, будто я искупалась в помоях.

Хотелось честности? Получи. Только от этой "честности" тошнит сильнее, чем от любой лжи.

Мои руки дрожат, я едва сдерживаю поток слёз. Всё внутри меня кричит от негодования и стыда, но я лишь беззвучно шевелю губами, не в силах выдавить ни слова. Джейсон протягивает руку, чтобы коснуться моего плеча, но я резко отворачиваюсь.

– Одри, – его голос звучит приглушенно, но настойчиво. Он явно не привык, чтобы его игнорировали. Я чувствую, как в его голосе проскальзывает тень раздражения, но и что-то еще, почти как сожаление.

Я не могу больше терпеть. Слёзы наворачиваются на глаза, и я почти бегом устремляюсь в ванную, захлопывая дверь за собой с глухим стуком. Мир вокруг размывается, и я уже не различаю, где заканчивается боль и начинается стыд. Вода из-под крана холодная, но это не помогает. Я вглядываюсь в своё отражение, и мне хочется закричать – как я могла до этого дойти?

Стук в дверь возвращает меня в реальность. Джейсон не отступает, его тихие, но настойчивые стуки отдаются эхом в моём сознании.

– Открой, – его голос мягче, но я игнорирую его. Время будто останавливается, пока я пытаюсь собрать себя по кусочкам.

Наконец, я вздыхаю и открываю дверь. Джейсон стоит передо мной, его взгляд теперь более осторожный, возможно, он осознает, что перешёл черту.

– Всё нормально? – спрашивает он, чуть нахмурившись, словно пытаясь понять, что происходит у меня в голове.

– Да, – отвечаю я автоматически, хотя и сама не верю своим словам.

– Ты пришла же за этим, – его слова впиваются в меня словно иглы, вызывая новую волну горечи.