Фея придёт под новый год

Когда сестра хозяина ушла, начальник полиции заглянул ко мне с необыкновенно добрым видом.

— Доброе утро, госпожа графиня, — приветствовал он меня. — Через час ваш человек короля будет здесь. Вы не слишком рады, похоже?

— Безмерно рада — ответила я устало и прислонилась затылком к стене, закрывая глаза, потому что очень хотела спать.

Я думала, что Фонс ушел, но он продолжал крутиться у входа, а потом снова заговорил:

— Всё же, вид у вас совсем не радостный, ваше сиятельство. Может, я смогу кое-что вам предложить?

Открыв глаза, я посмотрела на него с раздражением.

— Если вы проявите немного благосклонности, — он даже прижал руки к груди, изобразив робкую просьбу, — я помогу вам с побегом. Мой друг Тодеу испугался королевского гнева, но я — человек бесстрашный, и готов рискнуть всем ради вас.

— Не надо рисковать, — сказала я, опять закрывая глаза. — Поберегите себя, господин Фонс.

Он потоптался ещё сколько-то, а потом оставил меня одну.

Я успела задремать и проснулась, когда кто-то тронул меня за плечо. Зевая и протирая глаза, я обнаружила, что рядом стоит Эдвард. Действительно — живой и здоровый, только над бровью виднелся крохотный шрамик, которого раньше не было.

— Просыпайся, Миэль, — сказал мне муж ласково, но я уже знала, что эта ласковость была показной. — Нас ждёт карета.

— Поплывём на ней в столицу? — спросила я, поднимаясь и потягиваясь.

— Поедем в Абердин, — подсказал Эдвард, беря меня за локоть. — Мне приказано доставить тебя туда.

— Под охрану королевского гарнизона?

— Там нам будет спокойнее, — с улыбкой подтвердил он.

Его повадки, его манеры — всё осталось прежним. Но теперь я видела, что красивый и хорошо одетый человек передо мной — он не мужчина. Подобие мужчины, и только. Манерный, лживый, подлый…

— Смотришь на меня с такой ненавистью, — заметил Эдвард, усаживая меня в закрытую карету. — А ведь я желаю тебе только добра.

— Тебе не известно значение этого слова, — отрезала я.

— Грубо, — пожаловался он, забираясь в карету следом за мной. — Впрочем, ты всегда была такой. Никогда бы не подумал, что феи могут быть грубиянками.

— Ты не знаешь, какими бывают феи.

— Мне трудно судить, да, — согласился он, бросая на сиденье рядом с собой треуголку, откидываясь на мягкую спинку дивана и наблюдая за мной с удовольствием, которого не пытался скрыть. — Ведь ты — последняя и единственная. Фея счастья, фея удачи…

Карета дрогнула и поехала, и я подавила вздох сожаления, чем очень рассмешила Эдварда.

— Между прочим, — он заложил руки за голову и забросил ногу на ногу, лениво и насмешливо посматривая на меня, — его величество очень расстроился после твоего побега. Мне стоило огромных усилий успокоить его.

— Судя по всему, ты справился, — сухо заметила я.

Снаружи спросили пропуск, и я поняла, что карета выезжает из города. Лошадиные копыта последний раз гулко стукнули по мостовой, а потом мы выехали на обычную, грунтовую дорогу.

— Я не мог оплошать, — признал муж, — король хотел получить свою фею. И я нашел тебя очень быстро. Ведь быстро, правда? — он засмеялся. — Но ты тоже хороша — спрятаться у контрабандистов, прикинувшись служанкой, это было отличным планом. Но у меня везде свои люди, Миэль. И покровительство короля. Против этого деньги твоего торговца — это ничто. А, у него ведь сейчас финансовые проблемы? Потому он и сдал тебя? Продал, чтобы хоть как-то поправить своё положение?..

Я не ответила, чем он тоже остался очень доволен.

Два дня в дороге, и мы прибыли в Абердин, где Эдвард написал королю письмо и отправил с почтовым голубем. Ещё через два дня под усиленной охраной меня перевели на корабль, который сразу же отправился в столицу.

Меня почти все время держали взаперти, но каждый день позволяли прогулку — по середине палубы и только под усиленным конвоем. Эдвард боялся, что я прыгну за борт и сам сопровождал меня, зорко следя, чтобы я не приближалась к бортам.

— Ну вот, — объявил он однажды, когда мы прогуливались от носа корабля к корме и обратно. — Ещё дня три, и будем дома. Тебя сразу надо будет отмыть, привести в порядок и прилично одеть. Выглядишь ты необыкновенно миленько, но от феи хотелось бы получить больше.

— Боюсь, от феи ты ничего не получишь, — я остановилась и насмешливо посмотрела ему в глаза. — Ни ты, ни твой король.

— Ой, — засмеялся Эдвард, — звучит так грозно, но мне не страшно.

— А должно бы, — сказала я. — Потому что ты везёшь своему королю пустой сосуд.

Он престал смеяться и подозрительно уставился на меня:

— То есть как? — спросил он. — Ты что опять задумала, девчонка? Имей в виду…

— Я передала свой дар, — бросила я ему в лицо, испытывая мстительную радость. — И его величество ничего не получит.

— Ты!.. — он побледнел и влепил мне пощечину, но я только рассмеялась ему в лицо.

Внезапно поднявшийся ветер надул паруса, и корабль ещё быстрее помчал нас по лазурным волнам моря.

Эдвард оглянулся, окинув взглядом горизонт, а потом сказал с угрозой:

— Если это правда, Миэль, я тебя утоплю, как собаку.

— Мне уже все безразлично, — ответила я и села на палубу, подставляя лицо солнцу. — Делай, что хочешь.

Глава 33

На следующий день прогулку по палубе я не получила. Эдвард не показывался, и покормить обедом меня забыли. А может, не покормили намеренно, в воспитательных мерах.

Вечером ко мне тоже не заглянули, и я, подумав, сделала из кувшина всего пару глотков, решив не расходовать воду. Без еды я в любом случае дотяну до столицы, а вот без воды…

Закат над морем был красным, почти кровавым. Я долго смотрела на огненные блики, плясавшие на волнах, и легла спать с тяжелым сердцем. Мне снилось, будто я убегаю с корабля по волнам, и сначала море держит меня, а потом начинает коварно проваливаться под ногами, и меня затягивает в глубину… Я пытаюсь крикнуть, но не могу… И проснуться не могу тоже.

Сквозь сон я слышала какой-то грохот, топот и крики, но они казались мне продолжением кошмара. В моем сне я тонула, погружаясь всё глубже. Я не могла вздохнуть, голову и грудь сдавило, я застонала, не желая умирать, но вдруг кто-то подхватил меня и поднял на поверхность.

Я смогла сделать вдох и открыла глаза, чувствуя, как сердце тяжело и неровно стучит в груди.

Розовый утренний свет струился в крохотное окошко моей каюты, и я увидела, что меня держит на руках мужчина в черной маске. На голове у него был черный платок-бандана, какие в моём понимании носили пираты, и я испугалась больше, чем когда Эдвард пригрозил утопить меня.