Фея с золотыми зубами

– У Кати, наверное, были и драгоценности, – не успокаивалась я.

– Куча! – подтвердила Елизавета.

– И где они? – спросила я.

– Понятия не имею, – ответила дочь олигарха, – я не очень-то ее украшениями интересовалась.

Я замерла у окна. Тридцатого октября было прохладно, порой в это время в Подмосковье случаются заморозки. Лиза с приятелями отправилась по соседям, дети праздновали заморский праздник Хеллоуин, нарядились вампирами, мертвецами и прочей нечистью. Катя сидела дома, потом внезапно сорвалась с места и ушла, бросив все. И куда она пошла? Почему сбежала?

Забыв про Лизу, я спустилась на первый этаж, вышла на парадное крыльцо и отправилась на прогулку по участку. Март не самое подходящее время года, чтобы любоваться ландшафтным дизайном, в Москве уже сухо, а за городом еще кое-где громоздятся сугробы. Местный садовник не рискнул освободить от пленки заботливо укутанные на зиму кусты и не привел в порядок газоны.

– Дует, – заныла Лиза, – пошли в дом! А еще лучше поехали назад. Что ты хочешь найти спустя столько лет после побега Кати? Следы на земле? Ха! Папа сделал все, чтобы и духу ее тут не осталось!

Я проигнорировала стенания Лизы.

– Там впереди деревянное строение, наверное, баня?

– Не угадала, – обрадовалась Лиза, – это прежняя дача. Ее построили папины родители: согласись, сарай?

– Для многих людей в конце прошлого века двухэтажный коттедж из бревен был недоступной роскошью, – сказала я.

– Его давно снести надо, – скривилась Лиза, – но папахена ностальгия мучает, сделал мемориальный дом, блин! Не позволяет ничего трогать, переставлять. Если хочешь, можем войти, ключ висит над крыльцом, но любоваться там не на что.

– Давай посмотрим, – предложила я.

– Думаешь, Катя там? – заржала Лиза. – Типа мой отец – Синяя Борода?

Глава 14

У нас с мачехой никогда не было дачи, на лето Раиса отправляла падчерицу к своей матери в деревню. А вот родители Тамары [14] имели фазенду, и сейчас я словно очутилась у них в гостях.

Небольшие сени с вешалкой, дверь, круглая веранда с овальным столом, прикрытым цветастой клеенкой, на нем стоят электросамовар и дешевые красные кружки. Шесть венских стульев, маленькая этажерочка и проход в основную часть дома. Гостиная с потертым диваном, креслами, буфетом и черно-белым телевизором соединялась с кухней, а та перетекала в ванную и туалет.

14

Биография Виолы Таракановой, детали ее дружбы с Тамарой подробно рассказаны в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».

По советским временам эта дача явно считалась элитной, здесь были газовая колонка, водопровод и унитаз. Основная масса москвичей, перебравшись на природу, бегала по нужде в дощатые будочки и таскала воду ведрами из колодца.

Лиза не ошиблась, Константин Львович все оставил на своих местах. На втором этаже располагались три спальни и крохотный холл. Ванная в доме была одна, чтоб почистить зубы, хозяева спускались вниз и через кухню попадали к раковине.

– Тут совсем не сыро, – заметила я.

– Папа велит топить, – пояснила Лиза, – типа в память о предках. Глупость! На этом месте можно хороший корт сделать. Ну, убедилась, что Катей тут и не пахнет?

Я кивнула, мы вернулись к «Мини Куперу».

– У тебя есть координаты горничной Жени? – спросила я на подъезде к особняку Ласкиных.

– У меня? – поразилась Лиза. – Конечно, нет.

– Нужно поговорить с ней, попытайся найти ее телефон или адрес, – попросила я.

Лизавета пожала плечами.

– Позвоню Веронике, ее агентство и отцу, и Виктору прислугу поставляло, я уже затребовала себе новый штат.

Когда мы подъехали к воротам, Лизавета щелкнула брелком, створки разошлись, пропуская «Мини Купер», затем вновь закрылись.

– На калитке висит почтовый ящик, в нем вроде что-то есть, – сказала я, – газета или письмо, надо достать.

На мои слова Лизавета отреагировала странно.

– Нет, – закричала она, – не хочу! Фу! Гадость.

– Тебя пугают счета за электричество, охрану и газ? – засмеялась я. – Да уж! Страшное зрелище, я всегда впадаю в уныние, заполняя квитанции коммунальных платежей. Сколько вы отдаете за свет?

– Не знаю, – поморщилась Лиза, – этим занимался Виктор, я не вела денежных расчетов, муж оплачивал прислугу и все остальное. Он же всегда сам доставал почту. Витя выписывал газеты, он терпеть не мог жеваный «Финансовый вестник», дико злился, если горничная его мяла, а после того как очередная косорукая девчонка уронила журнал «Деньги» в лужу, он всегда сам ходил к ящику, вынимал почту до завтрака. Но незадолго до смерти он подвернул ногу, врач наложил ему тугую повязку и велел два дня ногу не нагружать, вообще не наступать на нее! Вот Виктор и попросил: «Лизочек, сгоняй за прессой». Предсталяешь, отправил меня в восемь утра на холод! Разбудил, поднял и погнал на улицу! С неба льет дождь, под ногами грязь, темнота! Холод! Ужас! Я одна в лесу! Из-за какого-то журнала!

Я постаралась не расхохотаться. Да уж, жены декабриста из Лизочки не выйдет. Послушать ее, так покажется, что несчастная девочка брела босиком десять километров через тайгу, отмахиваясь дрыном от волков! На самом деле принцесса на горошине пробежалась туда-сюда по мощеной, хорошо освещенной дорожке. Ничего не скажешь, суровое испытание!

Лиза продолжала:

– Я взяла газету и пакет. О! А там… Фу! Сейчас меня стошнит! Ты можешь напоить меня чаем с бутербродами? Вероника до сих пор не прислала новую горничную.

Я пошла к столику и не сдержала любопытства.

– Ты вскрыла бандероль?

Лизу передернуло.

– Нет, на ней же стояла надпись «Виктору Ласкину лично». Никогда не интересуюсь чужой корреспонденцией! Это крайне невоспитанно! Я села около Вити в кресло, а он разорвал бандероль. Оттуда… о!.. выпала дохлая крыса, изо рта у нее торчала зеленая купюра… меня стошнило прямо на ковер… вспоминать противно! Там еще записка была.

– И что в ней? – поспешила я с новым вопросом.

– Не читала, – простонала Лизавета, – Витя ее сразу убрал.

– Куда? – не утихала я.

– Зачем тебе это? Весь аппетит пропал, – прошептала Лиза, – мутит при одном воспоминании.

– Где записка? – насела я на вдову.

– Наверное, в Витиной спальне в столе, – заканючила Лиза, – отстань! Постой! Думаешь, ту мерзость прислала Катя?

– Судя по тому, что я успела узнать о твоей мачехе, такой вариант маловероятен, – усомнилась я, – но лучше взглянуть.

Лизавета встала.

– Пошли, хотя я не уверена, что муж сохранил записку. Крысу точно выкинул.