Фея с золотыми зубами

– Как Константин Львович воспринял весть об убийстве Кати? – поинтересовалась Зоя.

Соня ответила:

– Ужасно. Я пока переехала в гостиницу, будем продавать участок вместе со старой дачей и новым особняком.

– Отлично понимаю Ерофеева, – кивнула я, – надеюсь, он быстро оправится от удара судьбы.

– Муж находится под пристальным вниманием врачей в больнице, надеюсь, ему скоро разрешат улететь в Швейцарию.

– Вы собрались за границу? – уточнила Зоя.

Соня кивнула.

– Да, Константину Львовичу необходимо развеяться. Зачем я вам понадобилась?

Мы с Зоей обменялись короткими взглядами, я откашлялась.

– Закон обязывает рассказать Ерофееву о результатах вскрытия тел Екатерины и Елизаветы.

– С ума сошли? – возмутилась Соня. – Хотите его убить?

– Конечно, нет, – сказала Зоя, – поэтому мы позвали вас.

– Меня? – отпрянула Сонечка. – Придется смотреть на жуткие снимки?

– Нет, – успокоила я Ерофееву, – мы все на словах сообщим. Или вам, или мужу.

– Бюрократия, – заныла Зоя. – Нельзя отправить дело в архив без соблюдения всех формальностей. Вдруг кому-то спустя пару лет придет в голову потревожить бумаги. А там нет подписанного родственниками акта о вскрытии, начнут байду по новой.

Я с укоризной покосилась на Зою. Ну, это она переборщила. Соня, как все обыватели, не имеет ни малейшего понятия о судопроизводстве и милицейских правилах. Ерофеева может предположить, что от родственника (вот уж глупость!) требуется скрепить подписью заключение медэксперта. Но в то, что сбагренное с рук дело возьмут и вновь возбудят по прихоти какого-то случайно заглянувшего в архив сотрудника, не поверит никто.

– Или вам, или мужу, – повторила Зоя, – решайте.

– Уж лучше я возьму это на себя, – кивнула Соня.

Зоя достала из ящика папку.

– Начнем с Елизаветы. В ее крови обнаружено снотворное, на бортике ванны бокал с недопитым вином, на нем отпечатки Лизы. Вопросов нет. Она для храбрости напилась. На ее запястьях и щиколотках порезы, сделанные пилкой для ногтей. Острая железка лежала в ванне на дне, на ней нет отпечатков, но это тоже объяснимо – горячая вода смывает следы. Но дальше! Почему отсутствуют пробные порезы?

– Что? – не поняла Соня.

Я безмятежно улыбнулась.

– Судебная медицина точная наука. Большинство людей, решивших вскрыть себе вены, сначала делают неглубокие царапины, а лишь потом наносят смертельные ранения. Такие порезы эксперты называют пробными, и они характерны для большинства тех, кто решил покончить с собой таким способом. Лиза действовала на удивление хладнокровно и резко. Она несколькими точными движениями располосовала себе руки и ноги.

– Уже нанеся первое увечье, Лиза должна была ощутить сильную боль, – подхватила Зоя, – но она не обратила на нее внимания. Не женщина, а спартанский мальчик, которому пленница-лиса слопала полтела. Если помнишь, подросток молчал, чтобы враги не услышали его крики. А еще экспертиза способна установить: сам человек вскрыл себе вены или ему помогли. Это видно по ранам.

Соня заморгала.

– Ничего не понимаю.

Зоя кивнула.

– Конечно. Вы не специалист. Хотите, расскажу одну историю?

– Могу помочь, – оживилась я. – Жили-были две девочки. Одна очень богатая, другая очень бедная. Богатая, как водится, любила капризничать, у нее был дурной характер, она могла нахамить и тут же полезть целоваться.

– Хорошо иметь обеспеченного папочку, – с завистью перебила меня Зоя, – можно позволить себе быть самой собой. А бедной девочке приходилось постоянно играть роль. Она зависела от богатой подруги, получала от нее платья, игрушки. Папа-олигарх симпатизировал подружке дочурки, и в один прекрасный момент та подумала, почему бы не стать мачехой своей одноклассницы. Подумаешь, что ей мало лет, годы пролетят – не заметишь, а в восемнадцать лет уже на законных основаниях можно идти в загс. Так?

– Точно, – согласилась я, – но олигарх отправил девочек в Швейцарию, а когда те вернулись, у него уже была жена Катя, кстати, молодая и красивая. Ей было не намного больше лет, чем бедной девочке, строившей матримониальные планы. Это совсем взбесило нищенку.

– Бедность заставляет рано взрослеть, – философски заметила Зоя. – Обычно в двенадцать лет думают о куклах или первой любви к однокласснику, но у нашей девочки были серьезные планы, она не хотела оставаться нищей, мечтала стать женой богатого человека и… упс! Место занято почти ровесницей! Как обидно!

– Вы имеете в виду меня? – возмутилась Соня. – С ума сошли! Да и…

– Да, ты считала копейки, была принята в доме Лизы из милости, – рявкнула Зоя, – и придумала план. Разработала его до мелочей, воспользовалась ненавистью, которую Лиза испытывала к Кате, даже отвела ее к колдунье, пообещав, что та сживет мачеху со света. Но одновременно ты завела хорошие отношения с Катей. У Яркиной не было друзей, и в отличие от тебя она не прикидывалась доброй, а была таковой. Катя не очень комфортно чувствовала себя в шикарном особняке, она не умела отдавать приказы прислуге и расстраивалась из-за отношений с Лизой. Константин Львович целыми днями ворочал бизнесом, а падчерица прибегала из школы и начинала травить Катю. Думаю, ты потихоньку подначивала Лизу, ту было легко завести. Хитрая лиса Соня уверенно манипулировала и Яркиной. Предполагаю, что Катя рассказала тебе свою историю, поделилась правдой о детстве, объяснила, что сейчас очень лояльна по отношению к Лизе, потому что вспоминает Стефу и Ядвигу Миль, в конце концов, она назвала клуб «Рар», и ты поняла: час волка настал.

Я предложила:

– Соня, давай сэкономим время и силы. Мы не станем расспрашивать тебя, где ты раздобыла порнокассету и на чьи деньги ее купила. Первый твой шаг оказался ложным. Актриса на диске походила на Катю как две капли воды, но любящий муж понял – это не его жена. Ты совершила глупость, подумала, что Константин Львович на это купится, а он просто выкинул фильм.

– Тогда настало время для кардинального решения вопроса, – перебила Зоя, – и тут ты действовала более расчетливо. Тридцатого октября дети уходят праздновать Хеллоуин.

– Я рассказала ей правду, – кивнула в мою сторону Соня.

– Верно, – согласилась Зоя, – ты озвучила историю-перевертыш. Не понимаешь? Поясняю. Не Лиза, а ты взяла выпивку и угостила ребят. Не Лиза, а ты побежала в особняк Ерофеева. Лизавета наклюкалась и плохо помнила тот вечер. Ты была трезва, надела парик, прибежала к Кате, предложила той поучаствовать в розыгрыше, изобразить привидение. Твоя история отчасти правдива, но вот имена надо поменять с Лизы на Соню. Катя охотно пошла на поводу у подруги. А ты знала, что она беременна, небось Лизавета поделилась этой новостью с тобой. Думаю, опрокинув мусорную корзинку и увидев тест на беременность, она незамедлительно ринулась к тебе. Ты поняла: ребенок навсегда лишит тебя возможности выйти замуж за Ерофеева, Константин Львович трепетный отец и преданный муж. Он не бросил даже первую жену-наркоманку, что уж говорить о Кате!

– Яркину не смутил рыжий парик на твоей голове, – перебила я Зою, – это же Хеллоуин, вот ты и нарядилась в костюм. Еще ты взяла у Лизы шарф, думаю, тут обошлось без расчета, ты замерзла, Лиза поделилась с тобой кашне. Но, когда Яркина пожаловалась, что у нее в сундуке может начаться мигрень, ты отдала ей шарф. В твоей голове сидела мысль: если кто и видел двух девушек, которые торопятся к старой даче, то «Лизу» сразу опознают по волосам. Могло здорово получиться! Всем известна ее неприязнь к мачехе, она говорила, что хочет сжить Катю со свету, а еще иногда восклицала: «Вот бы папа женился на Соне!» Интересно, кто вложил в голову импульсивной Лизочки сию мысль? И ты прислала утром порнооткрытки Константину Львовичу. Ты сообщила ему, что Катя уходит к своему первому любовнику, ты звякнула Лизе с проклятиями от лица Кати. Ты отлично знала Константина Львовича, понимала, как он поступит, была в курсе, что на старую дачу они не заглядывают, но ее никогда и не снесут. Труп был спрятан надежно, на него случайно не наткнутся.