Фея теневого бизнеса
Шрифт:
– Имя, отчество назовите, пожалуйста.
– Жемчугов Твердислав Венедиктович! Уроженец города Тарасова, последние десять лет проживаю по этому адресу, – приосанившись, четким, хоть и писклявым голосом продекламировал он.
«Прямо как на театральных подмостках», – отметила я про себя. Полистав страницы, отыскала штамп регистрации. Все сходилось. И жуткий подбор имени отчества. И кричащая фамилия. И прописка. Фотография, правда, выглядела немного странно, но со снимками на документах такое часто случается. Мне иногда кажется, что фотографов специально обучают, чтобы они для документов делали ужасные фото. Другого объяснения не придумаешь. Ну, надо же было так изуродовать
– Что-то не так с документами? – ворвался в мои мысли тоненький голосок.
Спохватившись, что слишком долго изучаю паспорт, я поспешно заверила его владельца:
– Все в порядке, Твердислав Венедиктович. Скажите, вы один в квартире проживаете?
– С мамой, но она сейчас находится на излечении в санатории в Туапсе, – сообщил парень.
– Проблемы со здоровьем? – сочувственно спросила я.
– Нет, что вы! Со здоровьем у мамы все в норме. Просто в целях профилактики она ежегодно проходит курс общеукрепляющих процедур. – Он испуганно замахал руками, отметая мое предположение.
– Значит, временно вы проживаете один? – уточнила я. – Справляетесь?
– Это несложно. Готовить я умею, стирает за меня автоматическая стиральная машина. Забежать в магазин не проблема, – отчитался он.
– Прекрасно, – подытожила я. – Давайте перейдем к интересующим меня вопросам. Вы предлагали пройти в кухню?
– Да-да, пойдемте, – согласился парень.
Мы прошли в кухню, в которой царил идеальный порядок. «Менякиной не мешало бы брать пример с Твердислава. Вон как у него все блестит», – подумала я. Твердислав выдвинул табурет из-под стола и, указав мне на него, спросил:
– Что вы предпочитаете на ужин? У меня есть тушеные почки в сметане, маринованные грибы, немного куриной лапши, макароны, котлеты, отварной картофель, салат «Зимний» и овощные закуски.
Я обалдело уставилась на молодого человека. Ничего себе меню! Как в ресторане, три смены блюд. Нет, определенно с этого парня не только Менякиной можно пример брать. Да он может служить образцом доброй половине домохозяек Тарасова!
– Все это вы приготовили сами? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Я люблю готовить, – просто ответил парень. – Особенно когда есть для кого. Вот когда мама дома, я всегда придумываю что-нибудь особенное. Лучше всего мне удаются блюда французской кухни. Гратен дофинуа, соте из куриных грудок с томатами, маслинами и белым вином, рататуй Мишеля Герара, куриное фрикасе с уксусом и зеленью, жюльен из птицы.
Мечтательно закатив глаза, Твердислав перечислял любимые блюда французов. У меня слюнки потекли от этих соблазнительных названий. Но долг требовал вернуть разговор в деловое русло! С сожалением я вынуждена была отказаться от заманчивого предложения разделить с молодым человеком трапезу.
– К сожалению, у меня очень мало времени, – искренне сказала я. – При других обстоятельствах я непременно попробовала бы каждое из предложенных вами блюд. Но сейчас есть более важные
дела.– Жаль, – опечалившись, ответил Твердислав. – Надеюсь, от чашечки чая вы не откажетесь? Это же не отнимет у вас ни минутки! Будем пить и разговаривать.
Я не стала в очередной раз отказываться, тем более что мы действительно могли совместить эти два дела. Твердислав сразу оживился, включил электрический чайник и начал выставлять на стол всевозможные вазочки, бочоночки, розеточки, наполненные вареньем, джемом, медом и другими лакомствами. Плетеная корзинка с домашним печеньем причудливой формы источала восхитительный запах. Когда приготовления подошли к концу и в чашках дымился ароматный чай, я задала свой первый вопрос:
– Твердислав Венедиктович, вы что-нибудь слышали о происшествии на автомобильной стоянке, расположенной за вашим домом?
– Называйте меня Слава. Так вам будет гораздо удобнее, – предложил он. – А по поводу происшествия я, естественно, в курсе. Об этом весь дом говорит.
– Кто именно обсуждал с вами это? – поинтересовалась я.
– Нина Витальевна. Она во втором подъезде живет, но общается со всеми жильцами. Разговаривала она с моей соседкой, а я случайно стал свидетелем их разговора.
– Когда и как это произошло? – спросила я.
– Вчера моя соседка попросила наладить ей компьютер. Я пришел из института часа в четыре, поужинал, немного почитал, а потом она пришла и увела меня к себе. Пока я с ее железом возился, Нина Витальевна прибежала с новостями. Тогда я все и узнал, – ответил Твердислав.
– Значит, к вам оперативники не приходили? – уточнила я.
– Нет, до вас со мной никто на эту тему не разговаривал, – сообщил он. – Я собирался до понедельника подождать и самостоятельно идти в милицию.
– Для чего вы собирались туда идти? – насторожилась я. – У вас имеются какие-то сведения по этому вопросу?
– Думаю, да. Понятное дело, утверждать я не могу, но, по-моему, то, что я видел, относится непосредственно к убийству девушки, – полушепотом сообщил Твердислав.
– Вы что-то видели в тот день? – в нетерпении спросила я.
Твердислав, преисполненный важностью своей миссии, многозначительно округлил глаза и коротко кивнул. Я ожидала, что он начнет рассказывать о том, что видел, но он продолжал загадочно молчать. Я дала ему возможность насладиться моментом, а потом снова спросила:
– Так что же вы видели, Твердислав?
Он открыл рот, готовый выложить все, но вдруг в его глазах появился страх, он остановился и не произнес ни слова. Я досадливо поморщилась и спросила:
– Что случилось? Вы передумали говорить?
– Я боюсь, – шепотом признался Твердислав. – Ведь они могут узнать, что это я дал информацию. И тогда меня ожидает та же участь, что и убитую девушку! Нет, я не могу умирать, у меня мама!
Твердислав вскочил с табурета и забегал по кухне. Я попыталась его успокоить.
– Слава, я не собираюсь выкладывать то, что вы мне расскажете, ни в полиции, ни родственникам жертвы, ни в каком другом месте. Все, что вы скажете, останется строго между нами. Это намного безопаснее, чем вы думаете. И уж точно безопаснее, чем ваш поход в полицию.
Мои слова не произвели на него никакого воздействия. Плюхнувшись на табурет со всего маху, он с горячностью зашептал:
– А я и не пойду в полицию! Я как-то не подумал о том, чем это может обернуться лично для меня. Но вот теперь я все понял, и меня туда ничем не заманишь! Нет, я не стану никому ничего рассказывать. Пусть полиция сама ищет преступника. В конце концов, это их работа. А мое дело маленькое. Ничего не видел, ничего не слышал!