Фея Желаний

А он по-прежнему не собирался. Доев вообще всё, так что только заляпанные тарелки остались, залпом осушил кувшин компота и заявил:

— Не думал, что в тебя можно влюбиться ещё больше, Золотко, но ты удивила. Ты идеальная женщина!

О, да.

Я нервно встала и начала убирать со стола. Вернее как убирать? Просто подняла края салфетки, сгребая в узел всю посуду и запихивая обратно в корзину. В сердце поднималась досада, смешанная с паникой. Порошок не мог не подействовать! Я покупала его у отличного алхимика!

А может Эйнардс не восприимчив к таким веществам?

От этой мысли аж кровь похолодела. Это что же получается, я зря старалась? Зря тащилась сюда, едва не надрываясь под тяжестью припасов? Напрасно утюжила салфетку, подбирала угощения? Все усилия насмарку?

— Ами, милая, а знаешь, я тут подумал… — сказал Грэм и внезапно зевнул.

Я в этот миг как раз озиралась в поисках чего-нибудь тяжёлого, ведь качественный удар по голове — тоже неплохое снотворное.

Замерла, посмотрела на Грэма с надеждой.

— Подумал, что… — взгляд голубых глаз резко стал расфокусированным.

Эйнардс зевнул снова, и…

— О, Небо, ну наконец-то! — воскликнула я.

Нестриженная голова упала на грудь, плечи расслабились, руки бессильно повисли. Я стояла напротив и ещё не верила. После очень долгой паузы приблизилась, потыкала в Грэма пальцем и облегчённо выдохнула. Не мерещится, стражник действительно уснул.

Ещё секунда, и меня охватили сомнения, вкупе с угрызениями совести, но это длилось опять-таки недолго. Я проверила свою корзину и стол — не осталось ли каких улик в виде посуды, а потом… Это был не лучший вариант, но куда деваться? Ведь в случае Грэма действовать нужно наверняка.

Я торопливо расстегнула полосу пуговиц, которая тянулась от горла и до самого пояса, и сбросила на пол платье. Нижнюю сорочку тоже сняла, оставшись в одних лишь туфельках и шёлковых трусах.

Вся снятая одежда была со скрипом утрамбована в ту же корзину, а я распустила волосы и призвала силу. По венам побежали маленькие колючие искры, за спиной распахнулись перламутровые крылья, голова немного закружилась с непривычки. В последний раз я призывала полную силу очень давно.

Несколько секунд на то, чтобы привыкнуть, и я сделала шаг к столу, за которым спал Эйнардс.

Взмах рукой, мерцающая пыльца на ладони, и я подула, осыпая стражника этим мерцанием. Прошептала:

— Забудь.

Пауза и продолжение:

— Забудь меня, Грэм Эйнардс, начальник Департамента стражи. Ничего не было. Мы незнакомы. Меня не существует — нет и никогда не было в твоей жизни.

Ну и маленькое пожелание:

— Прощай и будь счастлив. Без меня!

Подхваченная корзина, шаг к окну, распахнутая створка, и я взмахнула крыльями. Взлетела легко и привычно, словно каждую ночь этим занимаюсь, но поморщилась — увы, осыпать пыльцой Грэма это ещё не всё.

Эйнардс личность популярная, свидетелей у его симпатии к одной лавочнице было много, придётся потрудиться, чтобы всё исправить.

С другой стороны, ночь сегодня хорошая, вполне себе тёмная, а у меня сейчас нет недостатка в волшебстве.

Взмахнув крыльями, я поднялась выше — над шпилями и башенками здания Департамента. Сыпанула пыльцы так щедро, что сам воздух замерцал. Осыпала и полетела дальше — я собиралась завернуть в лавку, чтобы избавиться от корзины и продолжить с заклинанием забвения.

Людям ни к чему помнить о нашем с Грэмом «романе». Всё. Конец.

Глава 41

В моей «человеческой» жизни существовало несколько непреложных правил, одно из которых: антикварная лавка работает чётко по расписанию! Но с появлением в столице Грэма всё начало рушиться, катиться непойми куда.

Вот и сегодня — я вообще не открыла лавку, потому что спала. Потому что сил моих после минувшей ночи не было. Одно успокаивало — это в последний раз, и завтра будет лучше. Мой кошмар закончился, можно расслабиться и не переживать.

Глаза я смогла открыть ближе к десяти утра, и в голову сразу полезли непрошенные картинки. Первым вспомнился Грэм, мирно уснувший в собственном кресле, а потом… чарка и конфискат.

Про вещи, изъятые у преступников, кто-нибудь точно вспомнит, ведь существуют документы о передаче, а фейский предмет, найденный в каком-то ручье… Вот тут прям неудобно получилось.

Я ведь даже аванс ему не отнесла!

Совесть встрепенулась, поворочалась и буркнула, что грызть меня-хорошую не станет. А я решила, что чуть позже, когда появится благоприятная возможность, подсуну Эйнардсу эти пятьдесят тысяч и всё.

С этой мыслью я соскребла себя с кровати, спустилась на первый этаж, сварила кофе. После нескольких обжигающих глотков, когда глаза, наконец, открылись, отправилась к сейфу. Стоило приоткрыть толстую металлическую створку, как пространство наполнилось отборной бранью…

Шкатулка, украшенная замысловатой эмалью, ругалась даже заковыристее, чем я.

Габи вещала о степени моего скудоумия, и с её слов я получалась совсем уж конченой.

— Ты что натворила, коза малолетняя?! — Одна из самых приличных фраз, на которой я подавилась. Кто малолетняя? Я?

Подруга завелась не на шутку — она сразу поняла что к чему, и уж с её-то памятью ничего не случилось. Ведь волшебство забвения было рассчитано на живых существ, более того на людей, а Габи вообще-то предмет.

— Неблагодарная! — верещала шкатулка. — Этот стражник к тебе со всем сердцем, а ты!

Я ретировалась на кухню, потому что не собиралась оправдываться.

— Амирин, а ну стой! — возопила Габи гневно.

Ой нет.

Примерно через час шкатулка перестала орать, и мы перешли к нормальному диалогу.

Я сидела на кухне, ела яичницу с чесночными гренками, а шкатулка стояла на столе, напротив тарелки, и печально вздыхала:

— Ами, девочка моя, что ж это такое? Когда ж это кончится? Сколько можно отваживать женихов?

Ну, объективно, отваживала я только одного, Грэма. Остальные претенденты сбегали сами и гораздо раньше.

— Неужели тебе не надоело быть одинокой, Ами?

— Я не одинокая, а свободная, — ответила с улыбкой.

— У-у-у! — протянула шкатулка сокрушённо, и всё-таки завела лекцию о необходимости сильного плеча, близких душевных отношений и банального физиологического секса.