Фейерверк в пробирке

– А я тебя узнал. Хулиган.

Вася улыбнулся:

– Забавный старик. Добрая душа. А вы чего примчались? Опять с апельсинами?

– Дядь Вась, - зашептал Алешка, - нам надо следственный эксперимент провести. С клизмой.

– Не надо мне клизмы!
– Вася вскочил, замахал руками.

– Понарошку, - успокоил его Алешка.
– Как бы, - вспомнил он вспомогательное словечко.
– И достал из кармана клизму.
– Вот такой у них был шприц?

Вася глянул:

– Похоже.

– Давайте так играть, - предложил Алешка.
– Я - это Женя, вы - это Миха в халате, а Димка - это вы. Согласны?

Вася ошалело кивнул и признался:

– Кто да кто? Я не запомнил.

Алешка повторил. И спросил:

– Ваш сосед сейчас в палате?

– Нет, он на процедурах.

– Вот и хорошо. Я лягу на его кровать, будто я Женя. Вы возьмете клизму и постараетесь повторить все движения Михи. Как он укол делал в Женин нос. А Димка с вашей кровати будет наблюдать.

– На это согласен, - кивнул Вася.
– А то я уж думал… Пошли, пока Артемича нет.

Только тут до меня дошло, что затеял Алешка. Мог бы и раньше объяснить.

…Следственный эксперимент прошел блестяще. Вот что я увидел в этом спектакле, который давали маленький Алешка и большой Вася.

Алешка лежит. Входит Вася. Алешка пытается приподняться. Вася запускает руку в карман пижамы, достает розовый мячик клизмы и подносит ее пимпочку к Алешкиному носу. И будто несколько раз сжимает клизму в кулаке. Полное впечатление, будто брызжет из нее что-то Алешке в нос…

Но тут дверь распахивается, и на пороге появляется сердитая медсестра.

– Это что такое?
– грозно спрашивает она.

– Машенька, - испуганно пытается объяснить происходящее Вася.
– Мы это… репертируем.
– Он не успевает спрятать клизму в карман.

– Ах, вот как! Репетиция? Генеральная? Ребята - на выход! Больной Павлов - в процедурную!

– Зачем?
– еще больше пугается Вася.

– Репетиция была? Была. Теперь спектакль будет. Марш!

Когда я рассказал Алешке о своих впечатлениях, он нисколько не удивился:

– Я так и думал, Дим. Никакого укола не было. У них, Дим, есть какой-то жуткий препарат. Понюхает его человек - и все! Теряет свою волю. И что ему скажут, то он и делает. Понял?

– Фантастика!
– сказал я. Но согласился.
– Я думаю, у них какой-то газ, вроде наркоза. Но не очень сильный. Человек становится вялым и сонным.

– Кто из нас прав, - сказал Алешка, - мы сегодня ночью узнаем.

– Чего?

– Сегодня ночью проберемся в школу и сделаем в подвале обыск.
– И сразу же, чтобы подавить мое сопротивление, спросил ехидно:- Уже испугался? Старший брат…

Пробраться ночью в школу - это он плоховато придумал. Школа заперта, охранник спит рядом с входной дверью, на окнах первого этажа - непреодолимые решетки.

– Я все придумал, Дим!
– стал хвалиться Алешка.
– Это элементарно, Ватсон. Вспомни прошлое.

Я стал вспоминать.

– Ты только не углубляйся. В глубину веков.

Я много что вспомнил. Все наши добрые дела. Два или три. Алешка, видя, как я мучаюсь, великодушно подсказал:

– Позавчера, Дим, к папе наш участковый приходил. Вспомнил? А что он в прихожей, в углу, поставил?

– А! Дубинку резиновую.

– Точно. Только он, когда уходил, ее забыл.

– Почему?
– не понял я.

– Потому что я ее в шкаф переставил. Чтоб под ногами не путалась.

– И что?

– А то, что она до сих пор там стоит.

Я никак не мог понять, как это в родную школу можно проникнуть ночью с помощью резиновой палки участкового? Которая к тому же стоит в стенном шкафу.

Оказалось - можно!

– Слушай, Дим! И запоминай, чтобы ничего не перепутать. Мы подходим к школе. Ты прячешься за углом. Я звоню в дверь. Охранник отпирает ее, высовывается. Я ему корчу такую поганую рожу, что он бросается ко мне. Я бегу вокруг школы. Ты в этот момент бежишь в школу и прячешься в раздевалке.

– А ты где прячешься?

– Я прячусь за гаражами. Охранник ругается и возвращается в школу. Запирает изнутри дверь и садится спать в кресло.

– Все?

– Нет, самое главное начинается. Как он заснет, ты подкрадываешься сзади и - бах!
– дубинкой по башке.

– Не пойдет, - я отказался категорически.
– Никого я бахать по башке дубинкой не буду.

– Дим!
– Алешка азартно прижал руки к груди.
– Дим! Его можно! Он знаешь какой вредный. Он вас-то, старших, не трогает. Он вас боится. А нас не боится. Он нам все время на входе подзатыльники дает. А иногда пинки. Ахни его как следует!

Ну… Это другое дело. Но все равно как-то мне это не нравится.

– А дальше все просто!
– мечтал Алешка.
– Отпираешь дверь, впускаешь меня. Снимаем ключи и идем в подвал. Делаем обыск, собираем доказательства. Годится?

Я замялся. Как-то все-таки не очень ловко бить спящего, пусть и плохого, человека по башке дубинкой. И тогда я предложил:

– Может, попроще сделаем, Лех? Возьмем термос с чаем…

– Термос?
– Глаза у него стали от удивления больше блюдец.
– Нет, Дим, дубинкой лучше, чем термосом. Да и жалко термос.

– Ты не так понял. Возьмем термос, бутерброды, булочки и спрячемся вечером в спортзале. А ночью потихоньку снимем ключи и проберемся в подвал.

Алешка поморщился.

– А по башке ему?
– Уж как заманчиво.
– Ну, ладно, в другой раз. Я согласен.
– Он на секунду запнулся: - А что родителям скажем?

– Как всегда. Сережкин поможет.

Вечером в нашей квартире раздался запланированный звонок. На пороге стоял вежливый, солидный, краснощекий Сережкин.

– Здравствуйте, добрый вечер, можно к вам на минуточку?

– Привет, - сказала мама.
– Выздоровел?

– Спасибо. Мое временное недомогание осталось в прошлом.

– Ну, заходи. Чай будешь?

– Спасибо. Я как раз зашел к вам со встречным предложением. Дело в том, что у моей мамы сегодня день рождения…

– Передай ей наши поздравления.

– Спасибо, она будет очень рада.
– И Сережкин в тех же изысканных выражениях обрисовал ситуацию.

Мама пригласила, по случаю хорошей погоды, всех своих родных и близких на дачу - отпраздновать свой юбилей. А бедного Ванечку не взяли из-за опасения простуды.