Фиалка в чертополохе

— А как давно вы занимаетесь тем, чем занимаетесь? — спросил он Семёна вдруг.

Инструктор поднял голову от палки, с которой снова медленно снимал ножом стружку и посмотрел на него слегка исподлобья.

— А чем, по-вашему, я занимаюсь?

— Ну… Сплавами этими, или как их там.

Инструктор выпрямился и бросил пучок стружки в огонь.

— Сплавами я занимаюсь только при особой оказии. Как нынче. Мне это не особо интересно.

— А зачем нами занялись?

— Мне хорошо заплатили. Да и попросил знакомый. В наших местах много держится на знакомстве. Например, вы первые за два месяца, кто сплавляется по нашей реке.

— А что, если захочет кто-то ещё, им можно запретить? — удивился Серый.

— А что, думаете, нельзя?

— Если люди договорятся, бабки заплатят, как мы, приедут со своей снарягой… Как и кто им может запретить?

Семён усмехнулся.

— Вы почему-то упорно думаете, что деньги могут решить всё.

— Потому что так и есть, — язвительно сказал Вадик.

— Не везде, не везде, — покачал головой инструктор и легкой улыбкой. — Чем дальше от цивилизации, тем больше деньги уступают взаимоотношениям.

— Брехня! — фыркнул Вадик.

— Да? — рассмеялся Семён. — А вы представьте, что у вас есть деньги, а сделать какое-то дело для вас могу только я? Потому что тупо больше поблизости никого нет. А тут реально на десятки километров можно никого больше не встретить. А вы мне, к примеру, не нравитесь, и я отказываюсь. Чем вам помогут ваши деньги?

Он насмешливо смотрел на Вадика. Тот отвел взгляд и пробурчал:

— Смотря сколько денег я предложу. В конце концов всё зависит от предложенной суммы.

— Знаете, — сказал Семён, — мне вас искренне жаль.

После этого диалога разговор больше так и не заклеился. Постепенно, одна за другой, остальные по парочкам пропали в темноте, и вскоре Фиалка услышала, как в некоторых палатках ритмично завозились. Она поежилась, чувствуя себя неловко, потому что вообще смущалась таких вещей, хоть и пыталась иногда вести себя так, словно для неё это в порядке вещей. Но прекрасно при этом понимала, что выглядит неестественно. Неловко ей было ещё и из-за того, что в момент, когда звуки тихого палаточного секса донеслись до костра, Пальцы Ильи на секунду напряглись. Девушка поджала губы. В их компании все уже переспали друг с другом, кроме их пары.

— Мы можем ещё посидеть? — попросила Фиалка Илью, чтобы сгладить момент. Они остались у костра втроем с Семёном, который молча сидел напротив них с другой стороны костра… — Мне так хорошо.

— Не вопрос.

Он приобнял её, взял её руку и переплел пальцы.

Инструктор отхлебнул из кружки и лениво пошевелил своей палкой догорающие дрова в костре. Небольшое облачко искр сорвалось с головешек и взмыло вверх, в темноту.

— За что вы нас не любите? — вдруг спросил Илья.

— Я? — поднял брови инструктор. — Вас?

— Да, вы. — Фиалка почувствовала, как напрягся Илья. — Это что? Зависть? Завидуете тем, у кого есть деньги?

— Никогда. — Ответ прозвучал немедленно и почти безразлично. — В лесу деньги не особо нужны.

— Вы же не в лесу живете.

— Ну, иногда и в лесу. В окрестных городах делать особо нечего. Туристы залетные, вроде вас, редко бывают. А я, к тому же, природу люблю.

— На что же вы живете?

— Ну, у всех есть какой-то источник дохода. У вас — свой, у меня — свой. Не жалуюсь. Мне много не надо, я неприхотливый. Так что завидовать мне незачем.

— Но вы же показываете своё презрение, я вижу. Слышу в вашем тоне, когда вы разговариваете, и чувствую.

— Ну так это презрение, а не зависть. Я могу уважать ваших родителей за то, что они построили свой бизнес. Но вас… Вы — мажоры. Живете за счет родителей.

— Да все почти так делают.

— Да, все. Но не все ведут себя так, как вы. Пренебрежительно ко всем, кто не принадлежит к вашему уровню.

— А вы? — усмехнулся Илья. — Разве не ведете себя абсолютно также?

Семен с улыбкой покачал головой.

— Уел.

— Вот… — Илья, довольный, сжал руку Фиалки.

— Да… И сказать нечего.

— Мне кажется, вы судите людей слишком поверхностно, — сказала девушка. — Это очень однобоко. Очень ошибочный подход. Нас судите по финансам, а не за наши собственные человеческие качества. Это как я бы судила вас по внешности.

— А что не так с моей внешностью? — заинтересованно спросил Семен.

— Ну… она… суровая. Но это же не обязательно означает, что вы злой?

— Действительно, не означает.

— Я потому и не сужу. К тому же все зависит от людей. И поступки, и их восприятие. Всё можно изменить. Люди могут почти все. Если захотят.

Семен поднял взгляд на неё поверх костра.

— Отлично сказано, девочка.

— Она тебе не девочка.

— Я вам не девочка.

Фиалка с Ильёй сказали это одновременно.

— Воу! — Семен поднял ладони в примиряющем жесте. — Спокойно. Не хотел обидеть. Просто я тебя старше, а ты не мальчик. Как мне ещё к тебе обращаться?

— Попробуйте по имени.

— Да… Имя у тебя красивое. Родители были с фантазией.

«Зато ваши — без», хотела сказать Фиалка, но промолчала.

— И твои глаза, Фиалка… Я только однажды видел такой оттенок. Крайне необычный…

— Вы не идёте спать? — спросила она, потому что ей было не по себе от тона его голоса — какого-то мечтательного и… жаркого. К тому же она хотела побыть с Ильёй наедине в этой романтической обстановке — ночь, костер. А присутствие инструктора все портило.

— Ни в одном глазу пока, — усмехнулся Семён и покачал головой, словно услышав её мысли и специально пойдя наперекор. — У меня всегда так. Я «сова» по жизни. Посижу ещё часок-другой. Люблю смотреть на огонь.

Фиалка вздохнула. Правильно понявший её Илья расцепил их пальцы и аккуратно поднялся.

— Пойдем в палатку. Пусть он один сидит.

Ей не очень понравилось, что теперь их уход будет воспринят Семеном как отместка. Но Илья уже подал руку и поднял её с пенки.

Они отошли в темноту, и там Фиалка, под охраной Ильи, сделала все свои дела перед сном. Неожиданно для себя испытывая при этом гораздо меньше дискомфорта, чем ожидала, оставшись без удобств цивилизации. Она не говорила остальным, но эта жизнь на природе ей уже нравилась.