Фиалковый маршрут
Шрифт:
– Но разве в вашем звёздном мире нет скорби?
– Лишний вопрос. Вы сами знаете на него ответ.
– Нет.
– Посмотрите на небо. Где Вы видите там скорбь?
– Там её, кажется, нет. Там всё красиво.
– Да почему же вам "кажется"? Вы что, не верите своим глазам? Обижаете глаза неверием? Как можно сомневаться в том, что явно?
– А что явно?
– Явно то, что Вы видите. Оно явилось, оно явь.
– И что это значит?
– Звёзды прекрасны. И нам прекрасно живётся среди них.
– А тут почему не так? Почему сегодня по моему модулю скрепла когтями ночная
– Каракатица вполне земная, она живёт принципами, которые сформулировали земляне.
– Мы?!
– Вы же только что сказали, мол, Вам кажется, что в небе всё спокойно. Вот так же и каракатице всё время что-нибудь кажется. Она ориентируется не на явь, а на свои придумки. То ей кажется, что она может подмять под себя любого; то ей кажется, что она может подчинить человечество своей тупости; то ей кажется. что кто-то чего- то хочет; то ей кажется, что кому-то она не нравится; то ей кажется, что кто-то более мокрый, нежели она...
– То ей кажется, что кто-то мечтает стать шире неё...
– То ей кажется, что у кого-то щупальца мясистее; то ей кажется, что кто-то чавкает смачнее неё...
– То ей кажется, что кто-то хочет ворочаться ловчее неё...
– Или икнуть по-особому, - передёрнул плечами Эртериатис, и мы ещё долго веселились, перечисляя возможные "кажется".
– Но как же жить среди злопыхателей?
– подобралась я к выводу.
– Перевоспитывать наглецов.
– Как?
– Не "как", а "чем".
– Дубиной, что ли?
– Ни в коем случае! Палками пользуются гориллы. Вы же уже, надеюсь, не обезьяны? К тому же дубина малофункциональна. Бессмертные пользуются только многофункциональными предметами.
– Ну, и что же это за средство нейтрализации бандитов?
– Книга.
– Эффективность проверена?
– Сто раз. Ведь жестокость исходит из скудоумия. А скудоумие произрастает из безграмотности. Лечится безграмотность чтением книг. Скорбь вполне можно изучать по книгам. Сознанию вполне достаточно мыслеобраза для формирования представления о мире. Совсем не нужно негатив делать явью, чтобы разобраться в нём. Уверен, ведь Вы изучали жизнь по книгам?
– Безусловно. Но есть люди, которые не любят читать.
– Они любили бы, если умели. Их читать не научили.
– Что же делать?
– Учить.
– Не поддаются.
– Да? Вы на что намекаете? Чтобы я вызвал на Землю новую группу Тружеников Вселенной для повторного проведения здесь семинара по чтению?
– Почему "повторного"?
– Древние мифы забыли?
– Помню. В них написано о небесных странниках...
– То есть о нас...
– Принёсших людям...
– Вот именно, что не зверям...
– Разные науки.
– Неужто Вы и теперь скажете, что Вам "кажется", как однажды земная цивилизация совершила невиданный скачок в развитии?
– Нет, не скажу. Это явь.
– Наконец-то я Вас перевоспитал.
– А теперь так же перевоспитайте эту самую "злобную каракатицу".
– Увольте. У меня отпуск.
– Долгий?
– Я немножко повернулась, чтобы видеть лицо Эртериатиса.
– Примерно пятьсот, - ответил он и тоже сел поудобнее, сосредоточенно глядя мне в глаза.
– Дней?
– Я наклонила
– Лет, - усмехнулся он.
Мы замерли, внимательно глядя друг на друга. В глазах инопланетянина отражалось земное небо. Оно любовалось собой, потому что, несмотря на металлический блеск своей серебристости, таило в себе нежную синь будущего полдня. Об этом знали я и Эртериатис.
Всё вокруг являлось символом завтрашнего светлого дня и в целом счастливого будущего планеты.
Еле заметно отклонилась ото лба Эртериатиса прядка волос, потревоженная порывом ветра. Она словно стремилась в полёт, как её обладатель, торопилась, рвалась в небо и, убедившись в невозможности осуществить желаемое, спокойно укладывалась на прежнее место. Не было у неё метаний, не было сомнений. Она обладала завидной уравновешенностью. А всё потому, что у неё была надёжная опора и крепкие корни.
– Кого больше среди бессмертных - женщин или мужчин?
– подалась я вперёд, и серёжки мелодично зазвенели.
– Мужчин больше.
– Эртериатис остановил колебания моих серёжек, тем самым освободив меня от необходимости отрывать руку от края люка, за который я напряжённо держалась.
– А по земной статистике мужчины умирают раньше...
– Скорее всего не умирают, а погибают. Мужчины убивают друг друга: кто - физически, кто - морально. Но те из них, кто приноровился не поддаваться на провокации и не лезть в драку, быстрее женщин усваивают каноны бессмертия.
– На Вашей планете бессмертных женщин мало?
– Да. Из-за их легкоранимой натуры. У женщин несчастье связано с разлукой, а ситуацию разлуки не исправишь... У мужчин - с крахом карьеры. А карьеру можно придумать любую другую взамен сломанной.
– Земные женщины по статистике называют себя несчастными в три раза чаще мужчин. А Ваши?
– Геркулесянки-то? Как сказать... Я потрясён услышанным от Вас. Всегда считал землянок самыми весёлыми людьми Вселенной. Специально сюда прибыл нахохотаться. Помните, как мы с Вами забавно танцевали?
– Ага. Пам-пам-тарарам, - задвигала я локоточками, вспоминая наш совместный танец.
– Пам-пам-тарарам, там-та-тиу-ти-ту-там!
– подхватил Эртериатис.
Мы вскинули ладони, инсценировка песни про утят началась. На хлопках в ладоши крест-накрест под счёт раз-два, раз-два-три наша удалая сидячая пляска была прервана грозным окликом:
– Э-ге-гей! Эртериатис, ты что тут вытворяешь? Что за хлопки? Дама упадёт же! Нет чтобы держаться обеими руками за люк покрепче, так они здесь танцы устроили. Бал у них, видите ли... Ну, что ж, карета подана. А ну марш в лодку!
Это был Старшой. Он помог нам перебраться в плавсредство, спустился в модуль, выключил свет, молниеносно поднялся наверх, задраил крышку и спрыгнул к нам.
– Люк не откроется?
– поинтересовался он у меня.
– Нет, - успокоили я Дирска, - крышка снаружи входит в намагниченные пазы и реагирует только на магнитный шифр космонавта. Изнутри она подчиняется рубильнику.
– Запасной выход я загерметизировал, - дополнил Эртериатис, и мы поплыли к берегу отогреваться в тёплых времянках, укутавшись в пледы и прихлёбывая душистый чай с мятой.