Фиаско 1941. Трусость или измена?

Коснулись в записке НКВД и нехватки подвижного состава: «Для перевозки тяжелых танков требуются 60-тонные платформы. Однако таких платформ на дорогах имеется только 387 штук, из которых в запасе стоят 125. В 1940 году ни одной 60-тонной платформы не построено. Еще хуже дело обстоит с более тяжелыми платформами. Их имеется только 19 штук». И далее: «Комиссионной проверкой состояния паровозов запаса НКПС на Белостокской железной дороге установлено, что прибывшие на дорогу 20 паровозов серии «Щ», из них 10 с Западной железной дороги и 10 с Калининской железной дороги, находятся в неудовлетворительном состоянии». Иными словами, тяжелые танки КВ и КВ-2 – одно из главных преимуществ Красной Армии в 1941 году просто не могли быть ни переброшены в район боевых действий в достаточном количестве, не могли быть эвакуированы при необходимости по банальной причине нехватки тяжелых платформ и паровозной тяги для их перевозки.

Весной 1941 года были сделаны попытки ускорить реконструкцию железных дорог в западных районах. В марте 1941 года, с соблюдением режима секретности и маскировки, на запад с Дальнего Востока были переброшены части Особого корпуса железнодорожных войск в составе 1-й, 4-й и 5-й бригад. Перед ними была поставлена задача реконструировать и расширить Львовскую, Ковельскую и Винницкую железные дороги, в том числе важнейшей магистрали Новоград-Волынский – Шепетовка – Лановцы – Тернополь – Потуторы – Ходоров, а также Львовского железнодорожного узла [107] . Движение на этих новых дорогах должно было быть открыто к 7 ноября 1941 года [108] .

107

Крюков А.М. Пути и тревоги. Петрозаводск: Карелия, 1979. С. 31.

108

Тыл Красной Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Документы и материалы. // Русский архив. Великая Отечественная Т. 25 (14). М.: Терра, 1998. С. 45.

Судя по всему, обширная программа железнодорожного строительства, намеченная на 1940 и 1941 годы, не только не была выполнена полностью, но и в ряде мест даже не была начата. Железные дороги Западной Белоруссии и Западной Украины вступили в войну с сильно ограниченной пропускной способностью, с крайне недостаточно развитыми станциями, выгрузочными площадками и линиями связи. Не была решена и проблема «бутылочного горлышка», возникшая на старой советско-польской границе в 1939 году. Почему-то все упреки в «неготовности» адресуются лично Сталину и командованию Красной Армии. Как будто бы это они были персонально виноваты в том, что поляки в межвоенный период превратили восточные воеводства в аграрные колонии и не строили там железных дорог!

Все это имело для Красной Армии самые негативные последствия. Войска не могли быть сосредоточены у границы в требуемые сроки, их очень трудно было снабжать, перегруппировывать и отводить. В первые же дни войны, когда на все железнодорожные узлы немцы обрушили мощные бомбовые удары, и без того остронапряженная ситуация на транспорте резко усугубилась.

Полуотрезанное состояние Красной Армии

Не нужно думать, что это было случайностью или следствием «обычного разгильдяйства». Массированные бомбардировки железнодорожных узлов были важной частью блицкрига и были реализованы во время войны в Польше и во Франции. В Польше авиаударами немцы очень быстро дезорганизовали движение по польским железным дорогам, а перевозки по линиям Познань – Кутно – Варшава, Краков – Радом – Демблин и Краков – Тарнув – Львов были прерваны [109] . А эти железные дороги были гораздо лучше тех, какие имелись в Западной Белоруссии и Западной Украине, да и немецкая авиация в сентябре 1939 года была слабее, чем в июне 1941 года. Тем не менее им удалось прервать железнодорожные перевозки. Аналогичная картина была во Франции и в Бельгии. Удары с воздуха и взрывы мостов парализовали движение по железным дорогам. В Бельгии было уничтожено или сильно повреждено 292 моста, 10 тоннелей и 60 путепроводов, во Франции – 448 мостов, 27 тоннелей и 67 путепроводов [110] .

109

Kreidler E. Die Eisenbahnen im Machtbereich der Achsenm"achte w"ahrend des Zweiten Weltkrieges. Einzatz und Leistung f"ur die Wehrmacht und Kriegswirtschaft. Studien und Dokumenten zur Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Band 15. Frankfurt – Z"urich: Musterschmidt G"ottingen, 1975. S. 48.

110

Kreidler E. Die Eisenbahnen im Machtbereich der Achsenm"achte w"ahrend des Zweiten Weltkrieges. Einzatz und Leistung f"ur die Wehrmacht und Kriegswirtschaft. Studien und Dokumenten zur Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Band 15. Frankfurt – Z"urich: Musterschmidt G"ottingen, 1975. S. 57–58/

Этот же прием немцы повторили и в июне 1941 года. В первые же дни войны бомбардировки и действия диверсантов парализовали всю Западную железную дорогу. Уже 25 июня выгрузка эшелонов шла на участке Минск – Борисов, более чем в 200 км от района боевых действий [111] . Вскоре разгрузка перешла на участок Орша – Борисов, еще восточнее прежнего района разгрузки. В начале июля 1941 года выгрузка сосредоточилась на Смоленском и Брянском узлах, под ударами авиации противника. Это стало одной из важнейших причин поражения в Белостокско-Минском сражении. Немецкие войска подобных транспортных проблем не испытывали, и даже бомбардировки Варшавы не особенно повлияли на перевозки в интересах армии. Что и позволяло немцам наступать и наступать.

111

Ковалев И.В. Транспорт в Великой Отечественной войне (1941–1945 гг.). М.: Наука, 1981. С. 48.

Рассмотрение вопроса о состоянии железных дорог накануне начала войны позволяет понять, что имелось в виду под стремлением Сталина оттянуть начало войны до 1942 года. Речь шла вовсе не о производстве вооружений и боевой техники, как считает Марк Солонин. Речь шла о подготовке театра военных действий, в первую очередь транспортной системы и системы связи. В конце 1941 года пропускная способность железных дорог к западной границе достигла бы 832 пар поездов в сутки [112] . Это позволило бы и сосредоточить войска, и сражаться с немцами на равных. Без этого вступать в войну означало потерпеть поражение в приграничных сражениях против полностью сосредоточившегося и имеющего полное снабжение противника. Тем не менее, несмотря на все усилия, работы по подготовке театра военных действий завершены не были, что и создало все предпосылки для поражения Красной Армии в 1941 году.

112

Крюков А.М. Пути и тревоги. Петрозаводск: Карелия, 1979. С. 30.

Так что напрасно Марк Солонин ищет причины поражения в «нежелании воевать» за Сталина. Желание воевать как раз было, и это отражено во множестве документов и воспоминаний. Однако, несосредоточенные войска, не имеющие ни достаточных запасов, ни возможности получения подкрепления, ни возможности перегруппировки, фактически лишившиеся в первые же дни войны транспорта, не могли добиться успеха. Маршал Советского Союза М.В. Захаров писал, что еще до войны для советских военачальников было очевидно большое значение снабжения войск: «Другими важнейшими условиями успеха глубокой операции считались: завоевание господства в воздухе, изоляция района сражения от подходящих резервов противника и воспрещение подачи материальных средств его атакованным войскам» [113] . Иными словами, чтобы достигнуть успеха в наступлении, надо отрезать атакованные силы противника от подкреплений и снабжения, навязать ему бой на истощение боезапаса и уничтожить. Летом 1941 года сложилась такая ситуация, что Красная Армия в Западной Белоруссии и частично в Западной Украине до войны уже находилась в полуотрезанном состоянии от подкреплений и снабжения в силу плохого состояния железнодорожной сети и развернутых работ на ней, которые не успели завершить. Немцам оставалось только воспользоваться этим преимуществом и полностью изолировать район боевых действий мощными ударами по станциям и перегонам. Потому зачастую у частей Красной Армии в первые недели войны не было даже возможности отступить. Они могли лишь принять бой в самых невыгодных условиях и погибнуть, постаравшись нанести максимальный урон врагу.

113

Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М.: АСТ, ЛЮКС, 2005. С. 84.

Таким образом, к июню 1941 года положение складывалось определенно не в пользу Красной Армии. Дело тут даже не только в численности войск противостоящих сторон, не в численном перевесе и не в превосходстве тактико-технических характеристик боевой техники, на что любит напирать Марк Солонин в своих сочинениях. Дело в том, что театр военных действий оказался не подготовленным к ведению масштабных боевых действий.

Часть вторая. Сосредоточение

Обвинение в подготовке агрессии против Германии – есть главное обвинение, которое Марк Солонин бросает в адрес и всего Советского Союза, и лично в адрес Сталина. Казалось бы, это обвинение должно быть хорошо обосновано и подтверждено многочисленными фактами, так, чтобы никто в нем не сомневался.

Однако доказательств у обвинителей, прямо скажем, маловато. Во всей длинной дискуссии о том, хотел ли Сталин нападать на Германию, видно два интересных момента. Первый момент состоит в том, что сторонники концепции нападения СССР очень много говорят о предвоенных планах и документах командования, в которых действительно предусматривалось сосредоточение Красной Армии в приграничных районах и наступательные действия против немецких войск, но ничего не говорят о том, насколько эти планы были выполнены в реальности. Практически все они, и Виктор Суворов, и Марк Солонин, и даже М.И. Мельтюхов, исходят из предположения, что если планы были, то они были реально выполнены с точностью до запятой, и, мол, поэтому они являются доказательствами «агрессивных планов Сталина». Марк Солонин так и пишет: «На самом же деле мобилизационное развертывание Красной Армии было близко к завершению» [114] . И отсюда выводится, что удар Красной Армии должен был состояться «вот-вот», и Солонин предполагает, что переход в наступление должен был произойти 1–3 июля 1941 года [115] .

114

Солонин М. 23 июня: «День М». М.: Яуза, Эксмо, 2008. С. 91.

115

Там же. С. 280.

Второй момент состоит в том, что эти же самые авторы почти ничего не говорят о сосредоточении немецких войск в ударные группировки и никогда не сравнивают сосредоточение немецких и советских войск, лишь иногда отделываясь общими подсчетами численности войск. Даже в известной работе М.И. Мельтюхова, в которой он, в отличие от других «альтернативщиков», сравнивает даже отдельные армии на главных направлениях ударов Вермахта, совершенно ничего не сказано о том, что немецкие силы были сгруппированы в ударные группировки с очень высокой плотностью войск и выдвинуты к границе, а силы Красной Армии – нет. У него рассмотрение противостоящих сил прерывается на самом интересном месте, на сравнении армий [116] , а дальше он вдруг перескакивает на сравнение советских и немецких танков. В принципе М.И. Мельтюхов соглашается с тем, что Красная Армия не была отмобилизована, в момент нападения находилась в местах постоянной дислокации, в лагерях или на марше, что нимало не мешает ему заявить о том, что подготовка к наступлению должна была завершиться к 15 июля 1941 года, и это якобы доказывает «агрессивные замыслы», то есть превентивный характер нападения Гитлера на СССР [117] .

116

Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941. М.: Вече, 2000. С. 483.

117

Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941. М.: Вече, 2000. С. 412.

Если уж самый лучший в плане подготовки и основательности сторонник концепции Виктора Суворова – М.И. Мельтюхов оперирует этими двумя постулатами: предвоенные планы были выполнены и подготовка Красной Армии к наступлению есть доказательство «агрессивных замыслов», из чего следует, что удар должен был состояться «вот-вот», то остальные сторонники «капитана Ледокола» и вовсе считают это чуть ли не доказанной истиной. Строят предположения лишь о конкретной дате «нападения на Германию». Скажем, Марк Солонин это тоже считает само собой разумеющимся и на этом выстроил даже свой тезис о том, что Северный фронт действовал по предвоенным планам, конечно же «агрессивным», и лишь «нежелание воевать» да отсутствие приказа наступать на финнов все сорвало. Планы и наступление, наступление и планы – вот вокруг чего строится вся их аргументация. А по поводу дислокации всей Красной Армии и ее сравнения с дислокацией Вермахта Солонин сказал буквально следующее: «Описание всей группировки займет у нас слишком много времени и места…» [118] . Зачем, мол, и так видно, что «главные ударные соединения «сбились в кучу» на остриях Белостокского и Львовского выступов» [119] .

118

Солонин М. 22 июня. Анатомия катастрофы. М.: Яуза, Эксмо, 2009. С. 34.

119

Там же. С. 34.